Сочинения в трех томах. Том 3 - Майн Рид

числа тех, которые взяли его в плен, и, кроме того, это был тот самый человек, которому он, Реджинальд, угрожал не давать пощады в случае встречи с ним на поле битвы. Все это углубило в мыслях Реджинальда ту пропасть, которая легла между ним и его кузеном еще в Холлимиде.

Но Юстес смотрел на это совсем иначе. Он со своим простодушием не чувствовал к Реджинальду никакой вражды и видел в нем лишь политического противника, с которым при встречах на нейтральной почве всегда был готов обменяться крепким рукопожатием. Он искренне обрадовался, когда увидел в этом мирном собрании и Реджинальда. Полный самых добрых чувств, он подошел было к брату с протянутой рукою. Но вместо ожидаемой им трогательной сцены примирения вышло нечто совершенно другое, заставившее его очнуться от своих прекрасных мечтаний. Произошел обмен слов, хотя и коротких, но острых и режущих, как боевые мечи.

— Так ты исполнил-таки свое безумное решение? — бросил ему Реджинальд резким тоном.

— Какое решение? — с искренним удивлением спр сил Юстес.

— А, ты еще спрашиваешь?! Притворяешься непонимающим? — продолжал Реджинальд. — Ты изменил своему государю и родному отцу!

— Зато не изменил своей совести, — с достоинством возразил Юстес, начиная понимать свою ошибку в оценке истинного характера и настроения кузена. — Бог и совесть для меня выше короля и даже выше моей привязанности к отцу, как бы сильна она ни была.

— Вижу, вижу, ха-ха-ха! — злобно смеялся Реджинальд. — Продолжай, как начал. Пока еще твои стриженые головы берут кое-где верх. Но скоро, — скорее, чем вы можете вообразить, — все перевернется иначе. Радуйся, Юстес, что тебя не было среди тех, которым удалось добраться до меня при Хайнеме. Я успел уложить там около десятка бунтовщиков. Если бы и ты находился среди них, несдобровать бы и тебе.

Сделав над собою усилие, Юстес старался придать этой беседе вид шутки и с легким смехом произнес:

— Нет, Редж, если бы мы с тобой встретились там, то тебя сейчас, пожалуй, здесь бы не было.

Бросив это замечание, он поспешил отойти от кузена.

Глава XIX

В КОГТЯХ РЕВНОСТИ

В эту ночь двоюродные братья более не вступали в беседу. Когда они случайно сталкивались, то делали такой равнодушный вид, точно не были даже знакомы. Новых попыток к примирению Юстес не делал и жалел о сделанной уже им.

Реджинальд также не думал о примирении. Чувство более сильное и глубокое, чем оскорбленная преданность королю, заставляло его относиться к Юстесу, как к своему злейшему врагу. Чувство это было ревностью, которая впервые заползла в сердце Реджинальда при последней встрече с кузеном в Холлимиде и с тех пор успела превратиться во всепожирающую страсть. Он был уверен, что Юстес вытеснил его образ из сердца Веги, и не поверил бы никому, кто стал бы доказывать ему, что Вега и до знакомства с Юстесом ни одной минуты не интересовалась им, Реджинальдом.

Каковы бы ни были политические разногласия между остальною массою гостей в Монсерат-Хаузе, наружу они пока не прорывались. Роялисты и круглоголовые сходились группами или по одному из каждой партии и мирно между собою беседовали, шутили, смеялись как ни в чем не бывало. Офицеры, уже сталкивавшиеся на полях битвы и старавшиеся там отнять друг у друга жизнь, здесь встречались, как добрые друзья, и старались шутить над изменившимися условиями встречи. А когда начались танцы, то не одну ярую роялистку можно было увидеть несущеюся по паркету чуть не в объятиях какого-нибудь усерднейшего сторонника парламента, даже и носившего его мундир, или самого пламенного роялиста в паре с прелестной парламентаристкой. Впрочем, большинство молодежи совсем не интересовалось политикою и со всем пылом беззаботной юности предавалось лишь наслаждению прекрасным моментом веселья. Серьезные дела молодежь предоставляла старшим.

Сабрина Поуэль танцевала почти исключительно с одним сэром Ричардом Уольвейном, с которым ей было о чем поговорить; они были уже женихом и невестой. Что же касается ее младшей сестры, то, будучи страстной поклонницей Терпсихоры, она готова была кружиться под задорные звуки музыки хоть со всеми танцорами. Она так и перелетала из рук в руки, не отказывая ни одному из многочисленных кавалеров, искавших чести и удовольствия потанцевать с такою красавицей.

Поведение Веги не нравилось Клариссе. Хотя она тоже не имела отбоя от кавалеров, но не желала, чтобы какая-нибудь другая дама, в особенности ее собственная кузина, на которую она смотрела, как на деревенскую простушку, могла поспорить с ней в чем-либо; избалованная дочка госпожи Лаланд привыкла царить в городском обществе и не выносила соперничества. Но всего досаднее было то, что Вега осмелилась соперничать с нею еще и в любви к Юстесу Тревору; этого уж не могла бы стерпеть и всякая другая женщина, даже и не одаренная таким бурным темпераментом, как Кларисса Лаланд. Поэтому можно себе представить, что творилось в душе и сердце этой взбалмошной полу мулатки!

Распорядительницей бала была сама Кларисса. Она составила программу музыки и танцев; управляла и подбором пар, назначая, кому с кем, в каком танце и сколько времени участвовать. Сама же она старалась иметь своим постоянным кавалером Юстеса Тревора, не обращая внимания на то, что это возбуждало насмешливые толки. Такое явное предпочтение хозяйской дочерью «ренегата» перед всеми другими кавалерами побуждало некоторых роялистов высказывать предположение, что благосклонность Гвендолины Лаланд к парламентариям основана именно на благосклонности Клариссы к «ренегату».

Со своей стороны и Вега терзалась муками любви и ревности. Давно ли прошли те дни, когда она так пренебрежительно толковала с сестрой о любви, а теперь вот и сама очутилась во власти этого чувства, казавшегося ей тогда таким непонятным и бессмысленным. И как нарочно, казалось, что на ее долю выпали одни шипы этой загадочной розы, именуемой любовью, то есть одни терзания ревностью. Ведь уверенности во взаимности Юстеса она не имела. Положим, в ту минуту, когда он на соколиной охоте променял свои великолепные страусовые перья на хвост убитой ее соколом цапли, у нее была основательная надежда услышать из его уст признание в любви, но надвинувшиеся вслед за тем события помешали этому. С тех пор не