Все лики смерти - Виктор Точинов

Впрочем, новейшие технологии не обошли стороной псевдоархаичную постройку. Бревна, обработанные какой-то хитрой химией, выглядели свежими, срубленными не далее как в этом году – что, по мнению Элис, предпочитавшей настоящую и без приукрашиваний старину, отдавало дурновкусием.

Человека, спустившегося им навстречу, Кеннеди узнал сразу, хотя видел только на фотографиях. Тому недавно перевалило на седьмой десяток – но, стройный и подтянутый, он выглядел на несколько лет моложе. На нем были потертые на коленях джинсы, легкие летние туфли и распахнутая на груди рубашка.

– Добро пожаловать, господа, – сказал он. – Меня зовут Вайсгер. Джон Вайсгер.

Вайсгер-холл, 25 июля 2002 года, 09:15.

Огромная и подробнейшая карта озера Трэйклейн, висевшая на стене в кабинете хозяина Вайсгер-холла, тоже была стилизована под старину – пожелтевшая бумага, затейливый готический шрифт, в углах скалятся мифические чудовища. Может быть, из-за этих чудовищ узкое, вытянутое в длину и изогнутое озеро, напоминающее лежащую на боку букву «S» с одним лишним крючком, показалось Кеннеди похожим на след какого-то невиданного гигантского монстра. Огромной ползучей твари, проползшей, продавливая земную кору, – и нырнувшей в неведомые глубины…

– Земли вокруг озера Трэйклейн тогда были пустынными, бросовыми и дешевыми, – тем временем говорил хозяин. – Но это было почти все, что осталось у моего отца после Великой Депрессии. Я родился несколько лет спустя – и лишь по рассказам знаю, как медленно, шаг за шагом, Трэйклейн превращался в один из самых популярных курортов… Огромный, непредставимый труд, а теперь кое-какие ублюдки пытаются лишить меня всего этого.

Вайсгер вздохнул, обвел печальным взглядом стены кабинета – развешанные на деревянных панелях головы зверей и чучела рекордных рыб, фотографии в резных деревянных рамках, стоящие на полочках кубки, выигранные в неведомо каких соревнованиях… Вздохнул еще раз, словно пресловутые ублюдки уже стояли за дверью, готовые ворваться в дом и лишить хозяина милых его сердцу сувениров.

– Вы имеете в виду кого-то конкретного? – осторожно спросил Кеннеди.

– Естественно! Вы хотите сказать, что не знаете, на кого работает ваш приятель Хэммет? Я вычислил это, как дважды два четыре.

– Насколько я знаю, Хэммет работает на полицию штата.

– Не только. Смотрите… – Вайсгер быстрыми шагами подошел к карте. – Считается, что все берега озера и окрестные земли принадлежат мне, но это не совсем так. Вот этот, этот и этот обширнейшие участки на северном берегу отец продал еще в тридцатых годах – он нуждался в стартовом капитале для создания курорта. Возможно, лет двадцать спустя он мог бы их выкупить – но не стал. Инфраструктура округа Трэйк уже сформировалась, места для воплощения всех задумок отца хватило – подводить дороги, линии электропередач и связи к дальним северным берегам, в обход многочисленных бухт, казалось невыгодным и ненужным. Земли остались невыкупленными. Как выяснилось, это была ошибка. Трагическая ошибка.

– Восемьдесят девятая федеральная трасса? – высказал догадку Кеннеди.

– Она самая, – кивнул хозяин. – Когда впервые заговорили о ней – за три года до смерти отца – было уже поздно. Банк, завладевший землями по просроченной закладной очередного владельца, вцепился в них мертвой хваткой. По частям не продавали, искали покупателя побогаче – цена земель вдоль федеральной автострады выросла стократно. И пять лет назад нашли-таки подходящего человека. Именно он собирается пустить на дно мой бизнес. Именно на него работает Хэммет.

«А ведь еще изрядный сектор северных земель принадлежит “Биг-Трэйк-фонду”, – вспомнил Кеннеди. – Получается, что от самого жирного куска Вайсгеру достались только крохи». Он спросил:

– Это именно один человек? Не корпорация?

– Сделка была достаточно запутана, но я сумел проследить все нити, – объяснил хозяин. – Официальным покупателем числилась некая компания, зарегистрированная на Кипре с уставным капиталом в один доллар и учрежденная двумя фирмами – ирландской и гибралтарской. Но если пройти всю цепочку липовых компаний, в самом ее конце можно обнаружить одного человека.

– Кто же это?

– Некий русский нувориш. Их «нефтяной барон». По фамилии Бай… Буй… извините… – Вайсгер вернулся к столу, надел очки и прочитал по бумажке: – Баймухаммедов.

– Да, у русских порой весьма заковыристые имена, – подтвердил Кеннеди. Он вспомнил свою командировку в Россию, на Чукотку, – и местного жителя Охчайлугана, ни в какую не соглашавшегося на разумное сокращение имени…

– И что же планирует воздвигнуть на Трэйклейне этот русский? – спросила Элис. – Нефтяной промысел?

– Нефти здесь нет. Его замысел проще – курорт. Но курорт для очень богатых людей. Для тех, которые прилетают на отдых на личных реактивных самолетах и легко покупают сотни квадратных миль лесов, чтобы стрелять оленей, не рискуя угодить в грибника. Концепция моего отца была проста: любой американец, хотя бы даже совсем небогатый, должен иметь возможность приехать на Трэйклейн и отдохнуть – пусть в трейлере, пусть в палатке… Но нефтяным баронам такие соседи ни к чему. Меньшее, что они согласны иметь под боком, – публику, живущую в пятизвездочных отелях и рискующую погрузить свои драгоценные тела лишь в бассейны с подогретой дистиллированной водой. Именно они – пятизвездочные отели – и должны сменить трейлервилли и палаточные городки.

– Мне кажется, это будет нелегко, – сказал Кеннеди. – Все-таки большая часть земель на берегах принадлежит вам, и продавать их, как я понял, вы не собираетесь.

– Все не так просто, мистер Кеннеди, – вздохнул хозяин. – Озеро и его берега – это капитал, который дает проценты только при наплыве людей… А структуры, обслуживающие приезжих, принадлежат мне лишь отчасти – и отнюдь не везде мой пакет акций контрольный, хотя по традиции я возглавляю советы директоров всех этих компаний. Исподволь работа по перекупке акций уже идет – но самая большая ставка этим Бай… Буй… Да пропади он пропадом! Вы понимаете, о ком я… Самая большая ставка им сделана на историю с «монстром озера». Умело раскрученная, она вызовет бегство туристов и обвал акций. Тогда земли придется продавать – чтобы выжить и сохранить хоть что-то. И тут уж этот проходимец своего не упустит.

– Да, эта история для него просто подарок судьбы, – сказал Кеннеди.

– Неужели вы верите в подобные совпадения? – изумился хозяин. – От всей истории с монстром за милю разит нефтяными долларами.

– Экспертиза подтвердила, что укусы на трупе Берковича естественного происхождения, – напомнила молчавшая до этого Элис.

– Когда у вас много денег, – сказал Вайсгер, – привезти и выпустить в озеро стаю пираний, пару-тройку аллигаторов или даже акулу-убийцу труда не составит.

При упоминании аллигаторов Кеннеди поморщился. Вспомнил одну старую неприятную историю. И сказал:

– Аллигаторы, пираньи и акулы свои жертвы пожирают. А не далее как вчера я читал одну книгу по ихтиологии и выяснил: идущие на нерест лососи рыбой практически не питаются. Но хватают ее, убивают, стиснув челюстями, – и бросают. Инстинктивно уничтожают будущих врагов своего беззащитного потомства. Просматривается явная аналогия со смертью мистера Берковича. Его тоже никто сожрать не пытался. Пожевали и выплюнули.