Тайник - Элизабет Джордж

Поток света залил землю, когда упомянутый констебль щелкнул кнопкой мощного фонаря, что держал в руках. Увидев это, Сент-Джеймс застонал — наверняка из дома заметят, — но зато оказалось, что они удачно выбрали место для перелаза. Потому что в десяти ярдах справа от них начиналась тропа, которая вела через пастбище.

— Выключай, — скомандовал Ле Галле, когда сам ее увидел.

Свет погас. Главный инспектор первым двинулся через кусты ежевики, приминая их для следовавших за ним. Темнота снова стала благодеянием и проклятием одновременно. Она скрыла тропу, куда они стремились, оставив их барахтаться в какой-то ботанической трясине. Но она же делала незаметным и их маленький отряд, который наверняка был бы как на ладони, выдайся ночь лунной.

Дольмен был точно такой, каким его описывала Сент-Джеймсу Дебора. Он торчал прямо посреди луга, как будто много поколений тому назад кто-то специально огородил этот клочок земли, чтобы не дать доисторической постройке исчезнуть. Человек непосвященный при взгляде на него наверняка подумал бы, что это обычный холм, который каким-то непостижимым образом возник посредине ровного, давно заброшенного пастбища. Однако наметанный глаз сразу угадывал в нем многообещающий археологический объект.

Дольмен можно было свободно обойти кругом, так как у его стен в зарослях была прорублена дорожка шириной не более двух футов. Полицейские шли по ней до тех пор, пока не наткнулись на тяжелую деревянную дверь, на которой болтался кодовый замок.

Тут Ле Галле остановился, снова достал из кармана фонарик, зажег его и посветил на замок. Потом повел лучом в сторону зарослей, сплошь состоявших из папоротников вперемешку с ежевикой.

— Ну и местечко для засады, — сказал он тихо.

В его словах была правда. Если убийцу придется караулить в засаде, то ничего приятного их не ждет. Зато им не придется уходить далеко от дольмена: в таких джунглях, как здесь, спрятаться можно хоть у самой дорожки.

— Хьюз, Себастьян, Хейзел, — сказал Ле Галле и кивнул в сторону зарослей. — Займитесь. У вас есть пять минут. Мне нужен легкий доступ и абсолютная незаметность. И потише. Даже если кто из вас ногу сломает, все равно пусть молчит. Готорн, ты пойдешь к стене. Как только увидишь кого-нибудь, шли сообщение на мой пейджер, он в режиме вибрации. Остальные выключают мобильники, пейджеры и радио. Не болтать, не чихать, не пердеть и не рыгать. Если мы здесь все профукаем, то будем начинать все с самого начала, а мне от этого радости никакой. Поняли? Действуйте.

Сент-Джеймс понимал, что их самым большим преимуществом было выбранное время суток. Несмотря на то, что темнота стояла — хоть глаз выколи, час был отнюдь не поздний. Шансов, что убийца сунется к дольмену до полуночи, было не много. Зато риск наткнуться в поместье на кого-нибудь еще был гораздо выше, а объяснить, почему целый отряд полиции крадется по территории особняка в темноте, с потушенными фонарями, не представлялось возможным вообще.

Поэтому Сент-Джеймс удивился, когда минут через пятнадцать Ле Галле ругнулся сквозь зубы и сказал:

— Готорн засек кого-то на периметре. Вот черт. Кого там несет, — и напустился на констеблей, которые рубили ежевику футах в пятнадцати от деревянной двери: — Эй вы, я же сказал, пять минут. Мы заходим.

И первым шагнул в кусты, Сент-Джеймс за ним. Людям Ле Галле удалось прорубить в кустах некое подобие тоннеля размером с собачью будку. В ней могли уместиться двое. Но набились пятеро.

Человек, о приближении которого предупредил Готорн, двигался быстро и уверенно; с легкостью преодолев каменную стену, он зашагал по тропе. Очень скоро к окружавшей их тьме добавилось еще одно темное пятно. Только вытянутая тень, скользившая по заросшему папоротником холму, позволяла судить о движениях человека, который наверняка уже бывал здесь раньше.

И вдруг спокойный и такой знакомый голос уверенно произнес:

— Саймон, где ты?

— Что за черт… — прошептал Ле Галле.

— Я знаю, что ты здесь, и никуда не уйду, — произнесла Дебора отчетливо.

Сент-Джеймс издал нечто среднее между проклятием и вздохом. Этого следовало ожидать. Он сказал Ле Галле:

— Она догадалась.

— Сам вижу, — отозвался главный инспектор. — Уберите ее отсюда как-нибудь.

— Это, — ответил Сент-Джеймс, — будет нелегко.

Он протиснулся мимо Ле Галле и его констеблей. Вернулся к дольмену и окликнул:

— Я здесь, Дебора.

Она обернулась на его голос.

— Ты мне солгал, — просто сказала она.

Он не отвечал, пока не подошел к ней вплотную. В темноте ее лицо стало каким-то призрачным. Широко распахнутые глаза так некстати напомнили ему глаза девочки, какой она была лет двадцать тому назад, когда стояла у гроба своей матери, глядя на всех с испугом — и с надеждой.

— Прости меня, — сказал он. — У меня не было другого выхода.

— Я хочу знать…

— Здесь не место. Тебе надо уйти. Ле Галле и без того пошел на большую уступку, позволив мне присутствовать. На тебя она не распространяется.

— Нет, — сказала она. — Я знаю, о чем ты думаешь. И останусь посмотреть» как ты сядешь в лужу.

— Дело не в том, кто из нас прав, а кто нет.

— Ну разумеется. Для тебя дело всегда в чем-то другом. В фактах и в том, как ты их истолковываешь. А все, кто толкует их иначе, могут отправляться к черту. Но я знаю этих людей. А ты нет. И никогда не знал. Ты видишь их только…

— Ты торопишься с выводами, Дебора. А нам некогда спорить. Это слишком рискованно. Тебе надо уйти.

— Только если ты унесешь меня отсюда. — В ее голосе прозвучала сводящая с ума нотка упрямства. — Тебе следовало подумать об этом раньше. «А что я буду делать, если дорогая Дебора догадается, что я пошел вовсе не в полицейский участок?»

— Дебора, ради бога…

— Что тут происходит? Скажите мне, черт возьми!

Ле Галле задал вопрос из-за спины Сент-Джеймса и двинулся на Дебору с намерением взять ее на испуг.

Сент-Джеймс не любил прилюдно, и особенно в присутствии едва знакомых ему людей, признаваться, что эта рыжеволосая своевольная красотка не подчиняется каждому его слову, и никогда не подчинялась, видит бог. В другом месте и в другое время мужчина мог обладать хотя бы видимостью власти над такой женщиной, как Дебора. Но к несчастью, они давно не жили в таком мире, где женщина становилась собственностью мужчины лишь потому, что вышла за него замуж.

— Она не будет… — начал он.

— Я никуда не пойду, — заявила Дебора прямо в лицо Ле Галле.

— Вы сделаете то, что вам будет велено, мадам, а иначе я запру вас за решетку, — ответил главный инспектор.

— Отлично, — сказала она. — Это у вас неплохо получается, как я понимаю. Вы уже упрятали за решетку двух моих друзей без видимой причины. Так почему бы и не меня?