Дневная битва - Питер Бретт

Когда они прибыли, Джайан стоял на тренировочной площадке: надзирал за построением отборных воинов. Его легко узнать издалека по белому тюрбану и в окружении кай’шарумов с белыми покрывалами. Асом был с ним и вел людей на молитву всемогущему Эвераму перед заходом солнца и открытием бездны Най.

Оба взглянули на приближение родителей, и Джардир, невзирая на их строптивость, не смог не испытать удовольствия при виде старших сыновей, что стояли рядом и возглавляли его войска. В детстве они мечтали стать шарум ка и андрахом – как и отец. Джайан уже получил свой титул, Асом готовился к своему.

Джайан низко поклонился, но его неодобрение при виде матери, которая покинула дворец после того, как дама пропели комендантский час, было очевидным. Асом, вероятно, разделил его мнение, но лицо младшего осталось пустым. В Шарик Хора Джайан хорошо усвоил стратегию и боевые навыки дама, однако дисциплина оказалась задачей потруднее. Джардир не впервые задумался, мудро ли поступил, отдав ему белый тюрбан в столь юном возрасте. Нелегко приучить к дисциплине того, кто уже сел на трон.

– Твои воины построены для смотра, отец, – доложил Джайан.

Неискушенный в сокрытии чувств, он был не настолько глуп, чтобы оскорбить мать и высказать свои мысли. Дело не в почтении к отцу – оба знали, что Джардир не колеблясь приструнит юнца, если тот возомнит себя стоящим выше Дамаджах. Инэвера сама внушила сыновьям бояться себя, и те даже сейчас холодели при ее выговорах за непослушание.

«Никто из твоих сыновей не достоин», – сказали кости, и в душе Джардир знал, что так и есть. Он укрепляется и сохраняет молодость благодаря магии Короны и Копья и может прожить столетия, как Каджи. Но не имел глупости пренебречь подготовкой к смерти. Если не найдет наследника на место шар’дама ка, то следует, наверно, оставить Джайану Копье, а Асому – Корону. Он вновь задался вопросом: что скрывает Инэвера? Кто тот другой, которого она увидела?

Инэвера пристально взглянула на строй, и Джардир разбух от гордости. За годы, что минули с тех пор, как он принял белый тюрбан шарум ка, он кровью и потом превратил разболтанный отряд, который набрал из усыхающих племенных ополчений, в отборное войско, неуклонно растущее по экспоненте и объединенное единой целью.

Даже набранные ха’шарумы и чи’шарумы маршировали на отлично. Он поразился успехами воинов-хаффитов, и, хотя землепашцы в большинстве своем остались мягкими и трусливыми, многие уже приобретали закалку. Другие задержат алагай достаточно надолго, чтобы их перебили настоящие воины, и отправятся к Эвераму очищенные духом.

Он посмотрел на Инэверу, но она только пожала плечами:

– Все, как я и ожидала. Давай поглядим, как ведется оборона.

Джардир, силясь не чувствовать себя уязвленным, обратился к Джайану и Асому:

– Сыновья мои, внутренний город нынче ваш. Мы пустимся в разъезд, так пожелала Дамаджах. Нас прикроют Копья Избавителя.

Инэвера тронула его за руку:

– Мне будет спокойнее, любимый, если наш доблестный отряд возглавят сыновья.

Джардир озадаченно взглянул на нее, мечтая о скорейшем заходе солнца, чтобы проникнуть за вуаль безмятежности на ее лице и выяснить подлинные намерения. В конце концов он пожал плечами.

Джайан отвернулся и отдал последние приказания кай’шарумам. Подразделения потянулись с тренировочной площадки на позиции.

Асом низко поклонился:

– Для нас честь сопровождать нашу божественную мать.

Он кликнул, чтобы подали его коня – белого скакуна, как у отца, но с черным алмазом на лбу. Джайан потребовал своего, черного с белыми щетками и мордой. Они поехали по бокам от Джардира и Инэверы, сопровождаемые Копьями Избавителей на здоровенных черных мустангах.

Во время объезда Джардир не впервые сокрушился из-за плачевного состояния, в каком оставались укрепления земледельческого города. Та самая слабость, которая позволила его воинам легко захватить Форт Райзон, в преддверии Ущерба наполнила его ужасом. Будь у него время – сделал бы Дар Эверама неприступнее, чем Копье Пустыни, но пока придется иметь дело с тем, что понастроили нерадивые северные варвары.

Самая защищенная зона – внутренний город. Но он же – и очевидная мишень, поскольку в нем хранилось силосное зернохранилище и трон Джардира. Туда же, по причине отсутствия приличного Подземного города, предполагалось направлять беженцев из внешних районов. Даже чинов. Дамаджи протестовали, но Джардир не обратил на них внимания. Мужской долг – защищать женщин и детей. Пусть они и чины.

Землепашцы заявили, что алагай уже сто лет не проникали во внутренний город, но Джардир подозревал, что его попросту никогда не испытывали на прочность по-настоящему. Меченая стена едва ли выше скальных демонов. Его каменщики и метчики укрепляли ее с того дня, как войска взяли город, но она все равно выглядела жалким подобием великой меченой стены Копья Пустыни. Джардир взглянул на скорпионы и камнеметные пращи, которые выстроились на новых зубчатых стенах, и понадеялся, что их хватит для отражения более свирепой атаки. Он готов к бою на улицах главного города, но если до этого дойдет, значит сражение проходит очень скверно.

Следующая линия обороны – внешний город, он в несколько раз больше внутреннего и защищен столь низкой меченой стеной, что перепрыгнет и человек. Она оснащена мечеными каменными колоннами, похожие на обелиски Анох-Сана, установленные через каждые двадцать шагов и укрепляющие защитное поле сверху.

Колонны внешнего города соединялись друг с дружкой, благодаря чему держалась сеть, которая прикрывала город еще и с высоты, защищала Новый базар, фруктовые сады и сельскохозяйственные земли, в которых нуждался для выживания город внутренний.

Территория слишком велика, чтобы чины пометили ее всю, и на ней сохранилось много больших карманов, где могли восстать демоны. Их еженощно прочесывали, но демоны все равно просочатся, если поднимутся в большом количестве. Джардир не мог уследить за всеми даже с тысячей рекрутов-чинов.

Однако, несмотря на изъяны, защита внешнего города оказалась удивительно хороша. Меченую колонну можно снести одним-единственным булыжником, но прореха закроется соседней, и каждая способна работать независимо. Так возник своего рода Лабиринт, а люди Джардира отлично умели воевать в Лабиринте, напичкивали его приманками, ямами и засадами. Те алагай, что попытаются добраться до внутреннего города, будут атакованы на каждом шагу.

Пока ездили, пала тьма, а с ней явилось долгожданное свечение Короны. Джардир ощутил, как ожили его силы, обострились чувства; слух выхватывал крики алагай и лязг щитов и копий: это шарумы нападали из засад. Джардиру было уютнее ночью, чем днем, это казалось грехом, но все происходит по воле Эверама. Шар’дама ка нужно чувствовать себя в ночи, словно в стенах родного дома.

Он бросил взгляд на сыновей и обнадежился, увидев, что и они обдумывают оборонительные действия. Время от времени они натыкались на отряды шарумов, которые вели бой, но в большинстве случаев все оставалось под строгим контролем, и закаленные воины использовали единичных демонов для наглядных уроков менее опытным. Один раз стали свидетелями схватки пожарче, но даже с нею шарумы разобрались без труда и надобности во вмешательстве.