Изгнанник - Аллан Фолсом

Это вам не сталинские времена. Уже не советский режим, но еще и не царизм. Прессу, конечно, немножко давят. Но если дело не доходит до прямой критики в адрес правительства, ограничения на свободу слова не столь уж велики. А пресса — она везде пресса: у репортеров обширные связи. К тому же есть Интернет. Узнай кто-нибудь, что брат царицы остался жив, и следующей об этом узнает сама Ребекка.

Принимая все это во внимание, выследить Мартена нужно было не только быстро, но и искусно, а главное, тихо. Было обещано немедленно выплатить крупную премию любому, кто укажет местонахождение Мартена. Однако его имя и причина розыска не назывались. Люди Мурзина оперативно отпечатали сотни копий фотографии Мартена с визы и раздали их avtoritetam — главарям российских мафиозных группировок. Под «охраной» этих группировок находились работники аэропортов и железных дорог, служащие отелей и ресторанов, водители такси, транспортники, муниципальные чиновники. Для подстраховки к операции подключили fartsovchikov — уличных дельцов черного рынка, blatnych — городскую шпану, а также patsanov — так называли себя бандиты помоложе и помельче. На всех этих типов вполне можно было положиться: они знали, когда нужно держать рот на замке, а глаза — широко открытыми. К тому же готовы были продать за твердую валюту хоть отца родного. А поскольку у этих людей имелись сотовые телефоны, быстрый сигнал о появлении Мартена был фактически гарантирован.

Поезд «Красная стрела», 6.25

Держа стакан с чаем, Коваленко засмотрелся в окно. Утренний свет едва тронул холодные серые просторы. За окном сменяли друг друга леса и водоемы: реки и ручьи перемежались с озерами и прудами. То там, то сям мелькали пятна еще не до конца сошедшего снега. Холод все еще прятался под голыми деревьями, которым предстояло зазеленеть лишь через несколько недель.

— Я тут подумал о вашем друге — детективе Хэллидее. — Коваленко посмотрел на Мартена, который сидел у противоположной стены маленького купе, держа свой стакан чая.

— Я говорил вам, что был с ним знаком, — мягко возразил Мартен. — Но не говорил, что он мне друг.

Русский, похоже, снова давил на него, как раньше, в Швейцарии. Но почему?

— Можете называть его, как хотите. В любом случае это был неординарный человек.

— Что вы имеете в виду?

— Вспомните результаты вскрытия. Уже после того, как он был убит, у него нашли рак поджелудочной железы. Жить ему оставалось месяц, от силы два. Тем не менее он без раздумий отправился в Париж, хотя у него уже был куплен билет в Буэнос-Айрес. И все это ради того, чтобы разузнать про Альфреда Нойса и сесть на хвост Реймонду Торну.

— Он неравнодушно относился к своему делу.

— Какому делу?

Николас недоуменно встряхнул головой:

— Не совсем понимаю вас.

— Ну как же, товарищ! А знаменитая бригада пять-два? Он служил там задолго до того, как о Реймонде Торне вообще стало слышно. Командовал бригадой Арнольд Макклэтчи, всеобщий любимец, не так ли?

— Не знаю.

— Вы с ним когда-нибудь встречались?

— С Макклэтчи?

— Да. — Коваленко изучающе смотрел на него.

Мартен замялся, но совсем ненадолго. Ему не хотелось, чтобы русский заметил его неуверенность.

— Встречался как-то раз, мельком.

— И каков он был из себя?

— Высокий, суровый. В общем, мужчина, который знает, чего можно ожидать от жизни.

— И все же Реймонд, то есть, извините, престолонаследник, убил и его.

Мрачный кивок.

Коваленко задержал на нем взгляд еще на секунду и опустил глаза.

— Что ж, как ни крути, а Хэллидей душой и телом был предан своей бригаде. Даже после того, как бригаду распустили, а его самого вытурили из полиции, он остался верен своему делу настолько, что заплатил за это по самой высшей ставке. Даже не знаю, способен ли на это я или, скажем, кто-нибудь другой. Вы-то как думаете, товарищ?

— Я всего лишь студент, который учится правильно разбивать парки. Архитекторам-ландшафтникам обычно не приходится проходить через такие испытания.

— Разве что в тех случаях, когда они пытаются вырвать свою сестру из лап умалишенного.

Мартен отхлебнул чаю и откинулся назад. Теперь уже он внимательно изучал Коваленко.

— На кого вы работаете? — спросил он наконец.

Коваленко ухмыльнулся:

— На МВД. А вы что подумали?

— Нет, на кого вы действительно работаете?

Опять усмешка.

— Хожу на работу, получаю зарплату, стараюсь не задавать лишних вопросов. От них бывают одни неприятности.

Мартен сделал еще глоток и посмотрел в окно. Впереди виднелся огромный чешский электровоз «шкода», тащивший длинный состав по крутой дуге. Из-за замедлившегося хода стук колес стал отчетливее. Но затем рельсы выпрямились, и издали послышался тонкий гудок. Машинист добавил скорости, поезд пошел веселее. Было без пятнадцати семь. Час с четвертью до прибытия в Санкт-Петербург.

— Эй, товарищ! — Коваленко выразительно погладил бороду.

Мартен непонимающе уставился на него:

— Что еще?

— Как только наш царевич узнает, что вас нет в отеле, он начнет искать вас повсюду. Паспортный контроль подтвердит факт вашего приезда, и престолонаследник пошлет своих людей вынюхивать ваш след. Искать будут человека, похожего на ваш фотопортрет на визе.

— Так искать-то будут в Москве.

— Да что вы говорите? — Коваленко опять погладил бороду.

— Полагаете, мне нужно побриться?

— И постричься тоже.

Москва, отель «Балчуг Кемпински», 7.20

«Где же он? Где Мартен?»

Александр вел телефонный разговор с Мурзиным, не обращая внимания на трезвонивший в то же время другой свой телефон — сотовый. По тому, насколько часто мобильник принимался звонить в последние часы, он догадывался, что это баронесса желает получить ответ на вопрос, почему их с Ребеккой безо всякого уведомления и предварительного разъяснения спешно отправили в Царское Село.

Но у него самого сейчас был куда более важный вопрос к Мурзину: почему до сих пор нет никаких новостей? В чем дело? Мартен определенно приехал в Москву. Он был уверен, что его сестра находится именно здесь. У него не было никакого повода предполагать, что она уехала в какое-то другое место. И он должен быть здесь.

— Прошло еще слишком мало времени, ваше высочество, — мягко попытался Мурзин успокоить Александра. — Его фотографии раздали лишь вчера поздно вечером. А сегодня еще даже не рассвело.

— Это не ответ, а отговорка, — резко оборвал его Александр, явно копируя баронессу.