Просвещение продолжается. В защиту разума, науки, гуманизма и прогресса - Стивен Пинкер

Другие постулаты религиозной морали, такие как существование нематериальной души и реальности за пределами материи и энергии, тоже можно проверить. Нам может попасться отрубленная голова, которая говорит. Ясновидящий может предсказать точный день стихийного бедствия или террористической атаки. Тетушка Хильда может передать с того света, под какой из половиц она спрятала свои бриллианты. Воспоминания пациентов, переживших кислородное голодание и ощутивших, как душа покидает тело, могут содержать проверяемые детали, недоступные органам чувств. Тот факт, что все подобные сообщения до сих пор оказывались сказками, ложными воспоминаниями, переоцененными совпадениями или дешевыми трюками, опровергает гипотезу о существовании нематериальной души, подлежащей Божьему суду[1254]. Существуют, конечно, деистические философии, где Бог создал Вселенную, а затем самоустранился, ограничившись ролью наблюдателя и не вмешиваясь в происходящее, или где понятие «Бог» – просто синоним для законов физики и математики. Но эти бессильные боги находятся не в том положении, чтобы брать на себя определение морали.

~

Многие религиозные верования возникли как попытка объяснить природные феномены вроде погоды, болезней или происхождения видов. По мере того как эти гипотезы заменялись научными, область приложения религии постепенно сокращалась. Но научное понимание в принципе не может быть полным и окончательным, а потому последним прибежищем теизма всегда останется псевдоаргумент, известный как «Бог белых пятен». Сегодня наиболее утонченные из теистов пытаются поместить Бога в два таких белых пятна: фундаментальные константы физики и трудную проблему сознания. Любого гуманиста, настаивающего, что нельзя апеллировать к Богу для обоснования морали, обязательно ткнут носом в эти белые пятна, так что позвольте мне сказать пару слов о каждом из них. Надеюсь, после этого вы согласитесь, что они, вероятнее всего, последуют вслед за теорией, объясняющей грозу действиями Зевса-громовержца.

Нашу Вселенную определяет всего несколько констант, характеризующих величину основных сил (гравитации, электромагнетизма и ядерных взаимодействий), число измерений пространства-времени (четыре) и плотность темной материи (которой мы обязаны ускорением расширения Вселенной). В книге «Всего шесть чисел» (Just Six Numbers) Мартин Рис перечисляет их чуть ли не по пальцам одной руки; точное количество зависит от того, на какую версию физической теории мы опираемся и учитываем ли мы сами константы или же соотношения между ними. Если бы любая из этих констант была немного другой, то материя разлетелась бы в разные стороны или коллапсировала в один сгусток, а звезды, галактики и планеты, не говоря уже о земной жизни и Homo sapiens, никогда бы не возникли. Наиболее устоявшиеся на сегодняшний день теории физики не объясняют, почему эти константы так точно настроены под величины, обеспечивающие условия для жизни (особенно это касается плотности темной материи), и потому религиозный аргумент гласит: здесь не обошлось без настройщика, то есть Бога. Это древний телеологический аргумент, приложенный ко всему космосу в целом, а не только к живым существам.

Тут на ум немедленно приходит столь же древнее возражение – проблема теодицеи. Если Господь в своем бесконечном могуществе настроил Вселенную так, чтобы она способствовала нашему появлению, зачем же он создал такую Землю, где геологические и метеорологические катастрофы опустошают целые регионы, населенные ни в чем не повинными людьми? В чем божественный замысел супервулканов, которые вредили нашему виду в прошлом и запросто могут стереть его с лица земли в будущем? Почему Солнце должно превратиться в красного гиганта, что уж точно приведет нас к тому же финалу?

Но даже эти доводы совершенно излишни. Якобы тонкая настройка фундаментальных констант вовсе не ставит физиков в тупик – ученые активно разрабатывают ряд объяснений. Одно из них заявлено в названии книги физика Виктора Стенджера «Заблуждение тонкой настройки» (The Fallacy of Fine-Tuning)[1255]. По мнению многих специалистов, пока нет оснований утверждать, что вариантов всего два: либо величины фундаментальных констант случайны, либо они имеют единственное совместимое с жизнью значение. Дальнейшее развитие физики (особенно долгожданное объединение теории относительности и квантовой теории) может продемонстрировать, что некоторые из величин должны быть именно такими, какие они есть, а вот остальные могли бы принять и другие значения или, что еще важнее, некие комбинации значений, обеспечивающие существование стабильной материальной вселенной, хотя и отличной от той, какую мы знаем и любим. Благодаря прогрессу науки мы можем узнать, что константы не так уж тонко настроены и существование вселенной, в которой возможна жизнь, в конце концов, не настолько маловероятно.

Есть и еще одно объяснение: наша Вселенная – одна из, вероятно, бесконечного множества других, составляющих мультивселенную, и в каждой из них значения фундаментальных констант отличаются[1256]. Мы существуем во Вселенной, где возможна жизнь, не потому, что она была создана специально для нас, но потому, что сам факт нашего существования предполагает, что именно в такой Вселенной мы и способны существовать – в отличие от гораздо более многочисленных необитаемых. Тонкая настройка – ошибка post hoc ergo propter hoc («после – значит вследствие»), подобная той, что совершает победитель лотереи, задаваясь вопросом, что же помогло ему вопреки всему. Но кто-то же должен был выиграть! Случайно это оказался он, и только этот факт и позволяет ему удивляться. Артефакты отбора и раньше путали мыслителей, заставляя искать несуществующие глубокие объяснения физических констант. Иоганн Кеплер мучился вопросом, почему Земля расположена на расстоянии 150 миллионов километров от Солнца, самом подходящем для того, чтобы жидкая вода наполняла озера и реки, не испаряясь и никогда не замерзая полностью. Сегодня мы знаем, что Земля – только одна из множества планет, каждая из которых находится на некоем расстоянии от Солнца или от другой звезды, и не удивляемся тому, что живем здесь, а не на Марсе.

Теория мультивселенной сама могла бы быть логически небезупречным оправданием отсутствию объяснения, если бы не была совместима с другими физическими теориями, в частности с тем, что пространственный вакуум провоцирует большие взрывы, порождающие новые вселенные, и что эти вселенные могут появляться на свет с разными фундаментальными константами[1257]. Тем не менее многим (не исключая и некоторых физиков) сама идея мультивселенной внушает отвращение из-за ее сводящей с ума вариативности. Бесконечное число вселенных (или как минимум их количество, достаточное, чтобы охватить все возможные способы организации материи) предполагает, что где-то существуют вселенные, в которых живет ваш точный двойник, только замужем она за кем-то другим, или вчера погибла под колесами машины, или ее зовут Эвелин, челка у нее уложена на другую сторону, и она отложила эту книгу мгновением раньше и уже не читает предложение, которое вы дочитываете сейчас, и так далее.