Вселенная Ехо. Том 2 - Макс Фрай

Друг мой вернулся к жизни только после полудня и сразу же принялся выколачивать из меня тайну личности Роберта Ирвина. Кажется, он всерьез полагал, будто я лично знаком со всеми обитателями Мира, в котором родился. Увы, я не смог удовлетворить его любопытство. Об авторе «Арабского кошмара» мне было доподлинно известно только одно: однажды этот человек написал замечательную книжку. Мое чистосердечное признание было встречено разочарованной гримасой. В исполнении сэра Шурфа Лонли-Локли – то еще зрелище.

Потом мой спутник уткнулся в книгу, и я снова остался без собеседника – что ж, сам виноват. Нечего из Щелей между Мирами беллетристику пачками таскать. Вот и воздалось мне за слезы какой-нибудь неведомой юной библиотекарши.

Еще до заката мы оказались на территории Пустых Земель. Я понял это, увидев, что вдоль дороги растет множество низкорослых деревьев без листьев, с кривыми узловатыми стволами. Кукирайта – так, кажется, они называются. И произрастает это чудо природы только в Пустых Землях. Иными местами деревья кукирайта почему-то пренебрегают.

Я зябко поежился, вспомнив, что где-то поблизости шляются мои старые знакомые, кочевой народ Хенха, они же «древесные духи», как их там – кархавны, так, что ли? Я полагал, что мне следует избегать случайных встреч с бывшими подданными. Вдруг выяснится, что они до сих пор любят меня больше, чем наше симпатичное Величество Гурига VIII, и не упустят случай еще раз попробовать взять меня в плен и насильно усадить на трон? Меньше всего на свете мне сейчас хотелось драться – в частности, потому, что печальный исход такого сражения был известен заранее, а эти кочевники казались мне на редкость симпатичным маленьким народом.

Судьба была благосклонна к моим пацифистским настроениям. На протяжении всего пути мы не встретили никого, кроме нескольких одиноких телег, влекомых меланхоличными рогатыми менкалами. По отрешенным лицам возниц блуждали загадочные улыбки – куда уж там Джоконде. Эти загорелые Будды местного разлива явно ехали не по делам, а просто так, из ниоткуда в никуда. По крайней мере, мне очень хотелось так думать, а когда мне нравится какая-нибудь романтическая интерпретация реальности, я просто говорю себе: «Так оно и есть, потому что я хочу жить в мире, в котором все устроено именно таким образом».

Между прочим, подобное нахальство – лучшее лекарство от мизантропии, я не раз проверял.

Через несколько часов после заката сэр Шурф решительно потребовал, чтобы я отправлялся спать. Это было куда больше похоже на ультиматум, чем на любезность, но я поймал его на слове и забрался на заднее сиденье. Езда вымотала меня настолько, что я был готов отключиться в любой момент, лишь бы дали.

Проснулся я оттого, что наш амобилер резко остановился. Меня ослепила вспышка белого света, но темнота вернулась прежде, чем я успел снова зажмуриться. Друппи отчаянно залаял из-под сиденья и так же внезапно умолк. Всего этого было вполне достаточно, чтобы мои сердца начали отплясывать акробатический рок-н-ролл – хоть на чемпионат мира по спортивным танцам их посылай.

– Что происходит? – прошептал я и сам не узнал свой голос.

– Уже ничего, – флегматично сказал Шурф.

– А что, в таком случае, происходило?

– Ничего из ряда вон выходящего, – так же спокойно ответил мой неподражаемый друг. – Просто большая стая ночных птиц. Они летели прямо на меня. Далеко не худшее, что может случиться с путником, но и приятным происшествием это не назовешь. Если бы я ехал с такой скоростью, с какой обычно ездишь ты, мы вполне могли бы перевернуться.

– Не понимаю, – растерялся я. – Какие птицы? И почему мы могли бы перевернуться из-за каких-то птиц?

– Просто ночные птицы – крупные, со светящимися глазами, немного похожие на буривухов. Прежде я никогда таких не видел. Их было много, не меньше пяти-шести дюжин, и они летели очень быстро. До сих пор я полагал, что птицы с такой скоростью не перемещаются. Я почуял, что эти птицы одержимы желанием выклевать глаза вознице, остановил амобилер и испепелил всю стаю. Но оказалось, что это было всего лишь наваждение – они не сгорели, как настоящие живые существа, а просто бесследно исчезли. В любом случае, большая удача, что за рычагом сидел именно я. Оказаться пассажиром амобилера, который переворачивается на скорости сто миль в час – не тот опыт, который кажется мне полезным и необходимым.

– Еще бы! – я зябко поежился. – Говоришь, они немного похожи на буривухов? Знаешь, очень может быть, что это совы.

– «Совы»? Кажется, я где-то слышал это название, – неуверенно сказал Шурф.

– Вычитал в какой-нибудь из книжек или в кино видел. Один черт, – я пожал плечами. – Совы – это птицы из моего мира. Странно, да? Кажется, произошла какая-то дурацкая ошибка, и на тебя наслали мои кошмары. Хотя почему, собственно, кошмары? Я очень люблю сов.

– Настолько, что тебе было бы очень неприятно их убивать, да? – оживился Шурф. – Я так и подумал. Ты мог бы залюбоваться этими красивыми птицами и устроить аварию. Во всяком случае, был такой шанс.

– Вот теперь я окончательно перестал тебя понимать, – пожаловался я.

– А тут и понимать нечего. На нас идет охота. Вернее, только на тебя, – невозмутимо сообщил он.

– Охота? На меня?! Но почему?

– Да так, пустяки, – отмахнулся он. – На тебя охотятся сущие неумехи, это сразу заметно. Не позволяй беспокойству овладеть тобой, Макс. Теперь по ночам ты будешь спать, а я – вести амобилер. Думаю, этого достаточно.

– Но почему? – тупо переспросил я.

То ли я спросонок был такой глупый, то ли винить следовало матушку-природу, не потрудившуюся наделить меня сообразительностью, – трудно сказать.

– Спи, ладно? – Шурф был на диво снисходителен. – Утром я тебе все объясню. И ни о чем не тревожься. Надеюсь, ты мне все еще доверяешь? Если я сказал, что все будет в порядке, значит, так оно и есть.

– Океюшки, – сонно согласился я. – Кто я такой, чтобы дергаться, если сам сэр Лонли-Локли, великий и ужасный, предлагает мне защиту и покровительство.

– Вот-вот, – невозмутимо подтвердил он.

В следующий раз я проснулся, когда темнота ночи сменилась серебристой дымкой предрассветных сумерек. Густой туман окутывал землю, и причудливо искривленные деревья окунулись в него по пояс. Из-за ближайшего дерева выглянула задумчивая жующая морда безрогого менкала. Создавалось впечатление, что зверь сосредоточенно пережевывал клочки тумана – впрочем, кто их знает, чем они тут на самом деле питаются.

От этого пасмурного великолепия хотелось не то восхищенно кричать, а не то и вовсе заплакать. Но плакать я не стал, а полез в Щель между Мирами, поскольку холодные туманные утра существуют специально для того, чтобы пить крепкий горячий чай. Я изложил сию аксиому своему спутнику. Сэр Шурф выслушал меня с глубоким вниманием и изъявил желание немедленно стать моим духовным последователем, так что мне пришлось спешно добывать еще одну чашку чая.

– А теперь объясни, пожалуйста, – попросил я. – Кто за мной охотится, на кой хрен ему это нужно, и вообще – какого черта? Я-то был искренне уверен, что ты пригласил меня отдохнуть.