Искатель приключений - Ксавье Монтепен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы подстрекаете мое любопытство!
– От вас зависит удовлетворить его…
– Когда?
– Сейчас.
– Каким же образом?
– Вы свободны?
– Свободен.
– В таком случае оставим этот бал.
– Куда же мы поедем?
– Ко мне.
– Согласен, – отвечал Рауль. – Я поеду с вами, но я должен заранее сказать вам одно…
– Что такое?
– Что не смогу посвятить вам более двух часов…
– Может быть, у вас назначено свидание? – сказало, задрожав, розовое домино.
– Именно.
– Без сомнения, с женщиной?
Рауль отвечал только утвердительным наклонением головы я неопределенной улыбкой. Та, кому он назначил свидание, действительно была женщина…
– Ничто на свете…
– Вы в этом уверены?
– О! Разумеется…
– Та, которая вас ожидает, стало быть, очень хороша и очень любима?
Рауль не отвечал, но на губах его обрисовалась та же улыбка, о которой мы говорили сейчас. Молодая женщина продолжала колким и ревнивым тоном, которого не могла вполне скрыть:
– Она здесь?
– Та, к которой я пойду через два часа? – спросил Рауль.
– Да.
– Как вы ни прекрасны, – отвечал кавалер, – но вы не были бы уже царицею этого бала, если бы та, которая меня ждет, была здесь… ей стоит только появиться, чтобы владычествовать надо всеми… ей стоит только дотронуться кончиком пальца до плеча самого влюбленного – и тот, даже не оборачиваясь, оставит свою возлюбленную и пойдет за ней…
– Я вас не понимаю… – прошептало розовое домино.
Рауль продолжал с какой-то экзальтацией:
– Та, которая меня ждет, царица мира… Ненасытная Мессалина… Избегаете ли вы ее или зовете, вы все-таки будете принадлежать ей, когда она захочет; никто ей не сопротивляется и никто ей не изменяет, потому что ее возлюбленные уже не выходят из ее объятий, когда она сомкнет их…
– И эта женщина… эта женщина… – спросило розовое домино. – Кто же она?
– Это Смерть! – отвечал Рауль.
Рука розового домино сжала руку кавалера де ла Транблэ.
– А! – вскричала незнакомка. – Я угадываю… через два часа вы деретесь на дуэли…
– Нет!
– Но если так, что же вы…
– Я не дерусь на дуэли, – перебил Рауль, – но через два часа я убью себя…
– Убьете?
– Непременно.
Под черной бархатной маской лицо розового домино сделалось бледнее восковой свечи.
– Вы хотите убить себя?! – повторила она во второй раз, но таким слабым голосом, что его едва можно было расслышать.
Рауль поклонился.
– Но зачем? Зачем?.. – пролепетала молодая женщина,
– Это моя тайна… и у меня также есть тайны…
– Вы мне поверите эту тайну?
– А вы разве поверили мне вашу?
– Я обещала вам сказать ее…
– Ну, если вы скажете, и я тоже скажу…
– Вы клянетесь?..
– Это невозможно!.. Невозможно!.. Я ни в чем не клянусь… Я сам еще не знаю, что а сделаю, потому что, как я уже имел честь сказать вам, это зависит немножко от вас…
Окончив эту фразу, Рауль во второй раз вынул часы.
– Как быстро проходит время! – прошептал он. – Нам осталось только три четверти часа…
– Так пойдемте же!.. Пойдемте скорее…
И схватив Рауля за руку, розовое домино потащило его по коридорам, наполненным масками. Через несколько секунд дошли они до лестницы.
«Кто такая эта странная женщина? – спрашивал себя Рауль. – Откуда она меня знает?»
В сенях театра между толпой лакеев, ожидавших своих господ, отличался гигантский гайдук, великолепно одетый в красную ливрею с галунами по всем швам. При виде розового домино колосс поспешно встал и поклонился, сняв свою меховую шапку, обложенную галуном.
– Карету, – сказала молодая женщина.
Гайдук бросился стремглав. Удивление Рауля возросло.
Через несколько секунд гайдук вернулся.
– Карета готова, – сказал он.
Розовое домино опять взяло за руку Рауля и вышло с ним. Перед перистилем театра их ждала великолепная карета, сиявшая позолотой, но без герба. Другой гайдук, одетый точно так же, как и первый, стоял у открытой дверцы. Толстый кучер, величественно сидевший на широких козлах с красным чехлом, едва удерживал пару прекрасных вороных лошадей. Молодая женщина села в карету. Рауль поместился возле нее. Лакей захлопнул дверцы, и лошади помчались во весь опор.
Едва карета тронулась с места, как розовое домино схватило руку Рауля и сжало ее в своих руках. Рауль почувствовал, что горячая слеза капнула на его руку.
– Вы плачете? – вскричал он.
– Да, – прошептала молодая женщина.
– Отчего?
– Оттого, что сердце мое разрывается!.. оттого, что через несколько минут решится моя участь… оттого, что сию минуту, как только вы увидите мое лицо, вы, без сомнения, оттолкнете меня с ужасом…
– Я оттолкну вас? – перебил Рауль. – Почему же? Разве вы не прелестны?
– Я хороша… По крайней мере, так говорят…
– В таком случае почему же я оттолкну вас?..
Вместо ответа молодая женщина продолжала:
– Сердце мое разрывается, потому что некогда я сделала вам много зла… По крайней мере, способствовала этому… и с того времени я вас люблю… я вас отыскивала повсюду… и в ту минуту, когда я могла бы, может быть, загладить прошлое, я наконец нашла вас… но затем, чтобы лишиться опять, потому что вы хотите умереть…
И слезы молодой женщины закапали еще чаще и горячее на руку Рауля. Она подняла эту руку и с страстной любовью прижала ее к своим губам.
– Но кто вы?.. Кто вы?.. – вскричал Рауль.
– Кто я?.. Увы! Вы это узнаете… узнаете слишком скоро…
Рауль хотел было настаивать, желая узнать сию же минуту; но карета вдруг остановилась у крыльца маленького особняка, необыкновенно красивого. Дверцы растворились. Рауль и его спутница вышли.
Следя за розовым домино, Рауль прошел пять или шесть комнат, меблированных с княжеской роскошью. Наконец они оба вошли в маленькую гостиную или, лучше сказать, в будуар, обитый голубым атласом, по которому были вышиты серебром цветы. Кресла, экраны, ширмы из настоящего палисандрового дерева отличались изяществом рисунков. В камине сверкал огонь. Восковые свечи в люстре и двух канделябрах проливали почти дневной свет. Перед камином на столе стояли холодные кушанья, варенья, пирожные, словом, это было то, что обыкновенно называется закуской на случай. Французские и испанские вина сверкали в графинах из венецианского хрусталя. Наконец, стоявшие по обеим сторонам камина две широкие и глубокие козетки, казалось, были приготовлены для сладостного успокоения, для томных мечтаний любви.
