Карл Маркс. История жизни - Франц Меринг

республиканцев, которые искали в рабочих опоры против монархически настроенных поместных дворян. Постановления конгресса касались безобидных вопросов о товариществах, напоминающих шульце-деличевские товарищества в Германии. Но ясно было, что на этом дело не остановится. Крупная машинная промышленность, которая начала медленно развиваться после 1803 г., со времени торгового договора с Англией, пошла быстрыми шагами вперед после 1870 г. Задачи ее были очень большие — загладить вред, причиненный целой трети Франции, создать средства для нового колоссального милитаризма, наконец, восполнить те прорехи, которые образовались с потерей Эльзаса, самой развитой в промышленном отношении французской провинции до 1870 г. Крупная промышленность удовлетворяла предъявлявшиеся к ней требования. Во всех частях страны стали создаваться фабрики и образовался фабричный пролетариат, который в дни процветания старого Интернационала существовал только в некоторых городах Северо-Восточной Франции.

Этим объясняются те быстрые успехи, которых достиг Жюль Гэд, когда он бросился со своим зажигающим красноречием в рабочее движение, возникшее после парижского конгресса 1876 г. Зараженный сначала анархизмом, Жюль Гэд не отличался теоретической ясностью, что видно по основанной им в 1877 г. газете «Эгалитэ». Хотя «Капитал» уже был переведен и издан по-французски, Гэд не имел понятия о Марксе, с теориями которого его впервые ознакомил Карл Гирш. Но он с полной ясностью и решительностью усвоил идею общей собственности на землю и на средства производства, и, будучи первоклассным оратором и остроумным полемистом, умел воспламенять дух французских рабочих этим последним словом пролетарской освободительной борьбы, которое на конгрессах старого Интернационала обыкновенно встречало самое горячее противодействие со стороны французских делегатов.

Уже на втором рабочем конгрессе, заседавшем в феврале 1878 г. в Лионе — причем устроители его предполагали, что он будет новым изданием парижского конгресса, — Гэд собрал вокруг своего знамени меньшинство из двадцати делегатов. Тут дело показалось опасным буржуазии и правительству; начали преследовать рабочее движение, и посредством денежных кар и тюремных заключений редакторов удалось остановить издание «Эгалитэ». Но Гэд и его товарищи не приуныли; они бодро продолжали работать, и на третьем рабочем конгрессе, собравшемся в октябре 1879 г. в Марселе, они уже имели за собою большинство, которое немедленно выступило как социалистическая партия и организовалось для политической борьбы. «Эгалитэ» воскресла, и деятельным ее сотрудником сделался Лафарг; он писал в этой газете почти все теоретические статьи; несколько позднее Малон, тоже бывший бакунист, стал издавать «Социалистическое обозрение», и Маркс и Энгельс поддержали это издание несколькими статьями.

Весною 1880 г. Гэд приехал в Лондон, чтобы вместе с Марксом, Энгельсом и Лафаргом составить проект избирательной программы для молодой партии. Сошлись на так называемой программе-минимум, которая после небольшого введения, посвященного объяснению задач коммунизма, выставляла в своей экономической части только те требования, которые непосредственно вытекали из рабочего движения. Правда, согласия не было достигнуто по каждому отдельному пункту; в то время как Гэд настаивал на том, чтобы в программу было внесено требование установленной законом минимальной заработной платы, Маркс полагал, что если французский пролетариат еще в том младенческом состоянии, что нуждается в подобной приманке, то не стоит и составлять программу.

Но в общем Маркс не был такого уж плохого мнения о программе. Он считал ее энергичным средством вырвать французских рабочих из области туманных фраз и поставить их на почву действительности; судя по оппозиции, как и по сочувствию, вызванному этой программой, Маркс пришел к заключению, что во Франции возникло наконец настоящее рабочее движение. До того были только секты, которые, естественно, держались лозунгов, данных их основателями, в то время как масса пролетариата следовала за радикалами или за радикальствующими представителями буржуазии. Она в решительный час боролась за них, а на другой день люди, очутившиеся у кормила власти, избивали рабочих, ссылали их и т. п. Поэтому Маркс был очень доволен, что его зятья, как только французское правительство издало вынужденную амнистию коммунарам, давая им возможность вернуться на родину, вернулись во Францию. Лафарг приехал, чтобы работать вместе с Гэдом, а Лонге предложено было влиятельное место в газете «Жюстис», издававшейся Клемансо, который стоял во главе крайней левой.

В ином положении, но в марксовском смысле еще более благоприятном, обстояли дела в России. Там главный труд Маркса читали усерднее, чем где-либо, и он находил горячее признание. Среди молодых русских ученых у Маркса было много приверженцев и отчасти даже личных друзей. Но оба основных направления русского революционного движения, поскольку таковое существовало, партия Народной воли и партия Черного передела, были еще чужды его взглядов и его учения. Оба они стояли, скорее, на почве идей Бакунина, по крайней мере в том смысле, что на первом плане у них было крестьянство, среди которого они работали. Маркс и Энгельс следующим образом формулировали этот основной для них вопрос: может ли русская крестьянская община, эта вообще разлагающаяся форма первобытной общей собственности на землю, непосредственно перейти в более высокую коммунистическую форму земельной собственности, или же она должна сначала проделать тот же процесс разложения, который наблюдался в историческом развитии Запада?

«Единственный ныне возможный» ответ на это дали Маркс и Энгельс в предисловии к новому русскому переводу Коммунистического манифеста, сделанному Верой Засулич: «Если русская революция, — писали они, — даст сигнал для рабочей революции на Западе, так чтобы обе они дополняли друг друга, то тогда теперешняя русская общинная собственность может послужить исходным пунктом для коммунистического развития». Этим воззванием объясняется горячая приверженность Маркса к партии Народной воли и его террористической политике, которая сделала царя гатчинским узником; напротив того, к партии Черного передела он относился с известной суровостью, так как она воздерживалась от политическо-революционных выступлений и ограничивалась пропагандой. Но именно к этой партии принадлежали такие люди, как Аксельрод и Плеханов, а они более всего способствовали тому, что русское рабочее движение прониклось марксистским духом.

Наконец, начало светать и в Англии. В июне 1881 г. вышла в свет небольшая книга под заглавием «Англия для всех». Она была написана Гайндманом и представляла собою программу демократической федерации, ассоциации, возникшей из различных английских и шотландских радикальных обществ, наполовину пролетарских, наполовину буржуазных. Главы о труде и капитале были почти буквальным переложением и даже выписками из марксовского «Капитала», но Гайндман не упоминал ни о книге, ни об ее авторе; лишь в конце введения он говорил, что обязан большинством своих мыслей и значительной частью фактических данных труду одного великого мыслителя и самостоятельного писателя. Этот странный способ цитирования, примененный Гайндманом, произвел еще более тягостное впечатление, когда Гайндман стал оправдываться перед Марксом тем, что имя его пользуется дурной славой, что англичане не любят, чтобы их поучали иностранцы, и т. п. После этого Маркс порвал свои сношения