Военные мемуары. Том 3. Спасение. 1944-1946 - Шарль де Голль

То же самое отмечает в «П.М.» Уль: «Что поразило всех, кто знает де Голля… так это искренняя улыбка, которая озаряла его лицо, когда он шел рядом с г-ном Трумэном. Я видел де Голля часто и в различных ситуациях, но вчера впервые он выглядел по-настоящему счастливым человеком… Ясно одно, де Голль меньше озабочен статусом Франции как великой державы, чем насущными проблемами восстановления и отношениями с Германией… Существуют явные признаки того, что де Голль делает крен в сторону Соединенных Штатов и намерен превратить отношения с ними в стержень своей внешней политики… Неожиданное прекращение поставок по «Ленд-лизу» обеспокоило Генерала».

«Нью-Йорк Таймс» и «Нью-Йорк Пост» публикуют передовицы, главным образом восхваляющие де Голля.

«Нью-Йорк Таймс» напоминает, что Генерал «не пожелал смириться с поражением 1940, что он организовал французское Сопротивление… и сохранил французам честь и надежду. Он полностью заслужил оказанные ему вчера в Вашингтоне почести и те, которые будут ему оказаны в понедельник в Нью-Йорке». Статья заканчивается выражением надежды на то, что Соединенные Штаты заверят Генерала «в нашей особой заинтересованности в обеспечении экономического возрождения и надежной безопасности Франции».

Та же «Нью-Йорк Таймс» публикует письмо Генри Бернстайна под заголовком: «Хвала генералу де Голлю. Генерала приветствуют как спасителя целостности Франции и ее лидера».

Со своей стороны «Нью-Йорк Пост» пишет: «Сегодня мы встречаем человека, который во время всей войны был символом свободы, демократии и победы в нашем своеобразном мире. Для де Голля битва еще не завершена. Сегодня — он символ будущего Западной Европы, будущего, которое строится на надежде. Он сражается за восстановление и за мир против катастрофических сил революции».

Та же «Нью-Йорк Пост» публикует письмо Пола Скотта Мауэра, который начинает свое послание словами: «Я надеюсь, что переговоры генерала де Голля с Президентом Трумэном дадут свои плоды, ибо без франко-американского согласия не может быть быстрого возрождения Франции, а без ее возрождения все переустройство Европы будет крайне, если не сказать опасно, замедленным… Мы не должны заблуждаться, убеждая себя, что де Голль не представляет Францию».

Симмс, из «Нью-Йорк Уорлд Телеграм», заявляет, что де Голль может быть спокоен относительно французских колоний и, особенно, Индокитая, поскольку Соединенные Штаты никоим образом на них не претендуют. Касаясь стоящих перед французским правительством проблем, корреспондент пишет: «Присутствие Франции за столом Конференции пяти держав имеет огромное значение не только для Франции, но и для нас. Есть мало международных проблем, которые бы жизненно не затрагивали Францию… После Великобритании, Франция — самая крупная империя в мире. Конечно, сегодня Франция не является великой державой с военной точки зрения. Но она таковой была и несомненно вновь ею станет. Она по-прежнему остается великой духовной и культурной державой. Чрезвычайно важно также и то, что Франция традиционно демократическая страна, а послевоенная демократия нуждается в поддержке всех своих друзей».

Я прочитал Ноту министерства иностранных дел от 6 сентября по «вопросу о французских войсках в Леванте».

Вполне очевидно, что г-н Остророг в Бейруте и г-н Массигли в Лондоне признали само собой разумеющимся вывод французских войск одновременно с британскими войсками.

На подобный шаг французское правительство никогда не давало своего согласия. Это означало бы, что мы сами узакониваем наш уход, признаем оправданным грубое, направленное против нас английское вмешательство в мае-июне и открываем путь возможному вторжению в Сирию и Ливан со стороны англичан, которые сохранят сильные позиции в Иерусалиме и Мосуле, а мы уберемся за тридевять земель в Алжир.

Однако, насколько мне известно, ни г-ну Массигли, ни г-ну Остророгу пока еще не было указано на необходимость изменить свой взгляд на вещи. Это должно быть сделано безотлагательно.

(…)

«Предлагаемое решение», содержащееся в Ноте, отражает пораженческие настроения. В ноте говорится о «тупике». Но если «тупик» и существует, то это дело рук англичан. Им и надлежит искать выход. Что же касается вопроса, как «выйти из положения» (сегодня, когда повсюду военные действия закончились и руки у нас полностью развязаны, этот вопрос не носит срочного характера), то поиски этого «выхода» не должны происходить за наш счет.

В этом отношении, было бы абсурдным «подтверждать» наше намерение покинуть Левант одновременно с британцами… Почему, на самом деле, мы должны эвакуировать страны Леванта, если англичане остаются в Ираке и Египте? Французское правительство решило, напротив, не покидать стран Леванта, пока вопрос о коллективной безопасности не будет решен Организацией Объединенных Наций.

Лондону и арабским государствам надо предложить для обсуждения принцип общего урегулирования арабских проблем (Каир, Багдад, Иерусалим, Амман, Бейрут, Дамаск) между Францией, Англией и арабскими государствами с передачей этих проблем на обсуждение международного сообщества, если принцип прямого урегулирования не будет принят…

В этой войне, как и прошлой, Франция и Англия были союзниками, и эти отношения складывались как бы автоматически. Нет никакого сомнения в том, что, если в будущем германские амбиции еще раз вырвутся наружу, обе страны вновь окажутся рядом. В предвидении такой возможности каждая из них заключила договор с Советским Союзом. Каждая из них поддерживает исключительно дружественные отношения с Соединенными Штатами. Наконец, каждая из них занимает видное место в рождающейся Организации Объединенных Наций. Когда говорят о заключении соглашения между Великобританией и Францией, я думаю, что речь надо вести не столько об «альянсе», понимаемом на старый лад, сколько о корректировке их взаимного сотрудничества.

ЧЕГО НЕДОСТАВАЛО

Оправдывает это корректировку то, что для Франции и Англии характерны некоторые общие черты, которые делают полезным и даже необходимым взаимное согласование действий двух стран по различным вопросам, а для этой цели требуется предварительное определение основ согласованной политики. Именно этого недоставало нам до сих пор, и этот пробел делал подписание договора красивым, но бесполезным и даже порочным жестом, ибо такой договор трещал бы по швам при каждом дипломатическом осложнении.

Существует три общих для обеих стран черты, которые создают благоприятную почву для согласования двух политик. Как Франция, так и Англия принадлежит к европейским державам. Обе являются державами — употребим за неимением лучшего термина — «имперскими». Наконец, обе относятся к числу демократических стран в том смысле, что их гражданское общество и их государственные институты основаны на уважении к человеческой личности.

Несмотря на бурное развитие авиации и создание атомного оружия, Западная Европа по-прежнему являет собой естественный комплекс, я хочу сказать, единое географическое, экономическое, политическое и культурное образование, ограниченное на севере, западе и юге морями, на востоке — бассейном Рейна. Экономически каждая из национальных зон, составляющих Западную Европу, отличается избытком производства одних жизненно необходимых товаров и дефицитом производства других. Но эти диспропорции уравниваются тем фактом, что в целом Западная Европа обладает достаточным количеством основных средств существования, чтобы образовать единую экономическую общность. Этот экономический комплекс не в состоянии обеспечить себя абсолютно всем, но он располагает не меньшими возможностями, чем другие экономические образования в мире, и не должен находиться по отношению к ним в положении младшего партнера.