Стража Лопухастых островов - Владислав Крапивин

— Стараемся… — неловко сказал Пузырь.

— Вот и старайтесь дальше… Ига Егоров!

— Чего? — вздрогнул Ига.

— Вот чего , мой мальчик. Мне известны твои сомнения и размышления. Но подсказывать я тебе не стану, каждый ищет сам. Только один совет: когда опять начнешь строить что-нибудь такое , будь внимателен.

— Да уж буду… — Ига опасливо посмотрел на прут. Ядвига Кшиштовна засмеялась.

— Вот и прекрасно… Если я вам понадоблюсь, телефоны на визитной карточке.

Лапоть подбежал к столу, взял карточку. Виновато глянул через плечо.

— Ядвига Кшиштовна… извините, но… здесь и правда ничего нет…

— Что-то? Дай-ка… О! С возрастом я стала такой рассеянной. Забыла, что для этих карточек нужны особые очки. Вроде моих… Вот смотрите, — она протянула лорнет Лаптю

— Да! — обрадовался он. Глянули в стекла и все остальные. На блестящей белой картонке чернели буквы с завитушками. Все, что положено: имя, адрес, телефоны…

— Надо переписать, — деловито сказал Власик. — А то забудем, и как тогда без очков-то…

— Власик, — очень серьезно сказала Ядвига Кшиштовна.

Он слегка струхнул:

— Что? — (В смысле «что я сделал?»)

— Все хорошо, мальчик. Я хочу подарить свой лорнет тебе. Не только для карточек. Можешь вынуть из него стекла. Одно приспособишь на объектив, и тогда на видеопленку будет сниматься всё-всё. Самые сказочные персонажи… А через другое стекло вы сможете увидеть на экране то, что было снято раньше, но до сих пор оставалось неразличимым…

— Ой… спасибо… — Власик просто засветился. И все опять увидели, какой он синеглазый и красивый. И уши совсем уже лопухастые.

— Ну, дорогие мои, вам пора по домам, родители тревожатся о судьбе своих магелланов…

Все наперебой стали говорить «до свиданья» и «спасибо». Метла продолжала наклонно качаться и, глядя на нее, Ига вспомнил свой маятник. Хотя это было странное сравнение…

— Ох, — спохватился Соломинка. — Эти… комиссия… они забыли бумаги и портфель. Надо отдать Якову Лазаревичу. Вернутся — заберут…

— Не думаю, что они вернутся, — сказала Ядвига Кшиштовна.

— Как же тогда быть? — забеспокоился подошедший Яков Лазаревич. — Все-таки деловые бумаги… Но ехать в Ново-Груздев, чтобы возвращать их, у меня нет никакого желания…

Вопрос решился неожиданно и стремительно. По двору легко понеслись большие гипсовые ступни и с ходу отвесили столу пинок. Бумаги взмыли. Взмыл и портфель. В воздухе он открылся, из него тоже полетели всякие листы. Они не падали на траву, а кругами поднимались все выше и там… там они превращались в белых голубей. Сначала в бумажных, потом в настоящих. Голуби улетали за деревья.

— Еще один фокус, — шепотом сказала Степка. — Забавно, да?

Раздался шум размашистых крыльев и на опрокинутый стол спланировал Казимир Казимирович. Он отстал от ребят над окраиной Малых Репейников, сел где-то в огородах и о нем не тревожились, а потом, среди бурных событий, и вовсе забыли.

— Га-га, — сказал Казимир. — Ого-го? Га-гугу-га?

И Ёжик быстро перевел (хотя было понятно и так):

— Я слегка задержался. Здесь было что-то интересное?

1

В средине лета на музейном дворе заработал фонтан. Однажды утром из боковых отверстий ударили струи, забрызгали каменный постамент и нижнюю часть ступы, наполнили бассейн. И с той поры каждый день фонтан включался в восемь утра и работал до восьми вечера.

Якова Лазаревича спрашивали:

— Как это вы ухитрились отремонтировать такую сложную систему?

Он делал недоуменное лицо: ничего, мол, я не ремонтировал, сам не понимаю, с чего это он включился. Но ребятам директор признался: постаралась Ядвига Кшиштовна. Однажды утром приземлилась на метле у бассейна, покачала головой, постукала черенком метлы по круглому ограждению и крепко ударила о бетонное дно. Фонтан и заработал!

После восьми, когда струи угасали, вода становилась гладкой и в ней отражались окрашенные вечерними лучами облака. Потом заползали на двор синие сумерки. В бассейн золотою рыбой погружалось отражение луны, которая опять стала круглой. Лови и колдуй… Иге иногда казалось, что в небе есть и еще одна луна — разделенная на две неравные половинки (а в фонтане — ее отражение). Но это, если не присматриваться. А глянешь прямо — и той луны нет…

В такую пору у фонтана часто собирались ребята. Иногда это был не только экипаж «Репейного беркута», приходили и другие мальчишки и девчонки. На круглом бетонном барьере всем хватало места. Сидели, болтали о том, о сем (а в теплой воде бултыхали ногами), делились новостями — обычными и сказочными…

Новости были хорошие и не очень. Например, кто-то рассказал, что в городском парке видели Анну Львовну, гуляющую… с Домби-Дорритовым! Конечно, Чарли Афанасьевич был уже не прежний, но все равно досадно. Обидно за Андрея Андреича… Да, женское сердце — загадка…

И еще неприятное известие. Какая-то американская обсерватория сообщила, что к Земле спешит астероид поперечником в три километра. Сами понимаете, что будет, если он грохнется…

— Да скорее всего промажет, — успокоил друзей Соломинка. — Сколько уже было таких астероидов, а все пролетали мимо.

И никто не стал сильно тревожиться. Кроме Степки. Она перепугалась по-настоящему. Несколько раз шепотом спрашивала Игу: правда ли, что «эта штука» пролетит мимо? Ига успокаивал, как мог. И наконец сказал:

— А если окажется совсем близко, раздолбают ракетами. Или… я знаю еще один способ… — И неуверенно хихикнул.

Все захотели узнать, что за способ. Но Ига уже прикусил язык. Друзья настаивали. Ига сказал:

— Тогда… ты, Власик, не обижайся, ладно?

— Не буду, честное лопухастое…

— Надо собрать побольше женщин. Таких, как… Маргарита Геннадьевна. Ну, со способностью к сверхгромкому визгу. Пусть они встанут на высокой горе. Когда астероид будет подлетать, они ка-ак заверещат… Он обязательно сменит курс, как та шина…

Власик смеялся громче всех. И обещал, что непременно расскажет про этот способ тетушке.

— Она меня убьет при первой встрече, — сказал Ига.

— Не-е! У нее чувство юмора на высоте!..

Многолюдными собрания у фонтана бывали не часто. Обычно сюда приходили друзья директора Штольца — Пузырь, Лапоть, Соломинка, Власик, Ига, Степка и Генка (с Ёжиком, конечно). От дома до музея не близко, но что за беда! Натертые волшебной ржавчиной подошвы делали своих хозяев почти невесомыми, избавляли от всякой усталости. А может быть, дело не в ржавчине, а в том, что лето и каникулы. В такую пору весь лопухастый народ чувствует себя легким и неутомимым…