Нежная душа. Сиротка - Мари-Бернадетт Дюпюи

Они ехали уже два часа. Эрмин вздрогнула.

— Я уверена, что Тошан дома, иначе я встретила бы его в гостинице, — сказала она. — Ваша сестра вчера подавала ему еду. Он как раз возвращался из Роберваля.

— Да услышит вас Господь! — вздохнул Рюдель. — Я забыл вас предупредить: мне придется высадить вас за две мили до хижины. Там дорога кончается, и мне не останется ничего другого, кроме как повернуть обратно.

— Ничего страшного, — согласилась она. — У меня есть фонарь на батарейке. Без вас и Грацианны мне бы пришлось ночевать в Перибонке.

Дальше они ехали молча. В свете фар Эрмин заметила рысь. Животное скрылось, испуганное ревом мотора. Чуть позже на тропу выскочил лось. Рюдель притормозил, чтобы избежать столкновения.

Чем дальше они забирались в лес, тем яснее обнаруживал себя страх, древний как мир. Несмотря на решимость и горячее желание оказаться рядом с Тошаном, две мили в одиночестве в лесу стали казаться Эрмин бесконечно длинными.

— Дальше я проехать не смогу, — час спустя заявил Рюдель. — Мне жаль, мадам, но я высажу вас здесь.

Он с тревогой смотрел на черные пятна теней, окруживших его мотосани.

— Постарайтесь не заблудиться! Иначе я буду мучиться угрызениями совести.

Эрмин, не раздумывая больше, спрыгнула на снег.

— Спасибо! Не волнуйтесь, я хорошо знаю эти места. Поскорее возвращайтесь, я не пропаду!

— Мне надо бы вас проводить, — сказал он. — Если с вами случится несчастье, я буду злиться на себя.

— Не надо, — возразила Эрмин, включая фонарик. — Снег не очень глубокий, и ваша сестра одолжила мне пару снегоступов. Я ничем не рискую.

Молодая женщина вовсе не была в этом уверена, но ей хотелось закончить путь в одиночестве. Это было испытание, которое она решила преодолеть, чтобы доказать Тошану всю силу своей любви. Когда она надевала снегоступы, то почувствовала в холодном воздухе легкий запах дыма. Ветер дул с северо-востока, со стороны хижины. Еще она различила на снегу следы полозьев.

— Видите, — крикнула она своему водителю, — мой муж здесь проехал! И отпечатки собачьих лап здесь тоже есть! Я просто не смогу заблудиться!

Рюдель кивнул. Эрмин отдала ему условленную сумму и пожала руку.

— Еще раз спасибо, и не волнуйтесь обо мне, — сказала она. — Вы можете оказать мне одну услугу напоследок?

— Конечно! Говорите!

— Попросите Грацианну позвонить Лоре Шарден, в Валь-Жальбер. Это моя мать. Она будет рада узнать, что вы довезли меня до хижины.

— Договорились, мадам! Удачи вам, и до встречи!

Эрмин помахала ему рукой и пошла дальше. В одной руке она несла корзину, в другой — сумку. Пока Эрмин еще слышала шум мотора и видела отблески фар, она чувствовала себя в безопасности. Но скоро ее окружила темнота и ей стало ужасно одиноко.

«Нельзя думать о лесных зверях, — сказала она себе. — Звук машины их, скорее всего, напугал, и они убежали, как та рысь. Волков я не боюсь. Мы с Симоном слушали, как они воют в снежные вечера. Волки совсем не жестокие, совсем…»

Молодая женщина упорно не сводила глаз с отпечатков полозьев на снегу. Каждый метр становился победой над ночью. Она повторяла себе, что Тошан будет горд ее храбростью, что поймет наконец, как она его любит.

«Все произошло тут, на берегу Перибонки, теперь я это понимаю, — думала она. — Наверное, хижина Талы — магическое место. Мои родители попали сюда, когда убегали. Папа дрожал от страха за преступление, которого не совершал, мама умирала от тоски, думая, что потеряла меня. Тошан был тогда ребенком. Он не знал, что позже женится на дочери людей, которых Тала и Анри, искатель золота, приютили. А потом папа прошел по пути, по которому сейчас иду я, потому что считал себя обреченным на смерть от болезни. Но он уходил отсюда уже исцеленным. И, наконец, Киона пришла в этот мир…»

Эрмин обрадовалась, придя к такому заключению. Она подумала о совершенной форме круга. Тошан объяснил ей закон круга во время их первых свиданий. Она изо всех сил сконцентрировалась на мечтах о муже, стала вспоминать все хорошее, чтобы только занять свой ум, чтобы не думать о бескрайней темноте, ее окружившей. Но как она себя ни утешала, каждый звук наводил на мысль о появлении голодного волка.

— Киона! — крикнула вдруг Эрмин. — Защити меня, маленькая сестра, мне страшно!

Голос ее резко прозвучал в тишине. И глухой ужас, с которым она боролась, пропал.

— Я должна петь! — решила она вслух. — Воздух, конечно, холодный, но если я запою, то уже ничего не буду бояться!

И вот в лабиринтах северного леса зазвучала «Ария с колокольчиками» из «Лакме». Бродивший неподалеку лис замер от удивления. Взлетела недовольная сова. Эрмин позабыла об осторожности. Она подвергала опасности свой драгоценный голос, но состоится ли вторая постановка «Фауста» или нет, ей было уже безразлично. Как безразличен стал и цветистый, фантастический мир театра.

Молодая женщина упивалась своим пением, равнодушная к темноте. Она только чувствовала, как ласково касаются ее щек падающие снежинки. Она не сразу заметила, что деревья стали реже и в просвете появились опушка и хижина Талы, в которой светилось только одно окошко, похожее на золотой глаз в зимней ночи.

Сильный запах дыма вернул ее к реальности. Она замолчала, еще не веря в происшедшее, бесконечно обрадованная.

— Я добралась! Спасибо, Господи!

Эрмин ускорила шаг, смеясь и плача. Она вся была любовь, трепет. Идея запеть, спрятавшись от мужа, а потом броситься к нему, забылась. Она хотела видеть его, хотела прикоснуться к своему прекрасному Тошану.

Быстро постучала она в дверь, прижавшись лбом к доскам. Сердце билось как сумасшедшее. Изнутри донесся шум, потом вопрос.

— Кто там? — спросил Тошан.

Она не смогла ответить, ее переполняли эмоции. Но дверь открылась сама. В стране снегов и холода не принято оставлять за дверью никого, будь то даже сам дьявол во плоти.

— Тошан! — крикнула Эрмин.

Он смотрел на нее, настолько удивленный, что не мог сказать ни слова. Она пожирала его глазами, которые полнились слезами. Для нее это был самый красивый мужчина на земле. Словно пребывая в экстазе, она снова открывала для себя рисунок его губ, его лицо, черноту его волос и мускулистые плечи, все это обожаемое тело.

— Я пришла! — воскликнула она. — Сегодня Рождество! Тошан, я не могу больше жить в разлуке с тобой!

Не говоря ни слова, он притянул ее к себе и стал осматривать окрестности. Все такой же молчаливый и серьезный, он забрал у нее из рук корзину и сумку. Постепенно легкая улыбка осветила его черты.

— Ты пришла? — спросил он наконец. — Одна? Но как тебе удалось? Кто тебя привез? С тобой кто-то пришел?

— Нет! Никого нет, ты же и сам видишь! Тошан, не отталкивай меня, прошу, не прогоняй меня! Я прошла две мили по следам твоих саней. И я была у Кионы. Она поправляется, представляешь? Наша прелестная маленькая сестричка!