Михаил Горбачев: Жизнь до Кремля - Николай Зенькович

Ан. Громыко:

— Горбачёв не простил Романову стремления занять пост Генерального и уже с 1 июля 1985 года весьма бесцеремонно отправил его на пенсию. Сделано это было с помощью решения Пленума ЦК КПСС, освободившего Григория Романова от должности члена Политбюро «по состоянию здоровья». Думаю, что так Романов поступил бы с Горбачёвым, если бы взял над ним верх с помощью Гришина.

Д. Кунаев:

— Мне непонятны обвинения Лигачёва, высказанные им в своих мемуарах в отношении Гришина, который якобы стремился после кончины К. Черненко стать Генеральным секретарём ЦК, хотел захватить власть. Будучи членом Политбюро, я не располагал сведениями о том, что Гришин хотел стать руководителем партии и якобы для этого подбирал себе сторонников.

В. Воротников:

— Впоследствии возникали разговоры о том, что этот пост якобы рассчитывал занять В.В. Гришин. Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть их, так как никаких известных мне внешних проявлений этого намерения со стороны Гришина или других членов Политбюро не было. У меня спрашивала корреспондентка Би-Би-Си (Н. Перси): «Вот на встрече с избирателями вместо Черненко доклад делал Гришин, и люди могли подумать, что сам Черненко выбрал себе на замену Гришина». Я ответил, что невозможно сейчас говорить о замыслах Черненко. Думаю, что ни в Политбюро, ни в ЦК, ни в Москве Гришин не имел достаточно высокого авторитета, и его кандидатура могла бы вызвать протест. А что касается встречи с избирателями, то здесь всё логично. Коль скоро Черненко выдвинут кандидатом в Верховный Совет РСФСР от одного из округов Москвы, собрание проходит в Москве, то его ведёт и выступает с речью первый секретарь МГК, представляя кандидата — Генерального секретаря ЦК. Ну, а насколько льстива и вдохновенна была эта речь — вопрос другой.

Что касается высказываний Лигачёва, что на заседании Политбюро вечером 10 марта сложилась тревожная атмосфера, что хотя в наших умах и витала мысль о новом генсеке (учитывая тяжёлое состояние здоровья Черненко), но тогда возникли и серьёзные опасения, что «вопрос о генсеке отнюдь не предрешён». Возможно, так и было. Я на этом Политбюро не присутствовал. Но ведь никаких конкретных действий со стороны членов Политбюро не было. Что же касается внутреннего состояния и устремлений каждого, то кто знает? Действительно, это факт, выход Горбачёва после кончины Андропова в феврале 1984 года на вторую роль в партии был воспринят некоторыми членами Политбюро неоднозначно. Это, во-первых, Тихонов, в определённой мере Гришин или ещё кто-то. Наиболее открыто такая позиция проявлялась на первых порах. Потом внешне всё как будто встало на свои места. Горбачёв вёл Секретариат, а в отсутствие Черненко и Политбюро. Но, особенно в период осложнения болезни Черненко, когда тот находился в больнице и был оторван от конкретных дел, ему (этим со мной делился Горбачёв) иногда передавалась не совсем достоверная информация. Активность Горбачёва преподносилась как стремление «проявить себя», показать свои возможности. Но от кого она исходила, эта информация? Не исключаю, что её давали не члены руководства партии, а люди из окружения Черненко, его помощники, в том числе и его давний соратник Боголюбов. Таким образом, мне конкретно ничего не было известно о какой-то борьбе, когда готовились предложения о генсеке. Думаю, что «интуицию», «атмосферу» и т.п. нельзя считать аргументами о происходившей якобы внутри Политбюро борьбе за лидерство 10 и 11 марта 1985 года.

В. Фалин:

— В 1988 году Лигачёв намекнул, что выдвижение Горбачёва не было заранее решённым делом. Тремя годами раньше прошёл слух, что имелись другие претенденты. Чаще называлось имя В.В. Гришина. По-видимому, он не только претендовал, а что-то и предпринимал. Поэтому, когда фигуры расставлялись на доске для новой шахматной партии, ему не нашлось места.

Лично я не замечал не только каких-либо особых симпатий Черненко к Гришину, но и вообще каких-либо тесных отношений между ними. Во всяком случае, могу твёрдо и точно сказать, что при мне он ни разу не попадал в узкий круг лиц, которым Черненко просил в доверительном порядке показать проект того или иного его выступления. Исключение было однажды, но вряд ли к нему причастен Черненко, ибо он был уже при смерти. Я имею в виду «предвыборное выступление» Черненко в конце февраля 1985 года, за несколько дней до его кончины, зачитанное Гришиным на соответствующем собрании в Москве, которое, как известно, открывал и проводил М.С. Горбачёв.

Не могу сообщить ничего конкретного об инициаторах встречи, когда перед мартовскими (1985 г.) выборами в Верховный Совет РСФСР по советскому телевидению был показан полуживой Черненко, уже не стоявший на ногах. Встреча, по-видимому, по замыслу её инициаторов, должна была продемонстрировать, что, вопреки распространившимся в Москве слухам, Черненко жив. Присутствовавший на этой встрече, которая оставила у всех чувство тяжести и стыда (как такое могли позволить врачи — Чазов и другие?), испытанный, доверенный помощник Черненко В. Прибытков заверял меня, что не имел к сей инициативе отношения и глубоко раскаивается, что участвовал в этом спектакле. По его мнению, В. Гришин хотел получить от этой акции политические дивиденды. У меня нет никаких оснований не верить его информации.

В. Печенев:

Как утверждает в своих мемуарах Б. Ельцин, сменивший в конце 1985 года В. Гришина на посту первого секретаря Московского горкома партии, «нашли список состава Политбюро, который Гришин подготовил, собираясь стать лидером партии». Если это так, то те спектакли, неизменным участником которых был Гришин, должны были, по его мнению, помочь ему стать генсеком. Остаётся предположить, что либо он совершенно оторвался от действительности, либо мы все не очень ясно понимали характер нашего государства.

Б. Ельцин: