Загадать желание - Ольга Кай

Вспомнить бы только, как я сюда попала. И… куда это – сюда.

Поднимаю голову.

Серая до горизонта пустошь расплывается перед глазами, словно намокшая бумага, рвется, и яркими пятнами акварели проступают знакомые черты другого мира. А я вдруг понимаю, что не смогу подняться, но из последних сил тянусь к нему, и, не удержав равновесия, падаю, падаю в эту акварель…

Тихо, только чей-то шепот и шуршание тетрадных листов. За большими окнами покачиваются облепленные снегом ветви. Теплый свет потолочных ламп разгоняет сумерки. Ряды желтых парт, сложенные руки, внимательные взгляды.

– Вот, ребята, посмотрите, – усталый и какой-то надтреснутый голос учительницы, сидящей на шатком, скрипучем стуле, – полюбуйтесь, разве это красиво? Вот ты, Сошкина, скажи – красиво?

– Нет, – с готовностью отвечает девочка с первой парты. Где-то «на галерке» хихикают.

– Вот-вот, это некрасиво, это отвратительно – девочке в таком возрасте красить губы. Я права? Владченко, я права?

Другая девочка с тоненькими, туго заплетенными косичками быстро-быстро кивает, видимо, не сообразив, как правильно ответить. И на всякий случай украдкой проводит ладошкой по губам, на которых еще заметны остатки розового блеска.

– Вот-вот, посмотрите, полюбуйтесь, – и учительница оборачивается… ко мне. К высокой нескладехе в старом школьном платье, которое уже коротковато, с волосами, заплетенными в тощую косицу – словно крысиный хвостик с бантиком. – Это ж надо, никакого воспитания, никакого интереса к учебе, одни мальчики на уме…

– Неправда! – упрямо повторяю я. О каких мальчиках можно думать в младшей школе, если все мальчишки в классе – глупые малявки, которым только и интереса – побегать на переменах по коридору, попрыгать на партах и попинать чужой портфель?

– Ты еще будешь со мной спорить? – учительница меряет меня сердитым взглядом. – А юбка какая короткая! Позорище! – вздыхает. – Возьми листик, напишешь на нем: «Я больше не буду красить губы в школу», и на перемене будешь стоять с ним возле доски, чтобы больше никому…

– Не буду! Не буду! Я не красила! Это мороз! Это от мороза!..

Сжимаются кулаки. Я смотрю в глаза той, кто должен был стать добрым проводником во взрослую жизнь, в глаза своей первой учительницы, и чувствую, как поднимается, нарастает жгучая, недетская злость. Вспоминаю, как же я ненавидела в тот миг – и свою учительницу, и Таньку с Витой – ее вечно поддакивающих любимиц…

Наша, наша…

И этот класс с мелкими, не по росту, партами, и эту рыжую школьную пыль, и лицемерную песню, которую мы поем хором на линейке: «Крепко-накрепко дружить… учат в школе, учат в школе…»

Наша…

Змеистые черные ручейки поползли по крашеному полу, за окнами тревожно качнулись ветви и исчезли, поглощенные навалившейся отовсюду тьмой. Я успела увидеть страх на лицах школьников и учительницы, так и оставшейся сидеть на своем скрипучем стуле, а потом тени поднялись, поедая доску, стены и… люди исчезли, растворились во мраке, словно не было. А я снова сидела на серой земле простиравшейся до горизонта пустоши, пытаясь унять бушующее чувство злорадного удовлетворения.

Наша, наша…

Вот уж не могла подумать, что я такая злопамятная.

– Ну и что? – вслух обратилась я к теням. – Это же не по-настоящему.

И сама удивилась прозвучавшему в голосе сожалению.

Наша.

Радуются… В чем же подвох? Ладно, об этом подумаю после, а сейчас надо выбираться из этого неизвестно откуда.

Я тяжело поднялась на ноги и огляделась, но не увидела ничего примечательного в бесконечной пустоши. А потому выбрала направление наугад и шагнула. Нога тут же провалилась, словно в зыбь. Перед глазами все поплыло и… померкло.

А спустя мгновение яркий свет прорезал темноту, и по ушам ударила громкая музыка.

Разноцветные вспышки слепят глаза, вокруг – тесная толпа дергающихся тел, от которых пахнет или потом, или спиртом. Протиснуться сквозь эту толпу и не остаться без пуговицы или без сумочки, не получить по носу почти невозможно. Шатаясь на неудобных каблуках – и зачем только надела такую обувь? – прижимая к груди черную сумочку на длинном ремешке, я пробираюсь, уже не обращая внимания на удары локтями, на то, что то и дело либо мне наступают на ногу, либо я кому-то…

– Хочешь сказать, что это я виновата, да? – истеричный голос Светки звучит в ушах, она пытается перекричать музыку, и у нее это получается. – Ты что, думаешь, у вас было серьезно? Думаешь, ты действительно могла понравиться Владу? Да ты посмотри на себя!..

Быстрее, быстрее, лишь бы оставить позади и «подружку» с ее оправданиями, и… Влад нравился многим девчонкам, но предложил встречаться именно мне.

– Я подумаю, – ответила я тогда, растерявшись, и не успела увернуться от поцелуя.

И правда потом думала, думала… Целых два дня. Видимо, слишком долго – моего ответа уже никто не ждал.

Дверь захлопнулась, приглушив невероятный шум студенческой дискотеки, но тут же распахнулась вновь – Светка выбежала на крыльцо следом за мной.

– Не нужна ты ему, слышишь, не нужна! И забудь его, поняла? Это я тебе по-дружески говорю, слышишь?

Я обернулась. Светка все еще что-то кричала, не замечая, как тянутся черные щупальца к ее ногам, как покрываются мазутными пятнами разрисованные стены за ее спиной, не слышала, как гаснет, захлебываясь, музыка…

Наша…

– Он мне не очень-то и нравился, – призналась я теням, стоя на сухой, в паутине трещин, земле пустоши. – Просто обидно…

До сих пор звучало в голове это Светкино «по-дружески».

Наша…

И снова шагнула наугад.

Темень. Парк.

– Ну вот, нас никто не услышит…

Высокие тени заслоняют свет фонарей. Силуэт однокурсницы-Светки угадывается благодаря белой майке.

– Чего тебе надо? – спрашиваю.

В двух десятках шагов от нас – другая компания, человек восемь. В случае чего позову на помощь.

– Все-то ты знаешь, умненькая! – Светка оборачивается к теням. – Это она моему Владику глазки строит, дрянь такая…

Кто-то толкает в спину, потом в плечо… Руки, руки…

– Пустите! Пустите меня!

Падаю на землю, чувствуя облегчение от того, что меня больше не держат. Светка подходит, наклоняется, глядя с презрением и торжеством.

– И запомни, чтобы больше к моему парню не приближалась. Ясно?

– Нужен мне твой Влад! – огрызаюсь.

– Эй, кажется, она не поняла…

Они уходят скоро, а я остаюсь сидеть на влажной после дождя земле, прижимая к груди свою сумочку. А совсем рядом – компания ребят и девчонок со старших курсов – стоят, посасывая пиво, разглядывают меня с едва заметным любопытством… Нога болит, пытаюсь встать – не получается, и вместо того, чтобы злиться на Светку и ее пособников, я смотрю в ответ, на стоящих неподалеку ребят, понимая, что не смогу уйти от этих равнодушных взглядов. Одна из девушек говорит что-то негромко, и вся компания взрывается хохотом.