Петр I. Материалы для биографии. Том 3, 1699–1700 - Михаил Михайлович Богословский

на II конференции сводилась к двум вопросам: во-первых, о виде соглашения — заключать ли мир или продолжительное перемирие; во-вторых — что поставить в договоре на первое место. По первому вопросу турки высказались прямо, что от султана дан им указ: для установления между государями дружбы, а между народами покоя и тишины заключить с посланниками договор о вечном мире. Из двух возможных видов соглашения султан предпочитает вечный мир, потому что «в перемирье временная будет дружба, а вечным миром всегда будет покой и тишина, и умножится крепчайшая дружба и любовь». Но в крайнем случае султан не отказывается и от длительного перемирия. Посланники же высказывались по этому вопросу не столь определенно, они говорили и о том и о другом виде соглашения, «не отрицались поступить и на вечный мир». По второму вопросу — с чего начать переговоры — обе стороны совершенно разошлись. Турки заявили, что прежде всего надо договориться о рубежах, т. е. установить границы между обоими государствами, разумея под вопросом о рубежах вопрос о завоеванных русскими местностях: о днепровских крепостях и об Азове. Для посланников вопроса о границах не существовало: они не допускали мысли, что завоеванные русскими местности могли быть предметом спора, эти местности были неотъемлемой принадлежностью России, ее составной частью. Поэтому посланники требовали прежде всего ответа на предложение, сделанное ими на I конференции, на те четыре или, по существу, на три статьи, с которыми они тогда выступили, заявляя, что ни о чем другом до получения ответа говорить не станут. Стали намечаться, таким образом, различные и противоположные точки зрения обеих сторон. С точки зрения турок для заключения договора самую большую трудность представлял вопрос о границах; для посланников же самого этого вопроса о границах не существовало. Они приехали в Константинополь без всякого намерения уступать туркам что-либо из завоеванного в последнюю войну и толковали дело так: эти завоеванные территории уже уступлены турками Московскому государству на Карловицком конгрессе; оставалось только краткосрочное двухлетнее перемирие, заключенное на этом конгрессе, обратить или в более длительное перемирие, или в вечный мир. С этой целью, согласно принятому в Карловицах решению, они прибыли в Царьград, и поэтому они предложили на I конференции статьи, из которых, по их мнению, должен был состоять акт договора: о крымском хане, о полоняниках и о «святых местах», статьи вполне приемлемые для турок и о которых без всяких особых затруднений можно было договориться. Между тем турки вопрос о рубежах ставили в теснейшую связь с вопросом о виде соглашения. Когда посланники спросили, чего они хотят, вечного мира или длительного перемирия, Маврокордато ответил, что в этом предложении посланников «являются две вещи — либо вечной мир или на довольные лета перемирие учинить, и те вещи имеют в себе две силы. И надобно им, посланником, к тем обоим силам намерение свое объявить».

Здесь под «силами» Маврокордато, вероятно, разумел условия, являющиеся последствиями принятия того или иного вида соглашения. Перемирие можно было заключить на одних условиях — с оставлением хотя бы части завоеванного в руках русских; в этом случае султан, не отказываясь от своих прав на потерянные места, уступал их царю только во временное владение, на более или менее продолжительное время. Вечный мир влек за собою другие условия — возвращение всего завоеванного султану. Поэтому турки и связывали так тесно вопрос о рубежах с вопросом о виде соглашения. По мнению же русских, основные условия договора не могли зависеть от вида соглашения.

Никакого соглашения между сторонами на II конференции достигнуто не было. Она вообще была очень кратковременной. Турецкие уполномоченные обещали доложить визирю о желании посланников заключить вечный мир, а подробнее о том поговорить на следующем съезде. «А ныне б больше о том не говорить, для того что де он, рейз-эфенди, гораздо изнемогает каменною болезнью и сидит с ними, посланниками, через великую мочь и силу. И тотчас, — замечает далее „Статейный список“, — он с места своего перешел на другое место к коми-ну и челму с себя скинул и в лице весь гораздо против прежнего переменился и стал в лице блед (бледен)». Конференция закончилась. «И посланники говорили, что видят они и сами такую над ним, рейз-эфендием, болезнь и больше о делах говорить они ныне с ним не будут, а поедут к себе на подворье». Сказав еще несколько слов о необходимости заключить вечный мир без всяких дальнейших затруднений и что, будет ли вечный мир или длительное перемирие, намерение великого государя одно, т. е. условия с русской стороны будут одни и те же, посланники отправились к себе на посольский двор[872].

III конференция состоялась 2 декабря. Приехав в дом Кара-Мустафы, посланники дожидались приезда турецких уполномоченных в палате, которая находилась перед ответной палатой, и, «немного помешкав», сказали приставу, что время уже им с думными людьми видеться и говорить о делах. Пристав, осведомившись о приезде думных людей, пригласил посланников в ответную палату. У ее дверей встретил их Маврокордато. «И Александр, поздравя посланников, говорил: как-де им, посланником, угоднее будет до тех мест, покамест первой его товарищ к ним придет, сесть или постоять? И посланники сказали, что они подождут того его товарища. И после того вскоре пришел в ответную палату рейз-эфенди и, поздравя посланников, а посланники их, думных людей, сели по местам». Рейз-эфенди стал извиняться, что болезнь заставила его прекратить предыдущую конференцию, на которой они, турки, хотели побеседовать подольше. «И, сидя, рейз-эфенди посланником говорил: на прошедшем-де разговоре желательство их, думных людей, было такое, чтоб с ними, посланники, посидеть многое время и, о чем междо ими належит, разговориться пространнее. Однако ж тому их желательству учинилась тогда препона для скорби его рей-зовой, потому что он в то время занемог, о чем ему зело было тогда досадительно и печально. И посланники говорили, что и они тогда о той его, рейзовой, скорби посетовали ж, а ныне желают ему здравия».

Поданы были кофе и шербет. Завязался разговор. «И тот шербет и кагве пили. И говорил Александр: привыкли ль они, посланники, будучи здесь, к тому их питью? И посланники говорили: то-де питье, кагве и другое подобное тому ж, чай, употребляют многие в Российском государстве и во всей Европе. И Александр сказал: про тот-де чай ведают они, что он человеку пользует ко здравию, от всяких воздухов способен. И у них в Турском государстве его употребляют же; и спрашивал, где тот чай родится и из которого государства к Москве его привозят. И посланники говорили: в