Жизнь на лезвии бритвы III. - Александр Павлович Сапегин

Отмахав за сутки около сотни миль и найдя в предгорьях милую на взгляд пещерку, я решил было встать на постой, как обратил внимание на свечение мифриловых вставок на костюме, извлечённый из ножен клинок тоже мерцал бледно-голубым светом. Оч-чень интересно. Накинув на себя невидимость, звуковой полог и скрыв запах, я осторожно направился вглубь пещеры, где обнаружил вставших на постой существ, напоминавших несуразную карикатурную смесь, людей, гоблинов, гномов и изуродованных классических эльфов. Через несколько минут стало ясно, что мною обнаружен не временный лагерь, а сторожевой пост, так как внутрь горы уходил целый лабиринт пещер, в глубине которых ощущались тысячи подобных существ. Незаметно умыкнув троицу уродцев, я принялся потрошить их разум. Простите, ребятки, ничего личного.

Мда… Кто бы мог подумать, эти недоразумения зовутся «orco», или орки, кто не понял. Мерлин, а где гордые зеленокожие богатуры урук-хаи верхом на конях или верховых варгах? Сила, они же страшнее родных сердцу гоблинов. Грязные, чумазые, с амбре, режущим глаза. Как они в подземельях дышат? Тьфу! К тому же эти твари не гнушаются человечины и гномятины, а эльфы у них идут за эксклюзивный деликатес, так как поймать ушастиков получается крайне редко. Мужиков они съедают, вот участи баб не позавидуешь… Тьфу, мерзские твари! Выпотрошив память троицы до основания и обогатившись кое-какими сведениями об окружающем мире, я извлёк из пространственного кармана плазменную гранату, которую дополнительно накачал маной. Граната, скрытая несколькими пологами, полетела внутрь горы, а я задал стрекача подальше от места диверсии. Мерлин его знает, чего я там наколдовал от злости.

Жахнуло знатно! Гора вздрогнула, приподнялась на несколько десятков метров вверх, а потом, ухнув фонтанами каменного крошева и обломков, сложилась внутрь себя. Воспользовавшись левитацией, я облетел получившийся могильник, собирая разлившуюся вокруг некроэнергию. Испытывал ли я какое-нибудь сожаление от того, что приговорил к смерти тысячи разумных существ? Нет! Не знаю, кто их создавал, но он изрядно извратил их начальную суть, ввергнув созидательный свет во мрак и хаос разрушения. Да-да, здешние недоорки оказались искусственно созданными существами, причём их вывели примерно в тоже время, как и гигантских волков. Знаете, что-то здешний мир перестаёт мне нравиться. Ладно, посмотрим, как дальше будет.

А дальше оказалось интересно. Устроив лагерь на берегу горного озера, я полетел к ближайшим человеческим поселениям, расположение которых вытащил из памяти безвременно почивших орков. Без лишнего членовредительства (ну, не считать же членовредительством потерю памяти за последние два-три часа, да из-за жестокого опохмела или других причин), моя голова обогатилась знанием языка и местных реалий. Оказывается, шёл я по Серым горам, отроги которых на западе упирались в Туманные горы, на юге раскинуло дебрями Лихолесье, а немногим на восток лежали Эсгарот, разрушенный Дейл и Эребор. Да и летоисчеслением пара грамотных товарищей поделилась. На календаре нынче год две тысячи девятьсот сорок первый Третьей Эпохи.

Перестав терзать разум последнего реципиента и наградив того воспоминаниями о жарких объятиях заезжей куртизанки, я вернулся во временный лагерь, где устроившись на берегу озера с бокалом местного вина (довольно-таки неплохого, замечу) в руке, принялся костерить по-матушке высшие силы, закинувшие меня в клоаку, зовущуюся Средиземьем и миром Арды. Гэндальф, гномы, хоббиты и Сауроны с Саруманами в довесок. Оно мне надо? Или всё же надо? Дилемма. А если надо, то с какой стороны и с какого года? Канон уже цветёт и пахнет. Бильбо Бэггинс, если я правильно помню Профессора, уже обзавёлся одним интересным колечком и движется в направлении Одинокой горы в компании с безбашенными гномами. Очень скоро тут будет не продохнуть от орков, гномов и эльфов. Значит что? В канон не вмешиваюсь, хватит с меня одной далёкой-далёкой галактики, но кое-что подправлю. Как ни крути, Смауга мне жалко… Что дальше? Дальше сидим тихо и ни во что не вмешиваемся. Пусть Гэндальф сам разгребает гуано за Братством Конца… э-э-э, кольца, я хотел сказать. Хотя старик же его и нагребает второй рукой. Вопрос, имея крутых орлов, способных без препятствий и лишних проблем долететь до приснопамятного вулкана, нафига он отправил тупую компашку героев без страха и упрёка горами и долами? Впрочем, это только то, что лежит на поверхности, там, если покопаться, до кучи всякого-якого вытащить можно. Так что пусть всё идёт по писанному, а вот после отплытия «дедушки» с мелкими полуросликами с эльфийский рай, придёт моё время. Что-то нет у меня желания раньше времени влезать в постановку Эру Илаватара и Айнур. Хотя, как мне кажется, они давно забили болт на Арду. Кокнули Мелькора, спалили и прокляли Мордор, сделав его пустыней из цветущего края и прикрыли лавочку божественного вмешательства. Один Гэндальф с электрошилом в заднице никак не успокоится.

*****

- Клок-клок-клок, эни бани хоум?

Пнув сапогом россыпь золотых монет и подвесив под сводами магический светильник, я ввалился в одну из центральных зал Эребора.

- Эй, ящерица, вылезай, дело есть на сто Аркенстонов!

Гора золота у моих ног зашевелилась. Золото пошло волнами, осыпаясь с крупных красных чешуек, покрывающих горбатую спину гигантского дракона.

- П-ха! – смертоносная волна всепожирающего пламени устремилась в мою сторону.

Сознание привычно раздвоилось, войдя в боевой транс. Теперь я наблюдал за собой как бы со стороны.

Голодное пламя накрыло одинокую человеческую фигуру и раскатилось в стороны, так и не насытившись плотью.

- Тогда на двести Аркенстонов!

Вокруг головы Смауга образовался вакуумный пузырь, лишивший его воздуха. Дракон заметался из стороны в сторону, несколькими мгновениями спустя кинувшись раздавить источник бед, но на полном ходу наткнувшись мордой в невидимую стену. Шмяк! Несколько зубов размером с хороший кинжал шлёпнулись у мои х ног.

- По-хорошему мы, значит, не понимаем, тогда поговорим по-плохому!

На тушу, бьющуюся в падучей, по мановению человеческой руки опустилась неимоверная тяжесть, придавившая дракона к полу и лишившая того всякой способности к движению. С каждой секундой дракона вдавливало в подстилку из золотых монет и украшений, тяжесть увеличивалась. К шелесту и звону золота прибавился хруст чешуи и прижимаемых к бокам крыльев.

Человек, сделав несколько шагов, остановился перед мордой задыхающегося чудовища и сжал кулак. Повинуясь его воле, разбросанное по полу золото пришло в движение, собираясь в длинное змеиное тело, которое, став единым целым, толстым тугим ошейником накрутилось вокруг шеи Смауга, ещё сильнее придавив дракона к полу.

- Ещё или хватит? – участливо поинтересовался человек, отечески погладив горячий нос поверженного монстра? – Моргни два раза.