Дневник из преисподней - Ирина Гордеева

мир между нашими странами, но милорд и его брат не щадят вас, пытаясь приблизиться к цели. Они слишком сильны и могущественны, и их могущество раздавит вас быстрее, чем вы думаете!

Еще никогда сэр Каас Ли не говорил мне так много слов и я не сдержалась:

— Что вы хотите сказать мне, сэр Каас?

— Я хочу сказать, что какие бы чувства не испытывал к вам милорд, с каждым разом он будет хотеть все больше. И в какой-то момент вы не сможете или не захотите дать ему то, чего он пожелает. Принц Дэниэль жертвует вами сейчас, а милорд позволяет ему, ибо это соответствует его целям и интересам. Вот увидите, он не просто сделает вам предложение, он вспомнит о том, что данное брату слово оберегать ваше тело и вашу честь более не имеет силы. Вам не стоит рассчитывать на его щепетильность.

— Вы недооцениваете его честь, сэр Каас, и переоцениваете его возможности. Только я решу, на каких условиях мне стоит принять предложение милорда, и одним из условий нашего соглашения будет мирный договор между двумя государствами. И я не пытаюсь стать вашей королевой, сэр Каас, если вас это беспокоит!

Сэр Каас покачал головой в ответ:

— Отнюдь… Я хотел бы видеть рядом с милордом именно вас и никого больше. Но чем больше я вас узнаю, тем больше понимаю, что вы отличаетесь от других женщин именно тем, что ваша честь слишком похожа на мужскую. Я допускаю, что вы любите милорда, я даже верю в это, как и в то, что он любит вас, но вы принимаете решения не только сердцем, но и чем-то более важным, чем чувства. Вы служите не только людям, вы служите небесам, моя леди. И этого никому не отнять, даже милорду и принцу Дэниэлю. Когда сэр Да Ахон рассказал мне, как вы чуть не убили его, а затем спасли его самого и подчиненных ему воинов, я не удивился, потому что к тому времени видел, как вы спасли жизнь милорда. Я молил вас об этом, но даже если бы не молил, вы все равно спасли бы его. Сэр Да Ахон рассказал мне, что не присягал вам, но поверил в вашу же веру. Он сказал мне, что вы цените чужую жизнь превыше своей. Поэтому я знаю, что вы никогда не ответите «да» на предложение милорда, если вас не устроят его условия, даже несмотря на то, что я хочу этого всем своим сердцем. И не только я, но и сэр Гаа Рон, и милорд. Какой бы сильной к вам не была любовь правителя Элидии, он никогда не откажется от своих условий и притязаний на страну своего брата, а значит, вы никогда не ответите на его любовь…

Сэр Каас Ли замолчал и посмотрел на арену, где милорд и принц Дэниэль продолжали разговаривать. Он смотрел на них, и в его глазах было лишь осуждение:

— Им не следовало приводить вас сюда, моя леди, но тридцать лет мира до вас и пятнадцать лет вместе с вами стоят того, чтобы умереть. Пусть я не могу умереть за вас, но я могу умереть ради вас и ради вашей веры в возможный мир! — Он встал со своего места и кивнул мне, словно что-то решил для себя. — Я так устал убивать, моя леди…

Он покинул меня сразу же после этих слов, оставив в замешательстве, но не в одиночестве. Сэр Да Ахон, заметивший, как долго мы говорили и как быстро уходил от меня сэр Каас, подошел ко мне и хотел что-то сказать, но его прервали. Со стороны ближайшей к арене трибуны наконец-то раздался шум зрителей, и все вокруг повскакали с мест. Оба правителя подозвали к себе судей и объявили им свое решение. И судьи прекратили так и не начавшийся бой.

На следующий день замок милорда расцвел флагами двух великих государств. Предложение милорда не требовало от меня немедленного ответа, но приглашенным гостям и сторонникам милорда было вовсе необязательно знать о таких подробностях. Война снова откладывалась на неопределенный срок, как и сам поединок. Элидия праздновала отсрочку войны, а я даже не подозревала, насколько сильно сэр Каас Ли устал от войны…

Когда гости разъехались, а в огромном саду убрали трибуны для зрителей и навели порядок, в замке воцарилась тишина. Милорд не тревожил меня, и я была этому рада. Что бы ни сказал ему принц Дэниэль, но правитель Элидии ясно дал понять мне, что согласен с правилами очередной игры. И все же часть его войска по-прежнему оставалось недалеко от крепостей Эльдарии, не предпринимая, однако никаких действий, и не препятствуя текущей жизни городов.

Пару недель милорда вообще не было в замке и сэр Каас Ли, оставленный им за себя, познакомил меня со своей семьей. И тогда я поняла, почему он устал убивать. Сэр Каас Ли женился и у него родился малыш. Когда я увидела его впервые, ему было несколько месяцев от роду, и не было ничего забавнее и прекраснее, чем наблюдать, как он ползает по полу и пытается затащить в рот все, что попадается ему на пути. Он ничуть не испугался меня, и легко принял правила игры, по которой я прятала от него лицо, закрыв ладонями глаза, а затем вновь открывала их, и улыбалась ему. Малыш улыбался мне в ответ, но не смеялся.

Сэр Каас наблюдал за нами и его глаза были наполнены любовью и нежностью. Я никогда не видела его глаза такими, но впервые увидела его совершенно другим. Когда до малыша добралась его мать, и, ребенок удовлетворенно зачмокал губками, получая свою порцию молока, он склонился над ним и поцеловал в макушку. И впервые в жизни я позавидовала его счастью, а затем поняла, что любовь к сыну, своей жене, ответственность за них и понимание, в чем заключается долг перед своей семьей — это неотъемлемые качества настоящего мужчины. Дети должны расти в мире, и желание сэра Кааса не допустить войны было таким же сильным, как и мое. Именно поэтому он восстал против воли милорда, защищая тем самым не только меня, но и своего сына, любовь к которому стала важнее любви к милорду и подчинению его воле без рассуждений.

Любовь отца к своему ребенку — нечто совершенно иное, чем любовь его матери. Меньше обязанностей, меньше инстинктов, меньше эмоций. Но именно поэтому само небо требует от отца исполнить не только свой долг, но и защитить