Наблюдатель - Даниил Широков

горькой. Не настолько, чтобы перебить общий вкус, но достаточно, чтобы полностью испортить общее от неё впечатление.

Арт спускался, не сдерживая слёзы. Прижимая холодный меч к груди, опустив голову, чтобы залы, что он оставлял позади, не видели, как он плакал.

А снаружи ликовал Крэйн. Бросались друг другу в объятья вчерашние враги, рыдали стойкие гномы, прыгали от радости эльфы и подбрасывали в воздух Эсмеральду орки. Небо над их головой прояснилось, и на него, пускай и медленно, выплывало солнце. После вечной ночи наступил новый день.

Очередной день в Крэйне.

Достигнув первого этажа, Арт подошёл к центру комнаты, рухнув перед вскрытой пачкой немаркированных сигарет. Там, приветственно сверкая кремовым фильтром, торчала одна-единственная сигарета. Зажигалка притаилась под пачкой — Арт чиркнул колёсиком, не переставая рыдать. Кое-как выбив пламя, закурил, обняв колени. Всё могло быть куда хуже… Куда печальней. И всё равно, парень чувствовал себя паршиво. Ну, он хотя бы спас мир. Какое-никакое, а достижение. Быть может, сейчас ему было не до этого, но его поступок в этот день, в этот год и в этот век навсегда останется в истории, как самый яркий, светлый и дарующий надежду поступок человека, который даже не принадлежал этому миру.

— Ха-а… — успокоившись, выдохнул Арт густой серый дым. — Покойтесь с миром, друзья. Я посторожу ваш покой. Прослежу, чтобы никто его не нарушил. В конце концов, что мне ещё остаётся, как…

Наблюдателю.

Эпилог

Семь километров к северо-западу Дира, столицы Дорана.

Рыцарская академия имени графини Лорелеи дэ Костаэль.

Пятый учебный класс для рыцарей младшего звена.

12:50.

— На этом урок истории окончен, — с лёгкой улыбкой выдохнул хриплый женский голос.

Зазвонил колокол, объявляя перемену. Солнце пробивалось в широкие окна, освещая длинные деревянные парты и скамьи, на которых ютились дети. Хотя какие дети — многим в этом году пятнадцать, и совсем скоро они заменят деревянный меч на настоящий стальной, пускай и облегчённый. А перо и пергамент оставят навеки в этом классе, позабыв бесконечные лекции на тему истории, языков и географии. Им предстоит взяться за изучение тактики и стратегии, построений, формаций и отдельно — бестиария. Кажется, месяца три назад вышло двадцатое издание этого толстенного манускрипта, в этот раз с картинками. Поговаривают, что иллюстрации были нарисованы вручную в самом Ливиграде, возвышая цену важнейшей для рыцаря книги до небес. Впрочем, каждая рыцарская академия Дорана заранее оплатила с полсотни экземпляров, дабы выдать их лучшим из младших учеников.

Учитель смотрела на детей, чьи глаза блестели, а тела застыли, не в силах двинуться с места. Никто не хотел уходить — по крайней мере, не с этой лекции. История была скучной, пока рассказывала о событиях до Великой Катастрофы. Как только курс доходил до неё, посещаемость пробивала потолок: в классе не хватало места для желающих узнать о том, что изменило их мир навсегда. Конечно, эти лекции проводились в открытую, позволяя любому случайному гостю зайти и послушать. Сегодня, правда, класс полностью состоял из детей. Зеленокожих, остроухих, низеньких с крепкими шеями и уже пробивавшейся бородкой… Самых разных.

Никто не спешил на перемену, хотя на обед подавали, кажется, имперскую запеканку.

Взгляд учителя соскользнул с детей, мельком оглядывая каменные стены с витражами, застеклённые шкафы из морозного дуба, в которых покоились учебники и письменные принадлежности. Затем вернулся к толстому учительскому столу, оглядывая вспухшие вены на сморщенных ладонях. Ученики тихо, стараясь не отвлекать наставника, спрятали в сумки перья и закрытые чернильницы. Последними туда отправились свёрнутые листы пергамента, исписанные с обеих сторон. Почти каждый ребёнок записывал что-то для себя, а кто-то даже зарисовывал какие-то моменты, ориентируясь на слова учителя.

В дверь деликатно постучали. Повернув голову, учитель поприветствовал своего заместителя кивком.

— Прошу прощения, — с пониманием оглядывая замершую аудиторию, протянул молодой мужчина. — Вас вызывает директор.

— Уже иду, — выпрямилась женщина, мотая головой. Её обуревала ностальгия — в конце концов, она уже давно не вспоминала события тех лет. Густые русые волосы давно стали седыми, а шрам, едва заметный на правой щеке, очень просил, чтобы его почесали.

Дети, поднявшиеся с лавок, поклонились, молча прощаясь с учителем. Улыбнувшись и помахав им напоследок, женщина покинула класс, направляясь по деревянному полу коридора вперёд, к винтовой лестнице. За её спиной оставались портреты — великих воинов и магов, так называемых важных исторических личностей. У одного портрета она остановилась, качая головой. На неё смотрела молодая девушка с яркими зелёными глазами и засунутыми в карманы камуфляжной куртки руками. За девушкой, поблёскивая забралами шлемов, стояли солдаты с автоматами наперевес. Стройная, ровная шеренга. Учитель усмехнулась, осторожно погладив шрам на картине. Повернулась, проходя дальше и поднимаясь на лестнице на пятый этаж.

Мимо неё стайкой пробежали девочки, наперебой обсуждая монстров, которых хотели приручить. За ними — целая орда мальчиков, выкрикивавшая что-то пафосное.

— Первый меч — меч героя! На тебе, чудовище!

— Да! Так его!

— Ха-ха!

Женщина тихонько рассмеялась, выходя в новый коридор с двойной дверью в конце. Здесь висели всё те же портреты, разбавленные пейзажами и городскими видами. В одном из них узнавался портовый город с хорошо заметной башней из блестящего серебряного камня, светившейся на полотне, будто маяк. В другом поблёскивал разноцветными крышами домов парящий над огромным зелёным полем Ливиград, запечатлённый ещё в те времена, когда он возвышался высоко-высоко над землёй.

Солнце било в окна, а при взгляде в них открывался тренировочный полигон с ребятами постарше, колотившими соломенные чучела. В их руках были настоящие мечи, но никому из будущих рыцарей почему-то не удавалось отломить от манекенов хотя бы соломинку. Чуть правее упражнялся в стрельбе из лука другой класс, за которым внимательно следил остроухий силуэт. Временами он отлипал от берёзы, подходя к одному из учеников, чтобы отвесить тому подзатыльник. Затем снимал с груди свой лук, медленно натягивая тетиву и отправляя стрелу, оставлявшую за собой зелёноватый след, в десятку.

Наконец, учитель приблизилась к двойным дверям, дёргая одну из позолочённых ручек, а затем переступая порого кабинета директора. Высокий потолок с магической люстрой, несколько образовывавших квадрат кожаных диванчиков для гостей и прямоугольный стол с мягким креслом-качалкой встретили вошедшую знакомым запахом медицинских трав. Высокая, одного роста с учителем, фигура повернулась от окна, что блестело прямо за рабочим столом. Прошелестели серебристые волосы, а взгляд алых глаз, что были ярче солнца, остановился на учителе. Лицо директора расплылось в улыбке.

Две женщины крепко обнялись, занимая один из диванчиков, в центре формации которых стоял низкий стеклянный стол