Книги онлайн и без регистрации » Разная литература » Священная тайна Церкви. Введение в историю и проблематику имяславских споров - Митрополит Иларион

Священная тайна Церкви. Введение в историю и проблематику имяславских споров - Митрополит Иларион

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 168 169 170 171 172 173 174 175 176 ... 269
Перейти на страницу:
href="ch2-1903.xhtml#id1689" class="a">[1903]. Ответа на это письмо не последовало. Спустя два года, — уже после того, как в стране пришли к власти большевики, — Булатович писал: «Не внял Государь благому духовному совету и духовному предупреждению. Не возымел мужества пойти в этом деле вразрез с верховными синодалами <…> и ограничился лишь несколькими слабыми полумерами». Именно за это, как считает Булатович, Россию и постигла революция, которую он воспринял как кару Божию: «В России, распявшей Имя Его, — камня на камне ныне не остается. Закрыты клеветавшие против нас и хулившие Имя Господне издания, и даже типографии их отняты!.. Но и еще „рука Его простерта“»[1904].

Слова Булатовича в адрес Николая II несправедливы: на самом деле, начиная с января 1914 года, и Император Николай Александрович, и Императрица Александра Федоровна являют себя вполне последовательными защитниками изгнанных с Афона иноков и призывают отнюдь не к «полумерам»[1905]. Булатович знал о приеме Государем трех афонских иноков в январе 1914 года и о его общем сочувствии имяславцам, однако не мог знать всей правды о взаимоотношениях между Государем и Синодом. Именно Синод ограничивался «полумерами», тогда как Государь призывал к полному восстановлению справедливости в отношении имяславцев, что отразилось и в его записке на имя Саблера от 15 апреля 1914 года, и в его резолюции на прошении группы имяславцев во главе с архимандритом Давидом от марта 1916 года. Обер-прокуроры В. К. Саблер, А. Д. Волжин и Н. П. Раев, являвшиеся связующим звеном между Государем и Синодом, стремились положить конец делу имяславцев, и лишь упорство членов Синода им в этом препятствовало.

Впоследствии, уже после революции 1917 года, много будет сказано о вмешательстве Царя как высшего представителя государственной власти в дела Церкви в предреволюционный период, и дело имяславцев будет представлено как яркий пример такого вмешательства: эта идея является, в частности, лейтмотивом неоднократно цитированной в настоящей главе работы епископа Василия (Зеленцова). Исследователи, придерживающиеся подобных взглядов, забывают, однако, о том, что в течение всего синодального периода, начиная с реформ Петра I, именно Царь юридически и фактически возглавлял Российскую Православную Церковь, будучи «верховным защитником и хранителем догматов господствующей веры и блюстителем правоверия и всякого в Церкви святой благочиния»[1906], тогда как Синод учреждался Царем и находился у него в подчинении. Речь, следовательно, не может идти о «вмешательстве» государства в дела Церкви: давая через своего уполномоченного — обер-прокурора — рекомендации Синоду, Царь лишь исполнял то, что считал своим долгом как христианского Государя[1907].

Что же касается самого Синода, то он в течение 1915–1916 годов продолжает сохранять в целом негативное отношение к имяславцам. В то же время Синод де факто признает правомочными действия митрополита Макария, разрешившего многих имяславцев в священно служении и восстановившего их в монашеском звании. Об этом свидетельствует Определение Синода от 10 марта 1916 года за № 2670, явившееся ответом на ходатайство группы афонских иноков во главе с архимандритом Давидом об официальной публикации в «Церковных ведомостях» данного имяславцам в 1914 году разрешения причащаться Святых Христовых Тайн. Авторы ходатайства, поступившего в Синод с собственноручной резолюцией Императора «Следует удовлетворить»[1908], указывали, в частности, что, тогда как афонские иноки имеют возможность причащаться и совершать священнослужение в Московской и Киевской епархиях, а также в армии и военных лазаретах, епископы прочих епархий продолжают не допускать иноков к причастию и даже лишают их христианского погребения[1909]. Святейший Синод в своем Определении постановил «уведомить Преосвященных, что афонские иноки, не принятые еще в общение с Церковью, могут быть принимаемы в таковое общение по надлежащем испытании их в верованиях и по засвидетельствовании ими о своей преданности Православной Церкви, точном следовании ее догматам и учению, отречении от имябожнического лжеучения и послушании богоустановленной иерархии, с целованием Святого Креста и Евангелия, без требования от них какого-либо письменного акта и засим, как принятые в общение с Церковью, они подлежат допущению к Святому Причастию и погребению по правилам Православной Церкви, о чем, для исполнения настоящего Определения, напечатать в „Церковных ведомостях“»[1910]. Определение, однако, по указанию обер-прокурора А. Волжина, не было опубликовано в силу содержащегося в нем упоминания об «отречении от лжеучения».

В 1915–1916 годах полемика вокруг имяславия несколько затихла. Тому имелись объективные причины. Во-первых, общественное внимание было настолько поглощено войной, что на другие вопросы его не хватало. Во-вторых, наиболее активные имяславцы находились в действующей армии и не принимали участия в литературной полемике. В-третьих, наконец, Святейший Синод — ввиду благоволения Государя к имяславцам — не был заинтересован в дальнейшем раздувании полемики вокруг вопроса о почитании имени Божия.

В то же время в 1915–1916 годах наблюдается медленный, но постоянный рост общественной поддержки имяславского движения. Публикаций, посвященных движению имяславцев, в эти годы по указанным причинам стало меньше, чем в 1913-м и 1914-м, но общий тон публикаций менялся на все более сочувственный. Некоторые издания, ранее клеймившие «имябожников» позором, теперь становятся на их сторону (в частности, газета «Колокол»). В числе сочувствующих имяславцам оказываются не только церковные деятели, но даже и такие далекие от церковной проблематики люди, как, например, поэт Осип Мандельштам, посвятивший афонским инокам следующее стихотворение, датированное 1915-м годом:

И поныне на Афоне

Древо чудное растет,

На крутом зеленом склоне

Имя Божие поет.

В каждой радуются келье

Имяславцы-мужики:

Слово — чистое веселье,

Исцеленье от тоски!

Всенародно, громогласно

Чернецы осуждены;

Но от ереси прекрасной

Мы спасаться не должны.

Каждый раз, когда мы любим,

Мы в нее впадаем вновь.

Безымянную мы губим

Вместе с именем любовь[1911].

Наше изложение событий 1914–1916 годов было бы неполным, если бы мы не упомянули о том, что в это время происходило с автором книги «На горах Кавказа» схимонахом Иларионом. В течение всего периода имяславских споров он оставался от них в стороне: церковным властям, выносившим суждение о его книге, даже не приходило в голову вызвать самого автора и допросить относительно ее содержания. Лишь обрывочные сведения доходили до кавказской пустыни — об осуждении книги «На горах Кавказа» Синодом, о ее сожжении в Валаамском монастыре, о суде Московской Синодальной конторы, о вступлении России в войну. На информацию о сожжении своей книги схимонах Иларион отреагировал крайне болезненно. В частном письме, датированном 29-м мая 1914 года, он так говорил об этом событии:

Живу в далеких горах и положительно ничего не

1 ... 168 169 170 171 172 173 174 175 176 ... 269
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?