Меч Юга - Дэвид Вебер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Впереди разветвление на три прохода, - предупредил Венсит. - Держись левого.
- Налево, - пробормотал Кенходэн в ответ и поспешил вперед, насторожившись в поисках нападающих и гадая, где они находятся. Что ж, у охранников Вулфры было достаточно времени, чтобы появиться, если им оставалось пройти три мили, кисло подумал он.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Мечи в лабиринте
Заклинание Венсита взорвалось в мозгу Вулфры. Загадочное сотрясение разрушающейся стены буквально выбило ее из кресла, и она поползла к своему кристаллу на четвереньках, бормоча активирующую фразу.
Ей потребовалось пять минут, чтобы найти разбитый камень в стене лабиринта, и она злобно выругалась, увидев неожиданный туннель, через который была прорвана ее защита. Она была отрезана от своих стражников в замке; можно было использовать только призванных существ на ее стороне туннеля, и даже ее заклинания-ловушки лежали у известного входа в лабиринт! Она никогда не ожидала вторжения в сердце туннелей, но она стряхнула с себя шок неверия, который угрожал парализовать ее, и присела над своим светящимся камнем, приклеив к нему потные ладони, и разослала приказы собрать своих рассеянных слуг для битвы.
* * *
За тысячи лиг оттуда волшебник с кошачьими глазами вскочил на ноги в самом сердце Контовара, потрясенный до мозга костей той же самой тайной ударной волной, потому что это было не заклинание волшебной палочки. Венсит вызвал мощный взрыв дикого волшебства... который скрывался более тысячелетия, и его отголоски потрясли каждого волшебника на обоих континентах.
Быстрым движением он разбудил свой камень и заглянул в него, заметив Вулфру, склонившуюся над своим собственным кристаллом. Еще один взмах показал разрушенную стену, и, подобно Вулфре, он выругался при виде потайного входа, а затем выругался еще яростнее, когда последствия опалили его.
Сами туннели были проложены с помощью волшебной палочки; каждое испытание, которое применял волшебник с кошачьими глазами, доказывало это, но Венсит использовал заклинание, которое мог оставить только создатель лабиринта... и это было дикое волшебство. Ни один колдун не стал бы использовать дикое волшебство для такой задачи, даже если бы мог. Это было все равно что разбить яйцо боевым топором! Тем не менее, одним огромным преимуществом для дикого волшебника было то, что только дикий волшебник мог вызвать такое заклинание, но и немногие волшебники с палочками когда-либо заметят его, как бы усердно они ни искали. Это делало его идеальным приложением для работы, которая должна была лежать скрытой десятилетиями - или дольше, - но при этом быть мгновенно готовой к использованию любым, кто знал, где она находится. И все же ею мог воспользоваться только дикий волшебник... а после падения Контовара остался только один из них. Это означало, что лабиринт построил Венсит, а не Челтис из Гарота, а также то, что он сам поместил туда меч!
Волшебник с кошачьими глазами пытался выследить своего врага сквозь сбивающие с толку отголоски дикого волшебства, заполняющие лабиринт. Это было на грани невозможного, но он не зря возглавлял Совет Карнэйдосы. Даже находясь за тысячи и тысячи миль, он нашел его, и присутствие Венсита вспыхнуло в его кристалле подобно факелу, когда старик готовил свое искусство к битве.
- Трезубец! - проскрежетал волшебник с кошачьими глазами, обращаясь к Вулфре. - Это Трезубец!
Волшебница кивнула, ее белое лицо было сосредоточенным, когда она приказала своим силам занять позиции, и он быстро отступил от ее кристалла. Он не должен отвлекать ее... И ему нужно было время, чтобы успокоить свои собственные бессвязные мысли.
Если это Венсит построил лабиринт, то почему он с самого начала спрятал меч? Даже в своем разрушенном состоянии тот мог бы так много сделать для укрепления единства норфрессанских беженцев в первые дни заселения Норфрессы. Он мог бы наложить чары на его разрушенное колдовство - чары, которые предотвратили бы вековую деградацию, которая так безнадежно ослабила это волшебство, что даже Венсит не осмелился бы прикоснуться к нему напрямую в его нынешнем состоянии - и вручить его герцогу Кормаку как еще одно доказательство законности Кормака как наследника власти императора Торена в Норфрессе. Вместо этого он спрятал его в яме в земле, запертым, но неуклонно становящимся все более смертоносным, все более невозможным для кого-либо снова его контролировать или сдерживать. И если он спрятал его, зачем ждать тринадцать столетий, чтобы вернуть его? Если уж на то пошло, зачем вообще возвращать его, если для него это было бесполезно?
Хуже того, внезапно стало ослепительно очевидно, что он все это время знал, что Совет наблюдает за ним. О, все еще было маловероятно, что он был активно осведомлен о шпионаже карнэйдосцев, но он ясно осознавал, что они наблюдали за ним гораздо чаще, чем они когда-либо подозревали, по их мнению. Иначе почему он продемонстрировал такое изумление, так сильно сосредоточился на "изучении" меча и его окружения, когда "случайно обнаружил" его? Он знал, что это было там с самого начала; его "открытие" и удивление могли быть только притворными, потому что шпионы, которых он знал, наблюдали за ним издалека!
Кулак волшебника с кошачьими глазами ударил по его грамерхейну. Неужели он ошибся в оценке? При всех преимуществах на своей стороне, допустил ли он ошибку такого колоссального масштаба? Это казалось вероятным, мрачно подумал он, и что-то, что могло бы быть страхом у более слабого человека, холодно прошептало в его мозгу, когда он вспомнил все другие случаи, когда черные волшебники недооценивали коварство Венсита из Рума. Многие из тех, кто считал себя умнее Венсита, заплатили болезненную цену за свою ошибку. Теперь он добавил себя в этот список, и никто не мог сказать, насколько серьезной может оказаться его ошибка.
* * *
Кенходэн промчался через тройной перекресток. Рукоять его меча была твердой и успокаивающей в его руке, а глаза выискивали врагов.
- Следи за вторым отверстием справа от себя! - позвал Венсит у него за спиной.
- Второй направо, - пропыхтел в ответ Кенходэн. Его глаза не прекращали своего стремительного поиска. Конечно, что-то должно было их ждать?
* * *
Казалось разумным наложить заклинания-ловушки на единственный вход в лабиринт, о котором она знала, но теперь она попала в свою собственную паутину, потому что Венсит был между ней и внешним миром, и между ними не было барьера заклинаний. Она могла положиться только на своих созданий, и больше половины из них