Башня шутов - Анджей Сапковский

– Мы не шпионы! – взорвался Рейневан. – Насоскорбляют ваши подозрения! И мы вовсе не умоляем о помощи! Совсем наоборот,это мы можем помочь вам! Хотя бы в память о моем брате, о котором здесь многоговорят, но лишь одними пустыми словами! Хотите, пожалуйста, я вам докажу, чтовы мне ближе, чем вроцлавский епископ. Что вы скажете относительно сведений оготовящемся предательстве? Заговоре? Покушении на жизнь?! В том числе на… вашу.

Амброж прищурился.

– Мою? В том числе? В числе кого же, дозвольтеспросить?

– Я знаю. – Рейневан делал вид, будто не замечаетотчаянных жестов и мин Шарлея. – Знаю о заговоре, имеющем целью уничтожитьруководителей Табора. Умереть должны Богуслав из Швамберка, Ян Гвезда изВицемилиц…

Штабники Амброжа зашумели. Жрец не опускал с Рейневана глаз.

– И верно, – сказал он наконец. – Любопытныесведения. Действительно, юный пан из Белявы, ты стоишь того, чтобы забрать тебяв Градец.

Пока гуситская армия занималась быстрым, шустрым иинтенсивным грабежом города Радков, Бразда из Клинштейна, Велек Храстицкий иОлдржих Галада втолковывали Рейневану, в чем суть дела.

– Ян Гнезда из Вицемилиц, гетман Табора, –повествовал Бразда, – распрощался с этим светом в последний день октября.А его последователь, благородный пан Богуслав из Швамберка, отдал Богу душуменьше недели назад.

– Только не говорите, – насупил бровиШарлей, – что оба пали от рук наемных убийц.

– Оба умерли от ран, полученных в бою. Гвезду ранилишипом в лицо под Бладой Возьницей, в преддверии святого Луки, и умер он вскоре.Пан Богуслав был ранен в бою за ракуский город Рец.

– Значит, это не покушения, – состроил насмешливуюмину Шарлей, – а чуть ли не естественная смерть для гуситов!

– Не вполне. Потому как, говорю, и тот, и другой умерлиспустя некоторое время после ранения. Может, и выкрутились бы. Если б им кто-тояда не подсунул. Странное это, согласитесь, стечение обстоятельств: два крупныхтаборитских вождя, последователи Жижки, умирают один за другим в течениемесяца..

– Для Табора серьезная потеря, – вставил ВелекХрастицкий, – а для врагов наших выгода столь велика, что уж и раньше былиподозрения. А сейчас, после заявления юного пана Белявы, дело должнопроясниться до конца. Полностью проясниться.

– Само собой, – кивнул Шарлей, хранясерьезность. – Настолько должно, что при необходимости нашего юногогосподина Беляву поволокут на пытки. Как известно, ничто так не проясняетподозрения, как раскаленное железо.

– Чего это вы, – усмехнулся Бразда, но как-томалоубедительно. – Никто о таком даже и не думает.

– К тому же, пан Рейнмар, – добавил столь жемалоубедительно Олдржих Галада, – брат пана Петра! А пан Петр из Белявыбыл наш. И вы ведь тоже наши…

– И как таковые, – насмешливо добавил УрбанГорн, – они свободны, верно? Если захотят, могут уйти куда угодно? Хоть бысейчас? А? Пан Бразда?

– Ну… – заикнулся гетман градецкой конницы. –Того… Нет. Не могут. У меня другой приказ. Потому как, видите ли…

– Опасно тут кругом, – откашлялся Галада. –Мы обязаны вас… хм… строго охранять.

– Ясно. Обязаны.

Все было ясно. Амброж уже больше не интересовался ими и необращал на них внимания, но они пребывали под постоянным наблюдением и надзоромгуситских воинов. Казалось бы, они были совершенно свободны, никто к ним ненавязывался, совсем наоборот, относился как к камратам, больше того, их дажевооружили и почти включили в состав легкой Браздовой конницы, насчитывающейтеперь, после соединения с главными силами, больше сотни всадников. Но они былипод надзором, и недооценивать это факт было невозможно. Шарлей вначалескрежетал зубами и ругался втихую, но потом махнул рукой.

Оставалась проблема нападения на колектора, и о ней ниШарлей, ни Рейневан не собирались забывать. Или похоронить.

Хоть Тибальд Раабе ловко избегал разговора, в конце концовего приперли к стенке. Вернее – к телеге.

– А что мне было делать? – вспылил он, когда емунаконец дали возможность говорить. – Пан Самсон нажимал! Надо было что-тоскомбинировать! Думаете, если б не слух о деньгах, Амброж дал бы нам конников?Ждите! Как же! Значит, надо благодарить, а не кричать на меня! Если б не мояидея, сидели бы вы сейчас в Башне шутов и ждали инквизитора.

– Твоя ложь могла стоить нам жизни. Если б Амброж былпожаднее…

– Если бы да кабы! Надо же! – Голиард поправилсбитый Шарлеем набок капюшон. – Разве я не видел, в какой эстиме был унего Петр? Было ясно, что панича Рейнмара он не тронет. Это во-первых. Аво-вторых…

– Что во-вторых?

– Я действительно думал… – Тибальд Раабе несколькораз кашлянул. – Что уж говорить… Я был почти уверен, что именно выобобрали колектора на Счиборовой порубке.

– А кто его обобрал?

– Так не вы, что ли?

– Ты, братец, напрашиваешься на пинок в зад. Хорошо,скажи, как тебе удалось сбежать от напавших?

– Как? – помрачнел голиард. – А бегом!Ножками быстро перебирал. И не оглядывался, хоть сзади кричали: «Спасите!»

– Учись, Рейнмар.

– Учусь каждый день, – обрезал Рейнмар. – Адругие, Тибальд? Что сталось с другими? С колектором? С францисканцами? Срыцарем фон Штетенкроном? С его… С его дочерью?

– Я же вам сказал, панич. Я не оглядывался. Неспрашивайте больше ни о чем.

Рейневан не спрашивал.

* * *

Опустились сумерки; к великому удивлению Рейневана, армия неостановилась. Ночным маршем гуситы дошли до деревни Ратно, ночную тьму осветилипожары. Гарнизон ратновского замка отмахнулся от ультиматума Амброжа,парламентариев обстреляли из арбалетов, поэтому штурм начался при свете горящихдомишек. Крепость защищалась храбро, но пала еще до рассвета. Защитникизаплатили за упрямство – их перебили всех до одного.

Марш продолжался до рассвета, а Рейневан уже сообразил, чторейд Амброжа на клодскую землю носит характер возмездия, мести за осенний рейдна Наход и Трутнов, за резню, которую войска вроцлавского епископа Конрада иПуты из Частоловиц учинили под Визмбурком и в деревнях вдоль реки Метуи. ПослеРадкова и Ратны за Визмбурк и Метую заплатила Счинавка, принадлежащая ЯнуХаугвицу, который участвовал в епископской «круцьяте».