Сделка с профессором - Полина Краншевская

Император объявил о начале бала, занял трон и приготовился выслушивать поздравления от собравшихся. К возвышению потянулась длинная череда желающих выразить свое почтение правителю, в центре зала под звуки вальса закружились танцующие пары, предпочитавшие дожидаться своей очереди, не теряя времени даром.

Эдман пригласил Беатрис и, оставив трость лакею, увлек ее в самую гущу веселящейся публики. Он не танцевал больше пяти лет и теперь с шальной улыбкой держал в своих объятиях Бетти, упиваясь возможностью беспрепятственно проделывать давно знакомые фигуры. Беатрис не могла оторвать от него восторженного взгляда и растворялась в танце, позволив себе в последний раз насладиться близостью любимого мужчины перед неминуемым расставанием.

Спустя час, церемониймейстер вызвал их на возвышение, и император в торжественной тишине произнес проникновенную речь о важности долга каждого жителя империи перед своей страной, восхитился храбростью дайны Сонар и преданностью отчизне максиса Джентеса и вручил обещанные награды. Фрак Эдмана украсил орден кавалера мужества, в форме усыпанного россыпью рубинов креста, грудь Беатрис пересекла пурпурная шелковая лента, конца ее свободно струились по подолу платья, скрепленные бриллиантовой брошью. Оба получили по свитку, где император указал дополнительные блага, дарованные его высочайшей милостью.

Протягивая Бетти документ, правитель тихим голосом произнес так, чтобы слышала только она:

– Мне впервые доводится вручать подобную награду женщине, дайна Сонар. Вы в любое время можете направить мне прошение с указанием того, что вы посчитаете нужным у меня попросить, и я постараюсь исполнить ваше желание.

– Благодарю, ваше величество, – пролепетала Бетти, окончательно стушевавшись под пристальным взглядом монарха.

Император вдруг сказал:

– Я бы хотел, чтобы вы посетили дворец, когда здесь не будет столь многолюдно. Думаю, в начале следующего месяца я вполне смогу найти время для беседы с вами наедине.

Беатрис похолодела, липкий страх пробежал по ее спине, сжав горло непреодолимым спазмом. Она смотрела на правителя и не могла проговорить ни слова.

– Мой секретарь свяжется с вами и пришлет экипаж, – продолжал император, словно бы и не замечая ее оторопь.

Зигрид развернулся и взмахом ладони позволил продолжить бал. Эдман подал Бетти руку, и они присоединились к гостям. 

Пальцы Беатрис мелко подрагивали, покоясь на локте максиса Джентеса, и он, чувствуя ее волнение, прошел в самый дальний от возвышения угол. Но не успели они приблизиться к одному из диванов, как подошла госпожа Хариш в сопровождении того самого тучного максиса, в чей компании присутствовала на казни.

– Эдман, поздравляю с заслуженной наградой! – лучезарно улыбаясь, воскликнула она. – Ты, как никто другой, достоин ее.

– Благодарю, – отозвался он, целуя протянутую ею ручку и обмениваясь с пожилым максисом приветственными поклонами.

Беатрис сделала реверанс и с отсутствующим видом, принялась обдумывать неожиданное желание императора увидеть ее во дворце в будущем месяце. Ничего незначащая болтовня максиссы ни в коей мере не заботила ее в свете новых обстоятельств.

Распорядитель объявил дамский танец, оркестр заиграл волнующий легкий как прикосновение лепестков роз вальс, и Микаэлла сказал с придыханием:

– Максис Джентес, позвольте пригласить вас на танец.

– С удовольствием приму ваше приглашение, госпожа Хариш, – с поклоном ответил он, повинуясь незыблемому закону светского этикета и не смея отказать даме.

Микаэлла сделала самый грациозный реверанс, какой только доводилось видеть Бетти, и под руку с Эдманом отправилась в центр зала. Беатрис осталась возле пожилого максиса, остро чувствуя тоску и одиночество, внезапно овладевшие ею.

– Простите меня, дайна Сонар, – торопливо проговорил максис. – Мне необходимо срочно отлучиться.

– Конечно, – с грустью улыбнулась ему Бетти. – Не смею вас задерживать.

Он растворился в толпе, и она с облегчением опустилась на диван, надеясь хоть немного передохнуть. Но ее чаяниям не суждено было осуществиться.

– Дайна Беатрис, – услышала она вкрадчивый голос герцога Серпентаса и вздрогнула. Он очутился перед ней словно из ниоткуда и тут же расположился рядом, – разрешите поздравить вас с получением почетной награды. Вы теперь войдете в историю империи, как первая дайна, получившая пурпурную ленту.

– Благодарю, ваша светлость, – отозвалась Бетти, собирая в кулак всю свою стойкость, чтобы выдержать не особенно приятную беседу с рассматривающим ее точно музейный экспонат мужчиной. – Думаю, для летописцев я не представляю ни малейшего интереса.

– Это как посмотреть, – протянул он с хищной улыбкой, и у Бетти все сжалось внутри от пронизывающего насквозь взгляда черных глаз. – Будь моя воля, вас бы чествовали не на балу, а восхваляли на главной площади Глимсбера. Такую потрясающую девушку должен каждый житель империи знать в лицо.

– Это совершенно излишне, – пробормотала Беатрис, ища Эдмана среди танцующих пар и надеясь на его скорое возвращение. Но он бесследно исчез вместе с госпожой Хариш.

– Вы обещали мне танец, – сказал герцог, протягивая ей ладонь. – Разрешите пригласить вас?

Всем сердцем Бетти желала отказаться и сбежать как можно дальше от дворца, но жесткие правила хорошего тона, вбитые в нее строгими учителями, заставили с достоинством произнести:

– Конечно, ваша светлость.

Лицо Серпентаса озарила довольная усмешка, он помог ей подняться и, бережно держа за руку, отвел к танцующим.

Оркестр заиграл чарующую мелодию, герцог притянул к себе Бетти, расположив одну ладонь на пояснице, а другой – крепко обхватив ее пальцы. Подобная вольность позволялась исключительно супругам или в крайнем случае любовникам, но никак не чужим друг другу людям. Беатрис вспыхнула от такой откровенной беспардонности и обожгла герцога гневным взглядом. Но тот лишь одарил ее обворожительной улыбкой и закружил в вихре танца.

– Что вы себе позволяете? – прошипела Бетти, стараясь высвободиться и хоть немного отстраниться.

– То, о чем давно мечтал, – заявил герцог и посмотрел на нее с такой жадностью во взгляде, что Беатрис сбилась с шага. Но Серпентас поддержал ее, и дальше они вновь двигались слаженно. – Я, знаете ли, и так слишком долго ждал.

– О чем вы? – с недоумением спросила Бетти. – Я вас не понимаю.

– Не волнуйтесь, – усмехнулся герцог, – скоро поймете.

Беатрис хотела возразить, но тут почувствовала острую боль в указательном пальце и, вскрикнув, посмотрела на сжимаемую Серпентасом руку. Его широкая ладонь крепко держала ее тонкие пальчики, и на ней красовался крупный перстень в виде свернувшейся змеи с открытой пастью. Бетти в изумлении не могла оторвать глаз от знакомого украшения, позабыв о быстро прошедшей вспышке боли.