Безупречный враг - Оксана Демченко

Зато Пэи побледнел и замер. Он знал, что очень похоже готовятся к казни голосом. Один длинный острый звук — и сердце сжимается, запирает ток крови, рвется. Можно порвать и легкие. Или загнать в них болезнь, съедающую здоровую ткань медленно и страшно. А еще отпеть ноги, навсегда сделав калекой.

С того дня Пэи — очень верный человек, незаменимый. Он исполняет приказы, молчит под самыми страшными пытками. Люди Мироша Гравра в свое время до него добирались, спрашивали о причинах гибели «Морского орла». Вежливо, нудно, усердно. А вот дознаватели короля Альбера работали куда более грубо и примитивно. Гооз дал им десять дней, и лишь затем соизволил «спасти» своего человека. Потому что уже не сомневался: Пэи теперь верят. Молчать, когда так спрашивают, можно, лишь ничего не зная…

Потом глупец год отлеживался. И был, смешно сказать, благодарен — его не забыли в беде. Его туда, в эту самую беду, просто поместили и хорошенько встряхнули…

Гооз сел на холодные плиты, устроил жезл в ногах и взялся усердно вынимать первую створку жемчужницы из золотой оправы. Было темно, неудобно, и оттого он долго возился.

— Пусть вам хоть Пэи поможет, дело-то нудное, — пожалел Крид, соскучившись ждать, и добавил с укоризной: — Мне-то вы пока что верить не стремитесь.

— Еще успеет помочь, — пообещал Гооз с усмешкой. — Это ты хорошо придумал. Голоса его лишили, жезл дать не опасно. Умница, будешь хорошим жрецом, если доживешь. О, вот полдела и сделано.

Створка с легким скрипом вышла из зажимов и легла на ладонь советника. Вторая устроилась там же слишком быстро, по мнению Крида. Гооз сложил обе створки и запел. Он чуть покачивался в нудном ритме, от которого ныли зубы, тяжко выворачивались кости и натягивались жилы. Пэи досталось, кажется, больше всех: он был рядом с сиреной и скорчился на плитах, с трудом дыша. Зато Риоми ничего не заметила — звезда уже оберегала сирина.

Наконец Гооз смолк, насмешливо пнул скорченное тело оримэо и бросил ракушку, ставшую живой, на колени Риоми:

— Твоя часть работы. Не тяни, дай мне кровавый жемчуг. Иначе выверну тэльра наизнанку.

— Хорошо, — серьезно кивнула сирин. Голос звучал удивительно спокойно, и Криду стало жутковато. — Сделаю, но по-своему. Это ракушка, часть океана, как бы ты ее ни уродовал. Я наполню ее, без обмана. Но створки не откроются, если ты нарушишь обещание обеспечить безопасность Крида и даже Пэи. Не шути с сирином, Гооз. Я жду твоих слов.

— Пальцем не трону!

— Я не так глупа.

— Хорошо. Они будут живы.

— И не столь наивна.

— Я не причиню им вреда, — тускло и недовольно сообщил советник. — Даже малого. Довольна?

— Вполне.

Риоми разрезала запястье кромкой ракушки и подставила ее под струйку крови. Брови девушки удивленно дрогнули — первая капля упала и засветилась багровым сиянием, стала переливаться жидким огнем. Вторая влилась, увеличивая шар, после третьей он стал твердеть и «остывать», теряя яркость свечения. Риоми охнула, склонилась и выронила жемчужницу, выкатившуюся со стуком за край звезды. Лицо сирина становилось все бледнее, словно ушли не три капли, а вся кровь. И с ней — жизнь. Голубые глаза потемнели и закрылись.

Резкий порыв холодного ветра скользнул по воде, поднимая болезненную дрожь мелких волн. Крид охнул, рванулся к кромке рисунка и наткнулся на невидимую стену. Сперва он боролся с преградой, пытаясь дотянуться до руки своей Сказки, звал ее, забыв про Гооза, насмешливо наблюдающего со стороны. Потом сел и затих, растерянно гладя упругий воздух, вскоре поддавшийся и позволивший руке пересечь контур, не найдя в ней зла и угрозы для девушки.

«Нет сомнения, звезда далеких северных шаманов делает свое дело», — твердил без слов Крид. И повторял снова, как заклинание. Чудо северной звезды — единственная маленькая надежда, оставшаяся у него: до рассвета надо вернуть ракушку в ладонь Риоми, откуда она выпала, отняв душу. И тогда, если верны записи дяди Левина, все будет снова хорошо. И станет возможно дышать без боли, слышать шум волн и смотреть в лазоревое мелкое море у берега острова, так похожее на взгляд его Риоми. Она откроет глаза — и только затем наступит утро, не раньше. Так и будет, он постарается. Очень.

— Исполнено! — рассмеялся рядом Гооз, добавил громко и торжественно: — Один шаг — и я стану тем, кем мечтал стать. Великая тайна девяти веков… И я, ее наследник. Законный наследник, бог безбрежного моря, владыка и газур всех людей земли. Да будет так!

Советник поднял открытую жемчужину. Она, к удивлению самого «бога», оказалась непомерно тяжела для руки. Гооз торопливо сунул жезл едва очнувшемуся Пэи, кое-как собравшему остатки сил, чтобы сесть:

— Подержи, уже скоро. Это будет…

Договорить советник не успел.

Бывший сирена принял перламутровый жезл и, продолжая движение, метнул его вниз, в беспокойный океан. Бросок слабой дрожащей руки вышел вялым, но довольно точным. Жезл миновал камни парапета и упал вниз, канув в ночь, пролетел мимо всех ярусов замка и плеснул мелкой волной прибрежья. Гооз перегнулся наружу и завизжал, вытягивая руку, словно пытаясь позвать жезл. Или не отпустить? Напрасно. Неудавшийся бог охнул, он видел вполне отчетливо, как волны гневно взметнулись, вцепились в перламутр и уволокли добычу.

Только тогда Гооз разогнулся и обернулся, свел пальцы в щепоть, целя в грудь Пэи, коротко и злобно крикнул. Наказание за предательство должно наступить немедленно!

Ракушка звонко щелкнула створками, отмечая: нарушена данная сирину клятва. Гооз охнул и торопливо сорвал узкий нож с запястья, где клинок до сих пор прятался под широким рукавом. Тонкое лезвие попыталось проскользнуть меж створок, одно хорошее усилие… и все услышали насмешливый звон стали, рассыпавшейся в крошки.

Пэи качнулся, сник. Крид едва успел подхватить его под локти и помочь хотя бы опуститься на камни без удара. Тело жалко, безвольно растеклось, словно в нем не было больше костей. И жизни — тоже. Гооз выбросил рукоять ножа, невесело рассмеялся и глянул на тэльра.

— Сильная штука — клятва сирину, — задумчиво усмехнулся Крид.

— Разобью, — неуверенно предположил советник, глядя на ракушку. — Впрочем, ясно, эту игру я проиграл. Без жезла мне не спеть песнь власти. Но и девка жить не будет!

Гооз рявкнул низко и коротко, звезда рисунка насмешливо дрогнула светлой рябью. Сирена повторил попытку, вложив в звук всю мощь, и был отброшен: невзрачный кривоватый контур возвратил обратно силу без видимых потерь для узора или для Риоми. Советник зашипел от злости и всем телом развернулся к Криду:

— Ладно, разберусь иначе. Отдам и ее саму, и эту ракушку, и тебя в дар океану. Позову акул, змей моря и прочую хищную силу. Ты пока что стой и смотри. Дыши напоследок, скоро дышать станет нечем.

— Твой голос…

— Мед не убедит упрямого принца, — рассмеялся Гооз сухо. — Зато яд убьет или изуродует. Как Пэи. Я порвал ему легкие, поживет еще некоторое время, но вряд ли будет этому рад. Так что замри и стой где стоишь.