Спящая в огне - Карина де Сантис

штаны, заправленные в высокие сапоги. Такую одежду она видела впервые, предполагая, что перед ней юноша с Юга. Но, не позволив себе отвлечься, будущая целительница безмолвно поздоровалась с людьми и принялась за работу.

Женщина, тщательно скрывавшая свое отношение к чужим шрамам, сидела спокойно, но при этом ее глаза, окруженные морщинками, пристально наблюдали за ней. А вот юноша в первые мгновения был поражен, перестав даже тереть свои красные глаза, скривив красивое лицо, хмуря густые брови, прежде чем все же удосужиться взять себя в руки и вернуть лицу спокойное выражение.

Как выяснилось, у шаманки болела голова (не будем размышлять о том, намеренно ли она довела себя до головной боли или это было удачное стечение обстоятельств), поэтому целительница, порывшись в заветной тумбе, стоявшей под тазом с кувшином, нашла пузырек с настойкой из пиретрума девичьего, ромашки и мяты, открывая тот и выливая жидкость светло-зеленого цвета в небольшую пиалу. Вернувшись к пожилой женщине, Этна протянула ей пиалу, велев дать ей буквально пару секунд. За эти пару секунд ее пальцы успели прикоснуться и надавить на участок кожи между бровями, лишь после разрешая шаманке опустошить пиалу. Эффект от действий не будет мгновенным, но минут пятнадцати должно было с лихвой хватить, чтобы головная боль прошла.

Отойдя к юноше и пообщавшись с ним, выяснила, что тот страдает от зуда в глазах, который появился по прибытию на Север. Не исключая того, что это мог быть признак аллергии, связанный с насекомыми, юная целительница отошла к тазу с водой, снимая свои перчатки, моя руки, прежде чем вооружиться смоченным куском ткани, возвращаясь к южанину и аккуратно промывая его зеленые глаза, прежде чем вернуться к тумбе, чтобы взять настойку, состоящую чисто из ромашки, сделать компресс и вернуться к юноше, накладывая его, сообщая, что так нужно посидеть несколько минут.

Чувствуя на себе совиный взгляд шаманки, Этна обернулась к ней, кидая беглый взгляд на пустую пиалу. Она уже давно догадалась, что женщину попросили оценить ее работу не только по тому, пройдет ли голова, но и по другим признакам, ведь от юноши по итогу многого не узнать, учитывая, что тот не посвящен во все тонкости испытания.

— Вам уже лучше? — обратилась Этна к северянке, смотря прямо в ее глаза.

— Вполне, — кивнула та, выдерживая взгляд и не спуская глаза к шрамам.

Спустя минут семь, убрав компресс с глаз южанина, будущая целительница отметила, что покраснение ушло, да и сам пострадавший ответил, что ему в разы лучше. Поэтому спустя мгновение пожилая женщина и молодой человек покинули комнату. Это было просто. Вроде бы. Или Этна слишком хорошо знала свое дело, или дальше ее ждали трое людей, у которых будет что-то посерьезней раздражения глаз и головной боли.

Не успела Этна убрать пиалу и настойки, как в комнату вошли две девушки. Одна из них, похожая на дикий цветок, была одета в облегающее платье с открытой шеей и рукавами-фонариками из ткани, которую целительница не смогла определить. Но она была такого нежно-персикового цвета, что вмиг захотелось прикоснуться к ней хоть одним пальцем. Волосы незнакомки были заплетены в косу, на шее висела цепочка с подвесом, а в ушах — маленькие серьги. Она была босой, но Этна была готова поклясться, что у незнакомки должна быть такая же нежная и красивая обувь.

Вторая девушка была полной противоположностью дикого цветка. Похожая на бурю, она носила кожаные штаны и подпоясанную молочную рубаху, которая скрывала ее крепкое телосложение. Глаза девушки были подведены чем-то серым, делая их грозными.

Первая гостья, пришедшая с Юга, устроилась на кровати, вторая, пришедшая с гор, заняла место на стуле. И обе вперили любопытные глаза в целительницу. Дикий цветок отвела свой взгляд спустя секунду, разочарованно вздохнув. Буря изучала каждый шрам на чужом лице, не зная, чувствует ли она отвращение или восхищение.

Заминка, длившаяся, пока троица рассматривала друг друга, быстро прошла, когда Этна опомнилась, подходя к южанке. Та, без лишних расспросов, пожаловалась на пчелиный укус. К слову, надо отдать ей должное — стоически терпеть боль от укуса с жалом в ладони смогла бы не каждая.

Будущая целительница вновь отошла к тумбочке, вооружившись всем, чем было необходимо, прежде чем вернуться к южанке, стараясь лишний раз не смотреть на ее великолепное платье, ощущая дикое желание примерить его хоть на минуту. Устроившись рядом с пострадавшей на кровати, она взяла ее ладонь, беря в другую руку заранее обработанный пинцет, сделанный умелыми руками горных кузнецов. Предупредив о том, что будет больно, со всей аккуратностью извлекла жало из нежной кожи, отчего дикий цветок вздрогнула, сдавленно выдохнув. Продезинфицировав ранку соком одуванчика, она приложила сверху лист мать-и-мачехи, которая должна была снять отек и боль.

Оставив девушку сидеть, Этна отошла к восточной гостье, гадая, является ли та воительницей или ковальщицей. А еще гадая, знакома ли та с Андерсом и если да, то как его рана. Так много вопросов. Ни одного ответа. Стоило той показать руку с ожогом, как все стало понятно. Сердце этой девушки было чутким и чувствующим, как и ее собственное. А вот мозолистые руки ясно давали понять, что девушка работает с металлом.

С этим недугом помог справиться обычный мед. Нанеся золотую сладость на красную кожу, целительница закрепила ту повязкой. Процесс заживления будет долгим, но, по крайней мере, мед снимет болевые ощущения и уберет воспаление, не дав возможному волдырю образоваться на коже.

Следом за двумя непохожими друг на друга девушками, которые покинули комнату, вошел юноша, чья походка была неровной, а на бледной, почти что светящейся коже шее виднелись два симметричных шрама. Острые черты лица придавали ему схожесть с акулой. Светлые, почти что выцветшие волосы, беспорядочными волнами лежали на голове. Голубые глаза, светлеющие к радужке, смотрели внимательно и… древне? Он был достаточно высоким и крепким, с широкими плечами и сильными руками. И, кажется, на пару лет старше самой Этны.

Дверь закрылась, но юноша и девушка еще несколько секунд взирали друг на друга. По коже целительницы прошла дрожь, а сама она, с трудом оторвав черные глаза от гостя, показала ему рукой на кровать. Тот едва заметно кивнул, проходя, куда было указано и садясь на смятое покрывало. Тишина стала почти что звенящей.

— Что беспокоит? — почти что выдохнула Этна, чувствуя странное ощущение внутри себя, но не понимая, было ли то связано с тем, что испытание уже шло не первый час или со странным юношей.

— Небольшая царапина.

С этими словами гость снял с себя