Народная диверсия - Кирилл Казанцев

– Строгач, когда это было для нас препятствием?

– Да, пацаны, но мы сейчас не на войне. Кокнуть его нельзя, сами понимаете: мирное население.

– Тогда просто оглушить, – предложил улыбчивый Кирилл.

– А потом связать – и в кусты. Ну, и глаза, понятное дело, завязать...

– Чтобы человек ничего не видел, ничего не слышал, ничего не ведал...

– Как и все остальные хуторяне...

– За это и выпьем, пацаны!

– Ура! За новую боевую операцию!

– На какой день ее назначаем?

– Только не на сегодня: сегодня гуляем по полной! За дом Ивана...

– Так к ночи ж мы все протрезвеем.

– А мы и не будем набираться так, чтобы лыко не вязать. Пить вообще надо с умом.

– Это кто же сказал такое мудрое изречение?

– Я, командир...

– Тогда следующий тост – за умного Строгача!..

* * *

Владимир посмотрел на часы: ровно половина второго ночи.

– Пора, командир, – тихо сказал он, – часовой дрыхнет, как пить дать. Что еще одному делать в такой конуре?

– Пора так пора...

– Ну, я пошел...

Владимир неслышно скользнул меж кустов бузины, прошел по самой кромке воды и приблизился к забору стройплощадки. Забор доходил только до воды, и он спокойно обогнул его и пошел, неслышно ступая, к будке сторожа. Через несколько минут он уже открыл ворота. К ним тотчас подошел, хромая, Иван, за ним подбежал Кирилл.

– Все в порядке, командир: сторож «спит» вон в тех кустах, – подмигнул Владимир Ивану.

– Ну, ты его хоть несильно?

– Обижаешь. Когда и кого я вырубал сильно? Через три минуты очнется, но будет лежать, пока мы его не освободим...

К воротам подъехал кран-манипулятор, на котором работал брат Ивана.

– Где тут кирпич?

– Вон. Давай грузи...

– Помогай, мужики!

Кран ловко цеплял за веревку пачку кирпича, поднимал его и перекладывал на свою платформу. Неожиданно на площадку забежал Мишка-дурачок.

– Ура! Ура! За Родину! Наши не сдаются!.. – закричал он, бегая кругами по стройплощадке.

Все опешили, уставившись на это чудо в сатиновых семейных трусах. А Мишка, босой, взъерошенный, с вытаращенными от радости глазами, бегал по песку между кирпичом и блоками и весело размахивал палкой. Кирилл метнулся было к нему, но Владимир остановил его:

– Не трогай. Он больной.

– Так он же нас видел!

– Он все равно ничего не расскажет. У него с головой совсем того...

– А если все-таки расскажет?

– Нет, я точно знаю. Говорю же: это инвалид. Оставьте его! Все, делаем свое дело.

– Как знаешь... – Кирилл с сомнением посмотрел на резвящегося Мишку и отошел от него.

А кран поднял с земли следующую пачку кирпича.

– Ура! Кирпич летает! – кричал Мишка, радуясь еще больше.

– Слушай, ты... Иди отсюда! – цыкнул на дурачка Владимир.

– А кирпич летает? – спросил его Мишка, счастливый.

– Летает, еще как летает!

– А ты кто? – не унимался Мишка, весело рассматривая камуфляжную форму Владимира.

– Конь в пальто! Иди домой, говорю!

– А я знаю, кто ты! Ты – Матвей!

Владимир растерянно посмотрел на друзей. В этот момент в воротах площадки появился Арсений Матвеевич. Он подбежал к Мишке и схватил его за руку.

– А ну, пошли! Домой пошли, тебе говорят! Мать вон ругается...

Угорцев старший утащил упирающегося дурачка за ворота. Ребята продолжили свою работу. Через двадцать минут на площадке совсем не осталось кирпича.

– А с фундаментными блоками что делать? – спросил Владимир. – Они их вон – опять понавезли.

– Блоки мне больше не нужны, – пожал плечами Иван.

– Мне тоже, – кивнул Владимир и повернулся к брату Ивана. – Давай-ка, приятель, закинь их в воду!

– Зачем?

– Люблю делать гадости мерзавцам! Да ты не переживай: они их потом все равно достанут.

– Ну, как скажешь...

Кран-манипулятор принялся поднимать фундаментные блоки и, подъехав к озеру, бросать их прямо в воду.

– Вот, – сказал Владимир, – это чтобы строители бездельем не маялись.

В этот момент в воротах снова появился Арсений Матвеевич. В руке у него был полынный веник.

– Здорово, сынки!

Ребята подошли к нему и обступили со всех сторон.

– Пацаны, это отец Матюши, – сказал Владимир.

Иван и Кирилл пожали руку старика.

– А мы воевали с вашим сыном... Извините, не представляемся.

– А я и не спрашиваю, как кого зовут, мне то без надобности. Спасибо, сынки, что порядок здесь наводите... А насчет Мишки не переживайте, с него спроса нет, он ничего рассказать не сможет. Я его в доме запер... Макариха, вишь ты, в Дубровино сегодня ночует у родственников, просила присмотреть за сыном, а я недоглядел...

– Арсений Матвеевич, вы извините, нам ехать пора. Сейчас светает рано...

– Да, да, сынки, вы поезжайте. А я тут веником пройдусь, чтобы, значит, никаких следов...

Иван сел в машину брата, и они поехали через деревню Песочную на участок Ивана выгружать кирпич. А Владимир подошел к связанному сторожу, пожилому мужику Гаврилычу, и, развязав ему руки, тотчас ушел по воде в лес, где его ждал Кирилл. Оба друга отправились в лесную избушку спать.

Сторож в это время, сняв с глаз повязку, долго ковырялся с веревкой, пытаясь развязать себе ноги. Наконец это ему удалось. Он выбрался из кустов, увидел, что стройплощадка опустела, выругался и принялся ощупывать свои карманы, ища мобильный. Но тот, разумеется, пропал. Бедолаге ничего не оставалось, как вернуться в свою сторожку и завалиться спать до утра, проклиная своих работодателей, из-за которых он так пострадал.

Прибывшие утром рабочие, в очередной раз обнаружив пропажу материалов, даже обрадовались вынужденному простою. Они сели покурить, переговариваясь промеж себя и вопрошая друг друга: кто это может так шутить с материалами? Перепуганный насмерть мастер Ермицкий принялся тормошить сторожа, который, проснувшись, сначала обложил мастера и по матери, и по всем остальным родственникам и лишь потом рассказал всем собравшимся около него жуткую историю, как ночью на него напала банда грабителей, все в черных масках и вот с такими ножами и кастетами! Его связали и бросили в кусты, предварительно жестоко избив и ограбив. Мастер принялся названивать кому-то, а рабочие снова сели, кто на что смог, и принялись обсуждать странные события, происходящие на этой стройплощадке.