Всего лишь каприз - Марион Леннокс

На этот раз Гейбу не пришлось вмешиваться. Пес сам присел на задние лапы, подчиняясь команде и легкому толчку со стороны Никки.

— Хороший пес. Отлично, — сказала Ники, и ее голос слегка задрожал.

Коняшка снова поднялся, слегка неуверенно, но на этот раз он сделал чуть заметное движение в направлении Никки. И посмотрел на нее — вместо того чтобы смотреть на море.

— Теперь прикажи ему идти и потяни за ошейник, — сказал Гейб, и Никки так и сделала.

Огромный пес послушно сдвинулся с места и пошел по направлению к дому рядом с ней.

— Хороший пес, — сказала Никки и всхлипнула.

Весь путь до дома они преодолели в тишине. Подошли к крыльцу. Никки открыла дверь и, впустив Коняшку внутрь, на секунду замешкалась.

— Сейчас он встанет около двери и начнет выть, — сказала она.

— Только в том случае, если ты позволишь ему это сделать.

— А как мне не позволять?

Гейб вздохнул:

— Где он спит?

— В моей спальне.

— Не пускай его в кровать. Ты — вожак.

— Я уже поняла. К тому же в моей кровати он не поместится.

— Позволь мне глянуть.

Она широко распахнула дверь спальни. Кровать на одного человека. Совсем маленькая. Гейб удивленно посмотрел на нее. Он не заходил в ее часть дома с тех пор, как она сюда въехала. Казалось, в комнате стояла детская кроватка.

— Ты не любишь вертеться по ночам?

— Нет, если при этом я никому не мешаю.

На его вкус, комната выглядела вульгарно. Слишком много розового цвета. Даже приторно.

Пес заскулил, и Гейб подумал: «Я тебя понимаю, парень. Спать в такой комнате…»

По крайней мере, у самого Коняшки было нормальное спальное место. Генриетта знала все о собаках, поэтому привезла для него надувной матрас, который по размерам был почти такой же, как кровать самой Никки.

— Скажи «На место», — обратился он к Никки.

— На место!

Коняшка не подвинулся ни на дюйм.

Гейб вздохнул:

— Представь, что лодка тонет…

— На место! — Команда прозвучала уже правдоподобнее.

Гейб подтолкнул Коняшку сзади. Коняшка взобрался на надувной матрас.

— Скажи «Лежать».

— Лежать! — сказала Никки, и пес свернулся калачиком. — Оставайся на месте, — сказала Никки, сделала шаг назад и улыбнулась Коняшке, который подчинился ее команде.

Коняшка посмотрел на нее и неуверенно опустил одну лапу на пол.

— Оставайся на месте! — рявкнула Никки голосом человека, пытающегося спастись на тонущей лодке.

Пес убрал лапу обратно.

— Ну, как я тебе? — спросила Никки улыбаясь. — Я теперь вожак?

— Из тебя получится отличный вожак.

— Несомненно, — сказала она и повернулась к Гейбу.

Внезапно она оказалась слишком близко.

— Не забывай, пес должен оставаться на своем месте, — произнес он слегка охрипшим голосом. Они стояли около собаки — так близко, что их тела фактически соприкасались. Кровать Никки была также в опасной от них близости.

Внезапно в его памяти всплыла картина. Прошлая ночь. Никки на цыпочках подходит к нему, чтобы проверить, дышит ли он, наклоняется над ним.

Он мог бы…

Нет!

Но она стояла так близко… Гейб повернулся, чтобы уйти, но вдруг она взяла его за руки и заставила его снова посмотреть себе в глаза.

— Спасибо, — сказала она. — Спасибо за то, что спустился на пляж за нами. И вообще, как ты себя чувствуешь?

— Голова совсем не болит. — И это была почти правда.

Она улыбнулась. У нее была удивительно обворожительная улыбка. Он все еще видел на ее щеках следы неожиданных и необъяснимых слез, которые делали ее еще привлекательнее.

— Спокойной ночи, — сказала она и вдруг неожиданно, без всякого предупреждения, встала на цыпочки и поцеловала его.

Это был легкий поцелуй, словно прикосновение перышка. Возможно, она собиралась наградить его воздушным поцелуем, но в последний момент Гейб шевельнулся и оказался слишком близко. И их губы встретились…

Обоих обдало жаром.

В испуге она подалась назад:

— Я просто хотела поблагодарить…

— Спокойной ночи, — сказал Гейб и направился к двери.

— Я не собиралась целовать тебя, — пробормотала она, но он вряд ли услышал ее слова.

Причины вставать с постели у Гейба не было. Он проснулся в пять утра и задумался о том, почему весь его привычный мир пошатнулся.

Все лодки, кроме одной, были в море. Все они отплыли вчера утром и вернутся только к завтрашнему дню. Только одно судно осталось в бухте, потому что не хватало членов экипажа.

Он мог спокойно проспать до полудня, если бы захотел. Но он не хотел. Его привычный мир находился под угрозой.

Из-за того, что у него не было работы?

Из-за Никки.

Потому что она поцеловала его?

Потому что его до глубины души тронуло ее необыкновенное превращение из успешной дамы из высшего общества в женщину, готовую на разительные перемены в жизни. Она решила оставить у себя собаку, которая была с нее ростом. Что-то такое Никки задела и в его душе…

Гейб выбрался из кровати и пошел взять одну из книг своей матери. Вернулся в кровать. И в течение часа читал.

А потом взглянул через окно на каменную стену.

Мысль о том, что он будет перебирать камни, перекладывать их с тех мест, куда их положила его мама… Неужели он сможет сделать это? Неужели сможет начать новую жизнь?

Его мать. Лизабетт. Джемма. И каждый раз он испытывал боль.

Несколько месяцев он жил один. И вот в его доме появились Никки и Коняшка… Он не мог позволить им нарушить его отшельнический образ жизни!

Гейб отбросил книгу в сторону. Надел рыболовный костюм и направился в бухту. Ему нужно было срочно сбежать из дома.

Сбежать от Никки?

Никки и Коняшка сидели на причале, наблюдая за полетом чаек и за восходящим солнцем, покрывающим блеском море вдалеке.

В это время суток бухта была безлюдна. Большая часть лодок находилась в море. Немногочисленные суденышки, остававшиеся около причала, служили для увеселительных прогулок или отвозили владельцев на большие суда, стоящие на якоре в море.

Коняшка потихоньку начинал слушаться Никки. Сегодня он проснулся с первыми лучами солнца и заскулил. Никки вывела его на улицу. Он сделал свои дела и бросил отчаянный взгляд в сторону пляжа.