Мето. Мир - Ив Греве

Я радуюсь неожиданной свободе действий, но, придя в санчасть, сталкиваюсь нос к носу с Цезарем 3, который наверняка меня поджидал. Я здороваюсь, начинаю рассматривать коробки и быстро нахожу то, что искал. Еще я замечаю, что урна переполнена окровавленными бинтами — вероятно, мои приятели пострадали. Я ухожу, зажав в руке две таблетки, и собираюсь избавиться от них позже в комнате. Цезарь окликает меня:

— Мето, возьми еще одну и прими их сразу.

Я беспрекословно подчиняюсь. Надеюсь, все обойдется без последствий. Заметив его ухмылку, я задумываюсь: вдруг ему обо всем известно? Я прячусь в комнате и пытаюсь вызвать рвоту, но ничего не получается. Тогда я завожу будильник и тут же засыпаю.

За столом сидят Юпитер и двое Цезарей. Я сажусь перед папкой, на которой написано мое имя. Цезарь 2 жестом приказывает ее раскрыть, а его коллега включает секундомер. Внутри такие же листы, как в моем досье, но все карты «немые» и указаны лишь названия абзацев. Я не спеша заполняю пробелы, пока они наблюдают за мной. Затем я должен описать и объяснить принцип работы телефона и велосипеда, назвать основные наружные части автомобиля.

Наконец мне протягивают фотографии. Я замечаю, что некоторые детали либо отсутствуют, либо отличаются от оригиналов. Меня просят прокомментировать снимки.

— Семья Мартен позирует перед своим домом, его координаты — Z17, L215. Если внимательно присмотреться, эта фотография немного отличается от оригинала. На первый взгляд, здесь присутствуют все основные детали, но вот здесь, например, изменен оттенок цветов, а вон там стоит маленькая девочка по имени Мелани, тогда как на подлинной фотографии она стояла с другой стороны, рядом со своей матерью Жозианой. Ну и муж, которого зовут Анри, без своих привычных черных очков… Продолжать?

— Нет, достаточно, — подытоживает Юпитер. — Сейчас мы проверим твои ответы. Возвращайся пока в свою комнату. Мы пришлем за тобой, чтобы сообщить о результатах.

Вернувшись через час, я не могу угадать по их лицам, довольны ли они. Они долго сверлят меня взглядами, а затем слово берет Цезарь 1:

— Ты показал замечательные результаты. Они продемонстрировали твою наблюдательность, а также способность понимать и запоминать информацию. К тому же мы всегда знали о твоих способностях адаптироваться и импровизировать. После того как ты получше освоишься со средой обитания на континенте, мы сможем поручить тебе настоящее задание в режиме полной самостоятельности. Для этого мы посылаем тебя на пару дней в одну приемную семью. Ты займешь место их сына, который на время спрячется. Начиная с завтрашнего дня ты будешь изучать досье и вживаться в роль этого персонажа. Помни: мы оказали тебе огромное доверие, так что не подведи нас.

После обеда я встречаюсь с коллегами. Они постепенно оправляются от ужасного испытания. Их лица непроницаемы, а тела оцепенели от боли. Я не отваживаюсь расспрашивать их. Жан-Люк предлагает поучить меня плаванию. Он рад, что я обретаю уверенность, и объявляет:

— Попрошу, чтобы в следующий раз тебе разрешили поупражняться в море. Как думаешь — справишься?

— Да, у меня такое чувство, будто руки и ноги уже когда-то были знакомы с движениями, позволяющими перемещаться в воде, и что надо было просто разбудить воспоминания.

— Мне и впрямь кажется, что ты умел раньше плавать.

— Ты ранен. Тебе не очень больно?

— Пройдет. Нас застали врасплох. Кто-то их предупредил. Но… ты же знаешь, мне нельзя об этом говорить.

— Знаю.

Моим товарищам запретили несколько дней заниматься спортом, так что остаток дня я вынужден одиноко слоняться из своей комнаты в спортзал и обратно. К счастью, в классе я обнаруживаю на своем столе новую папку:

ДЕТИ-БРОДЯГИ

Новые законы о семье повлекли за собой многочисленные побеги подростков, как правило, поощряемые самими родителями, невзирая на то что власти создавали такие учреждения, как Дома, где им предлагались благоприятные условия.

Большинство детей-бродяг сбиваются в банды, которые живут подаянием, воровством и торговлей наркотиками. Бригады по борьбе с преступностью среди несовершеннолетних регулярно устраивают рейды в отдаленных кварталах или в подвалах центральной части города, где они скрываются.

Эти молодые люди без труда находят молчаливую поддержку у населения. Взрослых, нарушивших закон, судят и приговаривают к тюремному заключению.

Равным образом проводятся информационные кампании, призывающие всех и каждого к соблюдению законов и побуждающие население доказывать свою сознательность, сообщая о присутствии детей-бродяг. Речь идет о всеобщей безопасности, а также о необходимости обрести баланс между ресурсами, которыми мы располагаем в этот тяжелый период кризиса, и количеством людей, имеющих к ним доступ в нашей Зоне.

Вместе с тем мы хотим напомнить, что насильственные действия в отношении этих молодых людей, «вооруженная охота за детьми» и разнообразные виды отлова официально запрещены и караются тюремным заключением.

Ниже приписано карандашом:

Мето, ты должен остерегаться как официальных проверок, так и редких, но порой грубых действий населения, а тем паче — самой этой молодежи, которая способна предстать в привлекательном облике, чтобы проще было развратить тебя и заманить в свои сети. В прошлом мы уже оплакали смерть нескольких членов группы «Э», погибших в ходе выполнения заданий.

Вечерние посиделки были отменены, и всех отправили по своим комнатам на час раньше. Я надеюсь, что меня навестит Клавдий: не терпится узнать, как себя чувствует Октавий.

Однако на сей раз приходит Ромул. Я уже не доверяю ему, ведь его помощь небескорыстна, и я не хочу быть виновным в убийстве.

— Зашел повидаться, — начинает он. — Ты ничего не хочешь спросить?

— Как ты догадываешься, у меня много вопросов, но цена за них кажется мне чересчур высокой. В последний раз ты попросил меня отравить твоего отца…

— Ты не вправе так со мной разговаривать! — возмущается он. — Во-первых, насколько мне известно, он остался жив. Я просто хотел, чтобы он немного помучился, и уверяю тебя, это мелочь по сравнению с тем, каким мукам он подвергал меня. Он сделал все для того, чтобы у меня никогда не было друзей. Еще в раннем детстве он внушил мне чувство безнаказанности, позволяя делать что угодно и побуждая к насилию над другими. Он преследовал при этом одну-единственную цель: отдалить меня от ровесников и сделать ненавистным для них. Затем он ежедневно пытал меня холодильником — так сказать, «для закалки». И все это лишь для того, чтобы все боялись меня, а сам я когда-нибудь заменил его и встал во главе его мафиозной империи. Но теперь я уже пугаю его, и он стремится любой ценой отстранить меня от власти. Он отказывает мне в том, что причитается мне по праву. Когда-нибудь я обязательно убью его, но не волнуйся: я сделаю это сам, ради удовольствия.

Ромул вне себя от злости, но умудряется не повышать голос. Он делает длинную паузу, словно переводя дух, а затем добавляет слабым голосом: