Кровавый меридиан, или Закатный багрянец на западе - Кормак Маккарти

Застонав, Спроул снова сполз туда, где лежал. Малец посмотрел на него. Нижняя губа у него покрылась волдырями, рука под разодранной рубахой вспухла, а из-под потемневших пятен крови сочилась какая-то мерзость. Отвернувшись, малец оглядел долину.

Едет кто-то, сообщил он.

Спроул промолчал. Малец взглянул на него.

Правда, не вру.

Индейцы? подал голос Спроул. Да?

Не знаю. Слишком далеко.

И что будешь делать?

Не знаю.

Куда же делось озеро?

Откуда мне знать.

Но мы оба его видели.

Люди видят то, что хотят видеть.

А почему я не вижу его теперь? Я его ещё как видеть хочу, чёрт возьми.

Малец окинул взглядом равнину.

А если индейцы? нудил Спроул.

Очень может быть.

Куда бы спрятаться?

Сухо сплюнув, малец вытер рот тылом ладони. Из-под камня выскочила ящерица, пригнулась над этим комочком пены на крохотных, задранных кверху локотках, осушила его и снова шмыгнула под камень, оставив лишь чуть заметный след на песке, который почти сразу исчез.

Они прождали весь день. Малец сделал несколько вылазок вниз в каньоны в поисках воды, но так ничего и не нашёл. Всё застыло в этом пустынном чистилище: двигались только хищные птицы. Вскоре после полудня внизу, на изгибах тропы, показались всадники — они поднимались в гору. Мексиканцы.

Спроул, который сидел, вытянув перед собой ноги, поднял голову. А я ещё думал, сколько протянут мои старые сапоги. Иди давай, махнул рукой он. Спасайся.

Они лежали в узкой полоске тени под выступом скалы. Малец промолчал. Через час среди камней послышалось сухое цоканье подков и побрякивание сбруи. Первым обогнул острый выступ скалы и миновал горный проход большой гнедой жеребец капитана — он шёл под капитанским седлом, но самого капитана на нём не было. Беглецы встали у края дороги. Загорелые и измученные палящим солнцем, всадники держались на лошадях так, словно вообще ничего не весили. Их было семь, нет, восемь. Когда они проезжали мимо — широкополые шляпы, кожаные жилеты, escopetas[41]поперёк луки седла, — их вожак серьёзно кивнул Спроулу с мальцом с капитанского жеребца, поздоровался, дотронувшись до края шляпы, и они поехали дальше.

Спроул с мальцом провожали их глазами. Малец крикнул им вслед, а Спроул неуклюже порысил за лошадьми.

Всадники стали клониться вперёд и раскачиваться, как пьяные. Их головы мотались из стороны в сторону. Среди скал эхом раскатился грубый хохот, они повернули лошадей и с ухмылками до ушей воззрились на путников.

Qué quiere?[42]крикнул главный.

Всадники гоготали и хлопали друг друга по спинам. Они дали волю лошадям, и те принялись бесцельно бродить вокруг. Главный повернул к стоявшим.

Buscan a los índios?[43]

При этих словах некоторые соскочили с коней и стали без зазрения совести тискать друг друга и чуть ли не рыдать. Глядя на них, главный растянул рот в ухмылке. Зубы у него были белые и массивные, как у лошади, в самый раз для подножного корма.

Чокнутые, проговорил Спроул. Просто чокнутые.

Малец поднял взгляд на главного. Воды бы попить.

Тот пришёл в себя, и его лицо вытянулось.

Воды? переспросил он.

У нас воды нет, сказал Спроул.

Но, мой друг, как нет? Очень сухой здесь.

Не оборачиваясь, он протянул назад руку, и кто-то вложил в неё кожаную флягу. Главный поболтал ею и протянул вниз. Малец вытащил пробку и стал пить, оторвался, переводя дыхание, и снова припал к фляге. Главный нагнулся и постучал по ней. Basta,[44]сказал он.

Малец всё пил большими глотками. Он не видел, как потемнело лицо всадника. Тот высвободил сапог из стремени, точным ударом вышиб флягу, и малец на секунду застыл, вытянув руки, словно взывая к кому-то. Фляга взлетела, переворачиваясь в воздухе, сверкнула на солнце лепестками воды и со стуком покатилась по камням. За ней ринулся Спроул, схватил её там, где она лежала, истекая водой, и стал пить, поглядывая поверх горлышка. Всадник и малец не отрываясь смотрели друг на друга. Спроул закашлялся и сел, хватая ртом воздух.

Шагнув по камням, малец взял флягу у Спроула. Главный коленями послал коня вперёд, вытащил из-под ноги шпагу, наклонился и, просунув лезвие в ремешок фляги, поднял её. Остриё шпаги оказалось дюймах в трёх от лица парня, а ремешок фляги обернулся вокруг фаски. Малец замер, а всадник аккуратно выудил у него из рук флягу, дал ей соскользнуть по лезвию, и она оказалась у него в руках. Ухмыляясь, он повернулся к своим, и те снова заулюлюкали и принялись толкать друг друга, как обезьяны.

Вставив пробку на ремешке, главный загнал её на место ударом ладони. Потом бросил флягу тому, кто был у него за спиной, и воззрился на странников. Почему вы не прятаться?

От тебя?

От я.

Пить очень хотелось.

Пить очень хотелось. А?

Они молчали. Легонько постукивая фаской шпаги по передней луке седла, всадник, казалось, подбирал слова. Потом чуть наклонился к ним. Когда ягнята теряться в горах, сказал он, они плакать. Иногда приходить мама. Иногда волк. Усмехнувшись, он поднял шпагу, вложил её на место, лихо развернул коня и пошёл рысью между других лошадей. Его люди повскакали в седла, устремились за ним и вскоре скрылись из виду.

Спроул сидел не шевелясь и, когда малец посмотрел на него, отвёл взгляд. Он был ранен во враждебной стране, далеко от дома, и хотя глаза его видели чужие камни вокруг, душа, похоже, отлетела в совсем иные, далёкие пределы.

Они стали спускаться, переступая через камни, выставив перед собой руки, и их тени, искажённые на изрезанной местности, походили на существ, что ищут собственные очертания. В сумерках они добрались до дна лощины и двинулись дальше в голубизне и прохладе. На западе строем поставленных на попа заострённых шиферных пластин вставали горы, а вокруг изгибались и вертелись на ветру неизвестно откуда взявшиеся клочки сухой травы.

Они брели во мраке дальше, и заснули прямо на песке, как собаки. Пока они так спали, из ночи бесшумно вылетело что-то чёрное и уселось Спроулу на грудь. Оно прошлось по спящему, балансируя кожистыми крыльями, растянутыми на тонких косточках пальцев. Сморщенная, как у мопса, злобная мордочка, искривлённые в жуткой усмешке голые губы и зубы, в свете звёзд отливавшие бледно-голубым. Существо склонилось к шее Спроула и, проделав две узкие дырки, сложило крылья и принялось пить кровь.