Четыре года спустя - Моника Мерфи

Тяжело вздохнув, я выкидываю из головы грустные мысли и стараюсь не отстать от Оуэна, потому что чем дальше мы продвигаемся вглубь дома, тем больше становится гостей. Когда он хватает меня за руку и притягивает поближе к себе, я чуть не задыхаюсь от неожиданности. Наши пальцы переплелись, и я всячески стараюсь унять бурю эмоций, вызванную его прикосновением, но не могу. Клянусь, у меня подгибаются колени.

Он притягивает меня еще ближе, и мне кажется, что я сейчас умру. Я тону в его запахе: осень, пот и слабое напоминание о работе в ресторане.

– Ключи в моей комнате, – кричит он мне в ухо, потому что музыка просто оглушительна. – Просто держись рядом, мы заберем их и сразу уйдем отсюда.

Коротко киваю и улыбаюсь ему, а он – мне. Я стараюсь унять свое сумасшедшее сердце, которое заходится в бешеном стуке. Влечение, которое я испытываю к своему сумасбродному подопечному, неприемлемо.

Оуэн крепче сжимает мои пальцы и ведет меня через толпу по короткому темному коридору, останавливаясь у самой дальней двери. Открывает ее и заглядывает внутрь, вероятно, проверяя, есть ли там кто-нибудь, а затем заходит, не оставляя мне выбора, кроме того, чтобы следовать за ним, потому как все еще держит меня за руку.

Отпустив наконец его ладонь, я оглядываюсь, стараясь все рассмотреть, пока Оуэн ищет ключи. Пустые стены и самая обычная мебель, хотя кровать, застеленная терракотовыми простынями, огромная. Я отступаю от кровати, вдруг занервничав. Сколько девушек было здесь до меня?

Ух. Даже боюсь представить.

Я наедине с Оуэном в его спальне. Будь я посмелее, то не упустила бы возможность по крайней мере поцеловать его. Хотя сильно сомневаюсь во взаимности. Не думаю, что нравлюсь ему. Он всего лишь пытается быть милым. Наверное, он просто пожалел свою бедную репетиторшу, когда увидел, как ее домогаются в ресторане, где он работает.

– Вот отстой! – ворчит он, опускаясь на колени и начиная рыться в куче одежды, сваленной на стуле. – Постоянно теряю ключи.

– Помочь? – спрашиваю я как хорошая девочка, всегда предлагающая помощь всем нуждающимся. Боже мой, порой я раздражаю саму себя.

– Все в порядке. Они, наверное, в кармане джинсов. Там я их обычно и нахожу.

Я подхожу к комоду и осматриваюсь. Вот зеркало, кружка, наполненная на четверть, и небольшая пиалочка, заполненная мелочью. А еще зажигалка, помятая выцветшая долларовая купюра и фотография в рамке. Беру ее в руки и рассматриваю. На снимке очень симпатичная девушка со светлыми волосами и такими же, как у Оуэна, зелеными глазами. На ней свадебное платье. Она улыбается в объектив и обнимает Оуэна. Он тоже смотрит прямо и так мило улыбается, что у меня перехватывает дыхание. Парень в костюме жениха смотрит на невесту как на самое прекрасное, что видел в жизни.

Чудесное фото, полное любви и радости. Судя по всему, это сестра Оуэна, поскольку они очень похожи. Да и парень мне смутно знаком.

– Это моя сестра с мужем. – Оуэн стоит прямо за мной; он так тихо подошел, что теперь мне неловко, что меня застали за разглядыванием личного фото. Я осторожно ставлю рамку на место.

– Парень выглядит знакомым, – говорю я, развернувшись лицом к Оуэну.

Он стоит так близко, что я чувствую тепло его тела, которое действует на меня как магнит. Я просто теряю над собой контроль.

– Это Дрю Каллахан.

Ох! Я уставилась на Оуэна. Живая легенда прямо здесь?! Все то и дело говорят о Дрю Каллахане, особенно сейчас, когда он продолжил играть в НФЛ. Значит…

– Серьезно? Твой зять – профессиональный футболист? – я разинула рот от удивления.

– Да. Думал, ты знаешь. Все знают.

– Нет, я не знала. – Я поднимаю голову и всматриваюсь в Оуэна. – Поэтому ты играешь в футбол?

– Можно и так сказать.

– А как насчет твоего отца? Ему нравится футбол?

Оуэн вдруг замер, и на его лице появилось пугающе-отстраненное выражение.

– Не знаю, что нравится этому придурку. Понятия не имею, где он вообще.

– Ой. – Не стоило спрашивать о родителях. Это всегда больная тема. Я сама не люблю говорить об отце. Ладно, тут все понятно.

– Полагаю, ты близок с сестрой?

– Фэйбл? Да, она практически вырастила меня. – Пустота во взгляде уступает место теплу и нежности. Видно, что сестра очень дорога ему. – Сейчас у нее у самой ребенок.

– Значит, ты дядя. – От этой мысли теплеет на душе. Стоит представить Оуэна с ребенком на руках – и все, уже хочется рыдать от умиления.

– Да. Премилое дитя. – В руках у него ключи от машины. – Нашел. Готова ехать?

Какое разочарование. Нет! Я хочу остаться! Хочу вернуться в зал, выпить пару коктейлей, познакомиться с твоими приятелями и даже выкурить косячок, чего раньше никогда не делала. Думаю, будет весело. А когда я буду немного под кайфом, возможно, мне удастся затащить тебя сюда и, заперев дверь, поцеловать. Потом упасть в твои объятия, почувствовать тепло твоих рук на обнаженной коже…

Но, пока я успеваю что-то сказать, раздается короткий стук в дверь, она распахивается, и перед нами предстает высокий, едва стоящий на ногах парень, почти такой же широкоплечий, как Оуэн.

– Все-таки ты в комнате с девушкой, – потрясенно восклицает он, пытаясь сохранить равновесие. – Черт, теперь я должен двадцать баксов этому идиоту Дезу.

– Проваливай отсюда, – беззлобно говорит Оуэн. – Мы уже уходим, так что можешь передать Дезу, что ничего не было и ты ему ничего не должен. Оуэн поворачивается ко мне:

– Готова идти, Челс?

Мне нравится, как он меня назвал. Никто не зовет меня Челс, а мне всегда хотелось иметь уменьшительно-ласкательное имя.

– Только не говори мне, что она и есть твой репетитор. – Парень заходит в комнату, путаясь в собственных ногах. – Это же ты, да? Репетиторша? Я помню тебя. – Он тыкает в меня пальцем, в его тоне слышится смесь обвинений и смеха.

– М-м-м… – Сомневаюсь, стоит ли признаться. Не хочу вечно лгать, как мой отец, поэтому предпочитаю сказать правду. Я тоже его помню. Он был в закусочной вместе с Оуэном и Дезом. – Да.

– Отличная работа, Оуэн! Быстро же ты затащил ее в свою комнату. Ну ты и ловкач! – Парень усмехается. – Я Уэйд. Самый старый и самый лучший друг Оуэна.

– Ты станешь самым мертвым другом, если не замолчишь и не уберешься из комнаты, – говорит Оуэн. Его низкий хрипловатый голос невозможно сексуален. Что это за форма извращения, если мне нравится парень, даже когда он сердитый и злой?

По-хорошему это мне следует рассердиться. Он говорил обо мне с друзьями, скорее всего, непристойным и неприемлемым образом. Обидеться на него было бы вполне естественно. Значит, он не воспринимает меня всерьез. Но вместо этого я взволнована. Раз он рассказал обо мне больше, чем просто «у меня теперь репетитор, сто лет бы ее не видеть», значит, есть надежда. Возможно, у меня все же есть шанс быть с ним.