Зина Портнова - Василий Смирнов

- Запиши и моего брата - Николая Зенькова, - попросила Фруза. - Я за него ручаюсь головой.

Но тут раздались другие голоса. Маша Дементьевна попросила включить в список свою старшую сестру Надю, Маша Лузгина - свою сестру Антонину. Они тоже ручались за них.

Список у Володи рос. Была намечена и резервная группа, состоявшая из Николая Зенькова, Николая Алексеева, Аркадия Барбашева, Дмитрия Хребтенко, Марии Хребтенко, Антонины Лузгиной, Зои Софончик, Зины Лузгиной, Надежды Дементьевой, Марии Ушаковой, Екатерины Зеньковой, Ефима Лемнева, Ивана Галошкина.

- Еще одну девчонку я бы внес в список... - предложил Володя и назвал свою двоюродную сестру Зину Портнову. - Приехала из Ленинграда, а уже проявила себя. - И Володя подробно рассказал про участие Зины в переправе красноармейцев.

- Смелая... очень смелая девочка и умная... - поддержал предложение Володи Евгений.

Так последней в список была включена ленинградская школьница пионерка Зинаида Портнова.

- А теперь список уничтожь... - предложила Фруза Володе. - Чтобы никаких следов не оставлять. На память всех надо знать.

Взяв из рук Володи клочки бумаги, она нашла на столе коробок спичек. На медленном огоньке клочки бумаги превратились в сероватый пепел, который сразу же разлетелся по комнате.

- Нужно, ребята, соблюдать большую осторожность, - предупредила Фруза. - Я не против тех, кого сегодня называли. Но с каждым, кого мы собираемся принимать, следует поговорить отдельно. Никому не навязывать наше решение. И ни в коем случае не разглашать, что мы создали подпольную группу. С Зиной Портновой я сама поговорю. В следующий раз соберемся, как и сегодня, в том же составе. Новеньких с собой никого не приводит

- Надо установить связь с "людьми из леса", - предложил Евгений. - Есть сведения, что партизанский отряд находится неподалеку от нас, в Шашанских лесах. Вот только кому это поручить?

- Давайте поручим это дело Фрузе, - подал голос Володя. - Ты, Фруза, согласна?

- Я не возражаю... - И, помедлив, произнесла: - Вот что, ребята... Буду с вами откровенна... Задание создать подпольную группу в Оболи я получила от подпольного райкома партии... - Фруза приподнялась с места, лампа на столе выхватила из сумрака ее покрывшееся румянцем лицо. - Да, ребята, не удивляйтесь! Подпольный райком партии существует и действует. Подпольный райком комсомола - тоже. Они будут руководить нашей работой, нашей предстоящей борьбой с фашистскими извергами. Вы знаете, как гитлеровцы расправляются с нашим народом? Мы, комсомольцы, не можем пассивно наблюдать за этими зверствами. А если и погибнем... что ж, теперь война. Гитлеровцы завтра каждого из нас могут расстрелять уже только за то, что мы комсомольцы... Итак, наше сегодняшнее решение создать подпольную организацию должно остаться глубокой тайной... Давайте, ребята, поклянемся друг другу, что тайну мы сохраним! Что будем бороться с гитлеровцами, не щадя своей жизни. Я первой готова дать такую клятву.

"Я, комсомолка Ефросинья Зенькова, клянусь отдать все свои силы и свою жизнь беспощадной борьбе с гитлеровцами..."

И страстные, идущие от сердца слова, произнесенные Фрузой, словно зажгли остальных. Ребята поочередно вставали с места, называли свое имя, фамилию и торжественно произносили слова клятвы.

Так в зимний декабрьский вечер в небольшой белорусской деревне Зуе, возле Оболи, в избе Володи Езовитова, родилась Обольская подпольная комсомольская организация.

Глава восьмая

Как-то рано утром Володя заглянул к себе на чердак. Вынул из тайника приемник. Включил... Время для приема передачи Совинформбюро было неурочное, и Володя почти не рассчитывал на удачу. И вдруг знакомый голос Левитана:

- "Говорит Москва!.. Говорит Москва!.. "

После короткой паузы:

- "В последний час... Провал немецкого плана окружения и взятия Москвы. Поражение немецких войск на подступах к Москве".

У Володи перехватило дыхание, сильнее забилось сердце.

В приемнике раздался сильный треск. Володя низко склонился над ящиком:

- "Шестого декабря 1941 года войска нашего Западного фронта, измотав противника в предшествующих боях, перешли в контрнаступление против его ударных фланговых группировок. В результате начатого наступления обе группировки разбиты и поспешно отходят, бросая технику, вооружение и неся огромные потери..."

Голос диктора вдруг ослаб, куда-то исчез. Володя дрожащими от волнения руками взялся было за рычажок, но голос снова пробился сквозь сплошной шум и треск:

- "... После перехода в наступление с 6 по 10 декабря частями наших войск занято и освобождено от немцев свыше четырехсот населенных пунктов..."

Сообщение о разгроме немцев под Москвой словно ярким лучом озарило холодный, полутемный чердак. Нужно было что-то немедленно предпринимать. Схватив шапку и одеваясь на ходу, побежал к Евгению.

- Женька!.. Разгром немцев под Москвой начался! - радостно прошептал он, встретив Евгения на крыльце. - К вечеру приходи ко мне, а я побегу к Фрузе. Ты понимаешь, какое это событие!

В день, когда Володя принял сообщение о разгроме немцев под Москвой, ничего не подозревавшая об этом огромной важности сообщении Зина тоже встала до рассвета. У нее было свое, маленькое, событие - день рождения Гальки.

Свой подарок сестренке Зина готовила в большом секрете, особенно от любопытных "братьев-разбойников".

С нетерпением Зина ждала, когда Галька проснется. И вот та зашевелилась, повернулась на другой бок, открыла глаза и удивленно уставилась на лежавшую рядом куклу, величиной с оставленную в Ленинграде Ольгу, но сшитую из разноцветных лоскутков. Ноги куклы были сшиты из зеленого сатинового обрезка, руки - из синего бархатного лоскутка, платье желтое, ситцевое.

Плотно набитая ватой, с маленькой фарфоровой головкой, обнаруженной Зиной в свалке старого тряпья, кукла выглядела почти как настоящая.

Галька порывисто села на постели, взяла куклу на руки.

- У тебя теперь новая Ольга... - улыбаясь, сказала Зина и поцеловала сестренку.

Подарок вызвал у Гальки бурный восторг.

- Моя!.. - радостно взвизгнула она, очевидно не веря еще своим глазам и прижимая Ольгу к груди.

С куклой она не расставалась весь день. Раздевала и снова одевала, укладывала спать, кормила, поднося к губам куклы ложку с воображаемой едой.

- Ешь! - приказывала Галька. - Давно я тебя не кормила. Недосуг было. Сами голодные сидели. Тетя Ира и Солнышко нам хлебушка носят. Поняла?.. А сейчас спи. Нечего прохлаждаться! Ведь мы не дома. Вот вернемся в Ленинград, тогда заживем...

Праздновать день рождения сестрам долго не пришлось. Явился комендант поселка и выгнал всех, кто находился в бараке, расчищать от снега дорогу.

День выдался вьюжный. С ночи валил густыми хлопьями снег, засыпав все тропинки и дорогу к поселку. На расчистку собралось человек пятнадцать, главным образом женщины и подростки.