Голем в Голливуде - Джесси Келлерман

Джейкоб застыл. Потом огляделся – не перепутал ли чего.

Все столешницы чисты.

Первоначальные снимки остались в мобильнике, который за ненужностью валялся дома. Джейкоб прикинул, где был знак, и нагнулся, не касаясь столешницы. Нигде никаких следов наждачки или скоб лежки.

Может, сработала жидкость, которой Дивия Дас промокнула буквы? Нет, такое могло бы случиться, если б их нанесли на поверхность, а не выжгли в дереве. Чтобы восстановить идеальную гладкость, столешницу пришлось бы целиком заменить.

Сообщение доставлено и автор вернулся, дабы скрыть улики?

Джейкоб выпрямился, отчетливо слыша мертвую тишину.

Выключил и спрятал камеру в карман, вынул «глок» и крадучись обошел гостиную, спальню, студию.

Ни души.

Еще раз осмотрел дом снаружи.

Никого.

Из багажника «хонды» Джейкоб достал дактилоскопический набор и вернулся в кухню. Сделав кучу снимков девственно чистых столешниц, присыпал их порошком. Ни единого отпечатка.

Однако тот, кто здесь побывал и навел порядок, не мог проскочить камеры Клэр Мейсон. Уже хорошо. Джейкоб сел в машину и поехал вниз по холму.

– Все-таки вернулись, – прохрипел интерком.

– Не устоял.

Ожил воротный движок.

При дневном свете появилась возможность оценить размах владения – то был гимн человеческой изобретательности и оазис модернизма в бесплодной доисторической пустыне. Гараж на три машины, небесной синевы бассейн, ландшафтная архитектура, поблекшие кирпичные дорожки, разбегавшиеся по облагороженной и озелененной земле. Стальная скульптура из двутавровой балки, под стать воротам покрывшаяся патиной. Из-за фруктовой рощицы выглядывала островерхая оранжерея. Зачем столько огородно-садовой продукции? Может, хозяйка из тех, кто в ожидании конца света готовится к худшему, решил Джейкоб. Потому и возвела стены – оградиться от ненасытных орд, кои неизбежно возникнут во времена нехватки и, жадно облизываясь, захотят поживиться за счет богатеньких.

Клэр Мейсон встретила его в том же фланелевом халате и вновь всучила огромную кружку чая.

– Дважды за двенадцать часов, – сказала она. – И вы будете уверять, что мне не о чем беспокоиться?

– Всего лишь добросовестность. – Джейкоб обвел рукой владение: – Славное у вас местечко.

– Я его арендую.

В секретной комнате Мейсон воспроизвела запись вчерашней ночи – за исключением приезда и отбытия машины Джейкоба, статичная картинка.

– Есть другой путь на холм? – спросил он. – Пожарная просека или что-нибудь этакое, о чем умолчала карта?

– К северу земля общественная. Шастает всякая шваль. Туристы. Потому-то я и поставила камеры.

– Понятно, – сказал Джейкоб. А еще потому, что ты чокнутая.

Рьяность Мейсон обеспечивала его круглосуточным наблюдательным постом. Джейкоб оставил визитку и попросил связаться с ним, если кто-нибудь вдруг направится к Касл-корту.

Следующие два часа он бродил по Гриффит-парку, тщетно отыскивая выход к каньону. Короткая беседа со смотрителем подтвердила отсутствие лазеек. Если не удастся выпросить у Особого отдела отряд скалолазов, в обозримом будущем труп не найти.

От всех этих трастов, ширм и холдингов несло деньгами. Ни один сайт по недвижимости, даже «Зиллоу», на запрос о Касл-корте ничего не выдал. Лишь к обеду Джейкоб наткнулся на страницу университетского преподавателя, занимавшегося историей южнокалифорнийских высших кругов. Историк проштудировал «Синие книги» с 1926 по 1973 год. Тексты распознаны – можно искать.

Искомое нашлось в издании 1941 года.

Касл-корт принадлежал мистеру и миссис Герман Пернат. Муж был главным архитектором в фирме, носившей его имя. У супругов было двое детей – шестнадцатилетняя Эдит и четырнадцатилетний Фредерик.

В архиве «Лос-Анджелес тайме» обнаружились некрологи: в 1972 году умер Герман, двумя годами раньше – его жена. Дочь Эдит Мерримен, в девичестве Пернат, умерла в 2004 году.

Поиск Фреда Перната привел к киношной базе данных, где многажды упоминались его спецэффекты в третьесортных фильмах. Джейкоб полагал, что подобные кровавые пиршества уже не снимают, но названия всего лишь трехлетней давности уведомили, что Пернат жив-здоров, а еще один запрос выдал его телефонный номер и адрес в районе Хэнкок-парка.

Джейкоб позвонил и, представившись, попросил кое-что прояснить о Касл-корте.

– Чего прояснять-то?

– Вы давно там были?

Пернат деланно рассмеялся:

– Последний раз – когда стал владельцем.

– Когда это было?

– Зачем вам, детектив?

– Ведется расследование, – сказал Джейкоб. – Кто еще имеет доступ в дом?

– Как вы меня нашли?

Джейкоб не любил тех, кто отвечает вопросом на вопрос. Они напоминали школьных раввинов.

– Послушайте, мистер Пернат…

– Хотите поговорить – приезжайте.

– Телефонный разговор меня вполне устроит.

– А меня – нет. – И Пернат повесил трубку.

Величавый георгианский особняк на Джун-стрит к северу от Беверли-бульвара контрастировал с нойтраским[9]стилем Касл-корта. Роднила их лишь неухоженность. Все прочие дома квартала похвалялись благоустроенностью, свежей покраской и новыми кровлями. У Перната забитые водостоки изгадили палисадник.

Хватило одного взгляда, чтобы вычеркнуть хозяина из числа подозреваемых. Тщедушный высохший старикашка поманил Джейкоба и, визжа палкой по полу, уковылял в сумрак дома.

Загроможденный интерьер тоже контрастировал с пустотой Касл-корта. Отрезанных голов, похоже, не было, хотя они вполне могли затеряться среди мигавших бра, натюрмортов в золоченых резных рамах и китайских ваз с пыльными ростками шелковых цветов. От вычурной полированной мебели не повернуться (фэншуй наоборот), на всякой относительно горизонтальной плоскости толпились безделушки.

И в этих непроглядных дебрях – ни одной семейной фотографии.

Кабинет Перната весь был оклеен афишами и рекламой ужастиков. Сев на истертую козетку, Джейкоб пересилил себя и отказался от предложенного виски. Лишь завистливо посмотрел, как хозяин плеснул себе из хрустального графина. Пернат прошаркал к стенному шкафу, где стояли граненые вазочки с орешками и отрезанная голова.

Окровавленные лохмотья кожи, незрячий взгляд.

Задохнувшись, Джейкоб вскочил.

Пернат мазнул по нему взглядом, потом ухватил голову за волосы и швырнул Джейкобу. Тот поймал.