Ксенофоб  - Игорь Шенгальц

– Кого вы ко мне привели, Благостаев! Это шпион! Разве вы не знаете, что по Рату имеются особые распоряжения…

Но шеф безопасности не дослушал до конца, он уже прыгнул на меня, целя растопыренными пальцами мне в глаза. Благостаев оказался ловким и быстрым, чего я лично от него никак не ожидал.

Но ему не повезло. Я был еще быстрее.

Вскочив со стула, я пропустил его чуть вперед, тут же припечатав всей массой о стол профессора, отчего что-то в моем противнике ощутимо хрустнуло. А потом для надежности я ударил его стулом по спине. Стул оказался не таким крепким, каким выглядел, и разлетелся в моих руках, но и начальник службы безопасности упал недвижимо на ковер.

В двери уже ломились снаружи – охранники услышали шум. Я подхватил выпавший из рук Благостаева нож и приблизился к Моргану. Тот сидел в кресле не шевелясь и, кажется, даже не моргая.

Одним рывком я поднял его на ноги, развернул лицом к дверям и схватил левой рукой в захват за шею, укрывшись за его телом, как за щитом. В другой руке я сжимал нож, который готов был пустить в ход в любой момент.

– Кто вы? Зачем вам репортер?

– Что за особые распоряжения по Рату? – вопросом на вопрос ответил я, чуть сильнее сдавив шею доктора.

Морган захрипел, и я ослабил захват, дав ему возможность ответить.

– Он слишком глубоко копнул. Скандал нам сейчас ни к чему. Мы ничего с ним не собирались делать, Бреннер. Оставьте его нам, а через месяц-другой можете забрать. Обещаю, перед вами окажется совсем иной человек. Вежливый, воспитанный, трудолюбивый, разносторонне развитый…

– Вообще-то я собирался забрать его сейчас. Вы мне его отдадите?

– Я бы с радостью, но распорядок клиники не позволяет выдавать пациентов так запросто… охрана не пропустит похитителя.

– Зачем мне кого-то похищать? – поразился я. – Вы же слышали, я – представитель его величества и наделен всеми полномочиями. Вот перстень, подтверждающий мои слова.

– Даже если перстень не фальшивый, я вам не верю! И полномочия ваши липовые! Вы – шпион, а шпион должен умереть!

Морган замолчал, словно испугавшись сболтнуть лишнее.

– Умереть? Для начала я могу убить! – Я чуть сжал его шею, надеясь, что страх перед немедленной физической расправой сделает профессора более разговорчивым. Мне нужна была информация, я совершенно ничего не понимал в происходящем.

– Ладно, забирайте своего репортера и убирайтесь прочь. Здесь вам не место! – захрипел Морган и вдруг заорал: – Вон из моей клиники!

Я нажал еще сильнее. Угрозы выслушивать времени не было, дверь уже трещала под ударами снаружи. Профессор захрипел и умолк на полуслове.

– Договор такой – вы помогаете нам с Ратом убраться отсюда, я оставляю вас в живых. Условия понятны?

– Согласен, – прохрипел Морган.

В этот момент дверь наконец не выдержала натиска и рухнула, чуть не прибив собой лежавшего на полу Благостаева. В кабинет ворвались несколько санитаров с резиновыми дубинками в руках, но, мгновенно оценив обстановку, замерли на месте, не решаясь нападать.

– Профессор, мне нечего терять! Ведь вы не выпустите меня отсюда? И передавать полиции не будете. Не так ли? А значит, я с вами церемониться тоже не стану. Если хотите жить, прикажите привести Рата к вам в кабинет. И пусть подгонят мехваген к входу в корпус. Или вы умрете прямо сейчас! Считаю до трех!..

Но считать мне не пришлось. Профессор умел быстро принимать решения.

– Привести Рата. Живо! И мехваген его подгоните, бездельники!

Два санитара опрометью кинулись выполнять приказ. Остальные перекрыли двери кабинета, отрезая мне пути к бегству. Но я бы и не побежал один без Грэга.

Следующие минуты прошли в тягостном ожидании. Я не сомневался, что там, снаружи, мне готовили засаду и что так просто нас не выпустят. А я не собирался сдаваться просто так, надеясь забрать с собой на тот свет как минимум профессора доктора-доктора – всех троих в одном лице. И Морган это чувствовал. Первая волна адреналина схлынула, и я ощутил, как его тело била дрожь.

– Не бойтесь, профессор, я вас не трону. Вы мне не нужны. Мне нужен только мой товарищ.

– Послушайте, – сделал еще одну попытку Морган, – он же больной человек. Он пытался убить сына, он может захотеть убить и вас. Это больше чем просто болезнь. Это помешательство!..

– Что с Грэгом?

– Его надо лечить, – продолжал яростно шептать профессор, – а сделать это можно только здесь. Иначе смерть! Или много хуже, чем смерть! Безумие! Оставьте его в клинике, а вас я не трону, отпущу восвояси. Обещаю!

Но я не верил ни единому его слову. Нет, уходить, так вместе.

В кабинет втащили Грэга. Выглядел он плохо. Желтушного цвета, закутанный в смирительную рубашку, он словно сбросил десяток килограммов. Грэг смотрел на меня мутным взглядом, не узнавая.

– Я же говорил! Он не в себе…

– Это все ваши препараты, делаете из человека овощ! Освободите его! Живо!

Один из санитаров развязал рукава смирительной рубашки и быстро стащил ее с репортера. Он остался в обычной пижаме и простых домашних тапочках.

– Вниз, к мехвагену! Освободить дорогу!

Санитары спинами вперед покинули кабинет, придерживая Грэга за плечи. Я вел Моргана осторожно, крепко обхватив за шею и стараясь не дать ему ни малейшего шанса на побег. Иначе и мне конец, и Грэгу тоже.

Так мы и прошли вереницей до пассажирского ауфцуга. Взмахом руки с ножом я отогнал санитаров еще на несколько шагов назад. Грэг остался стоять рядом, привалившись к стене. Он едва держался на ногах. Двери подъемника отворились.

Мы зашли в кабину вместе, нож мне пришлось переложить в левую руку, а правой я потянул репортера за пижаму.

Внизу нас ждали, но напасть никто не осмелился. Холл уже был пуст, только санитары и охранники толпились у центральных дверей, явно не зная, как лучше поступить.

Захват главврача клиники никакие прежние схемы не предусматривали.

Мехваген с заведенным мотором стоял у нижних ступеней. Громко завыла сирена на одной из башен.

Я чуть встряхнул профессора:

– Я вас выпущу, как только мы покинем кранкенхаус. Убивать вас мне ни к чему!

Морган только вяло кивнул в ответ.

– Прикажите отпереть ворота!

У профессора кончились силы к сопротивлению, и он сразу повиновался:

– Отпереть ворота! Не стрелять! Выключить сирену!

И все-таки я не верил, что нас отпустят вот так просто, никак не попытавшись остановить.

Когда мы мчались по дорожке, когда миновали парк, когда подъехали к воротам – каждый миг я ждал разрывающие тело пулеметные очереди. В таком серьезном заведении, где, очевидно, имелось множество тайн, могли быть и особые секретные директивы как раз на подобный случай. И они вполне могли предполагать смерть профессора, если альтернативой было его похищение.