Ангелы живут вечно - Светлана Талан

— Тебя послали еще куда-то?

— Да. Я целый день проходила обследования, была на консультациях у разных врачей.

— Что они говорят?

— У меня онкология, — прозвучало как приговор.

— Он… онкология? Но сейчас и это лечится, — начала Антонина Евгеньевна, но дочь ее перебила:

— Из щитовидки метастазы уже пошли в голову, поэтому и зрение стало падать. Мама, это конец! — произнесла Рая, и слезы мгновенно брызнули из ее глаз.

Женщины обнялись и, не сдерживая себя, долго плакали.

— Рая, мы поборем рак, вместе его одолеем! — немного придя в себя, сказала Антонина Евгеньевна. Она утерла дочери слезы и смогла улыбнуться. — Мы же сильные? Не так ли?

— Это невозможно, — глотая слезы, произнесла Раиса. — Все кончено!

— Почему?!

— Нужна еще одна, а может быть, и не одна операция, химиотерапия, а это огромные деньги, — объяснила Раиса. — Что я нажила за свой век? Шесть тысяч гривен в запасе.

Раиса грустно улыбнулась.

— Мы найдем деньги! Я немного накопила Еве на квартиру, могу продать корову.

— Мама, этих денег все равно не хватит. Да и стоит ли их тратить на безнадегу?

— Рая, ты не впадай в отчаяние. Я найду деньги, и мы с тобой одолеем твою болезнь. Что ты сказала врачам?

— Взяла номер доктора, он завтра позвонит, и я должна дать ответ.

— Хотя бы примерную сумму, которая нам потребуется, он озвучил?

— Завтра все узнаю.

— Вот и правильно! А сейчас иди домой. Даю тебе срок до завтра, чтобы успокоиться, — нарочито весело произнесла Антонина Евгеньевна. — Обещаешь?

— Да, обещаю, но и ты мне должна кое-что пообещать.

— Что угодно!

— Давай не будем пока говорить об этом Еве. Пусть наша птичка поет, — в который раз попросила Раиса.

— Она же все равно узнает.

— Да, но пусть это будет позже, не сейчас, — сказала Рая.

— Как скажешь, — согласилась женщина.

Дмитрий не находил себе места. Он вернулся от родителей недовольный собою. Не желая конфликтовать с ними, он снова не смог отстоять свое мнение. Еве он посылал сообщения ежедневно, но она не отвечала. И только спустя неделю написала, что была очень занята.

«Ева, прости, если я тебя чем-то обидел», — написал ей Дмитрий.

«Не хочу углубляться в эту тему», — ответила она и поинтересовалась, как у него дела.

Дмитрий был рад, что девушка пошла на контакт, и писал ей по нескольку раз на день. И снова речь шла о любви.

«Любовь всегда свободна, ей нельзя диктовать, какой она должна быть, или требовать что-то взамен. Она приходит и уходит без стука и разрешения», — написала ему Ева.

«Согласен, — ответил ей Дмитрий, — сколько она проживет, зависит только от двоих».

Дмитрий пытался тихонько подтолкнуть Еву к признанию в любви, но девушка размышляла об этом высоком чувстве, но так и не написала, что любит его. Парень был доволен тем, что Ева не стала упрекать его за то, что случилось в их последнюю встречу, когда ее унизили родители Дмитрия, а он не встал на ее защиту. Он понимал, что Ева в душе обижена, но надеялся, что мелкие неприятности не смогут разрушить их союз. За месяц Ева позвонила ему по скайпу только один раз, и для Дмитрия было счастьем услышать ее голос.

После того как Ева улетела в Японию, Дмитрия не покидало ощущение, что с него живьем содрали кусок кожи. Он еще раз убедился, как много значит Ева в его жизни, и не сомневался, что именно она тот человек, с которым ему по жизни будет легко, просто и надежно. Чтобы скоротать унылые вечера одиночества, он гулял по городу, вдыхая чистый воздух, и каждая прогулка сопровождалась мыслями о любимой. Дмитрий вспоминал ее прекрасные глаза и нежный взгляд, с которым ничто не могло сравниться, мечтал о том, какой будет их семья. Разлука казалась долгой и тягостной, и он часто думал о том времени, когда они были вместе. Часы, проведенные рядом с Евой, казались минутами, которые испарялись так быстро, как снежинки, тающие от прикосновения с теплой ладонью. После приятных воспоминаний ему казалось, что время играло против них и выигрывало.

Когда Ева позвонила по скайпу, Дмитрий заметил, что девушка выглядит уставшей.

— Что с тобой, моя хорошая? — спросил он.

— Все нормально.

— Неправда. Мы не должны скрывать друг от друга проблемы, если таковые появились, — сказал он. — Близкие люди не предают и не оставляют любимого человека наедине со своими проблемами. У нас с тобой должно быть полное доверие, так что тебе не стоит уходить от ответа.

— Дима, а ты веришь в ложь во благо? — спросила Ева, выдержав небольшую паузу.

— Я не верю в ложь во благо! Это самое мерзкое, что может быть. Ты же не хочешь сказать, что собираешься мне соврать? — шутя произнес он и улыбнулся.

— Не собираюсь. — Ева улыбнулась уголками губ. Дмитрию ее улыбка показалась очень грустной. — Я устаю. К тому же перемена климата, питьевой воды и пищи подействовали на меня негативно. Ты не переживай, все это пройдет, как только я вернусь домой.

— Ко мне? — улыбнулся он.

— Конечно же, к тебе! — ответила Ева.

Антонина Евгеньевна не находила себе места. Казалось, солнце с неба исчезло, когда Рая сообщила о своем диагнозе. Оставшись наедине с собой, она пыталась осо­знать случившееся, но сердце не хотело воспринимать ужасную новость.

«Почему Рая, а не я? — думала женщина. — Это несправедливо, так не должно быть!»

Голова была тяжелой от мыслей, ноги как будто налились чугуном, и Антонина Евгеньевна еле передвигалась по дому, без дела переходя из комнаты в комнату. Вечером пришлось заниматься хозяйством, доить коров. Делала все машинально, как робот, которому задали определенную программу. Ее невеселые мысли постоянно крутились вокруг больной дочери, и впервые женщине не хотелось, чтобы позвонила Ева.

«Только не сегодня», — думала она, заходя в дом.

Женщина посмотрела на мобильник — пропущенных звонков не было.

«Хоть что-то хорошее за день», — вздохнула она.

Антонина Евгеньевна не прикоснулась к еде и, не раздеваясь, прилегла на диван, натянула на себя плед. Звенящая тишина и отсутствие мыслей о том, как вый­ти из сложившейся ситуации, угнетали женщину. Она уже давно привыкла ни на кого не надеяться, все решения принимать самостоятельно. Сейчас она, казалось, была заперта в темной комнате: сколько ни ходи в поисках выхода, все время будешь натыкаться на глухие стены.

— Раечка, доченька! — вырвалось из груди с болью. — Почему так?!