Олигарх на том свете - Виталий Дунаев

Подумав, Пашка вернулся в лодку, перегнал её ближе к складу, взял пустую канистру и ещё бутылку водки и снова зашёл в знакомый дом.

— Ну чё, много надолбил? — усмехнулись мужики.

— Ни хрена. Налейте солярки, говорят — размягчает, — Пашка поставил вторую бутылку.

— Нет проблем, садись, выпей с нами, — главный послал мальчонку с канистрой к трактору, который стоял тут же, во дворе.

Пашка выпил и стал прислушиваться к базару, — обсуждались цены на картошку на ближайших рынках. Вернулся пацан, сказал, что полная канистра во дворе. Пашка, получивший высказанные всё с той же ухмылкой пожелания успехов в деле добычи удобрений, взял канистру и пошёл к складу, возле которого паслась тощая коровёнка. Найдя ямку между окаменелостями, он вылил в неё солярку и пошёл в лодку перекусить.

Через час упражнения с ломом повторились. Селитра отмокла и на сантиметр стала мягкой. А дальше — тот же камень. Пашка задумался. Чтобы размочить полтонны селитры, — нужно столько же солярки. И неизвестно: взорвётся потом, или нет. Чтобы не делать зряшную работу, Пашка решил произвести эксперимент на всём складе.

Он вышел из склада. Осмотрелся. Метрах в двадцати от стены склада проходила глубокая канава — из неё Пашка и решил стрелять. Сходил до лодки, принёс заряженную базуку, положил в канаву. Отогнал на всякий случай коровёнку. Подошёл к стене склада, посмотрел. Сквозь трухлявые брёвна снаряд пройдёт, как сквозь лист бумаги — Пашка в этом не сомневался. Посмотрел в щель, в каком месте лежат мешки с селитрой, приставил к стене доску для прицеливания. Залёг в канаву, прицелился и нажал курок…

Земля дрогнула и сдавила его. Слух пропал. Наступила полная темнота. Не понимая, что случилось, Пашка попытался подвигать руками-ногами. Одна нога шевелилась. Уже задыхаясь, Пашка стал толкать тело в ту сторону. Теряя сознание, почувствовал, что катится куда-то вниз и падает в воду. Пашка выплюнул песок изо рта, прочихался. Руки сами совершали плавательные движения, Пашку засасывало, как в болоте. Он наощупь промыл глаза, тут же захлебнулся, дёрнулся вверх, и, наконец, увидел свет Божий. Он находился на дне глубокой воронки, уже частично заполнившейся водой.

Надо было выбираться, но Пашка скатывался вниз по сколькой глине, из стенок сочилась вода. Дело пошло, когда ему подвернулся камень. Камнем Пашка отколупывал куски глины, а в углубления ставил ноги. Пошёл суглинок, стало не так скользко. Пашка осмотрелся. Выше шёл песок, метрах в двух ниже края воронки виднелось тёмное отверстие, из которого, непонятно на чём держась, свешивалась его базука. Пашка понял, что раньше там была канава, из которой он стрелял, канаву завалило взрывом, а из этого отверстия он и выпал в воронку. Передохнув минутку, Пашка полез выше. В самый неподходящий момент, когда он держал равновесие на одной ноге, удар по голове поверг Пашку на дно воронки. Он сумел поймать на лету так не вовремя упавшую базуку и плюхнулся в воду, стараясь не замочить оружие. Пришлось проделывать весь путь заново. Море приучило Пашку не поддаваться панике и беречь силы в любой ситуации, минут через десять он выбрался наверх.

Сколько на складе было селитры, и что там было ещё, Пашка не знал. Но результат впечатлил даже его: огромная воронка пятнадцатиметровой примерно глубины, вокруг которой молча нарезала круги тощая коровёнка. Дома в деревне стояли без крыш. Людей пока не было, в погреба попрятались, наверное. Пашка знал, что это ненадолго, а вот вылезут — ружья возьмут и пойдут посмотреть, а кто это им крыши поскидал. Надо было сматываться. Слух ещё не вернулся, и Пашка, как мог быстро, двинулся к лодке, по дороге выцарапывая из ушей песок.

Внезапно Пашка почувствовал сильнейший удар в зад, от которого вернулся слух: он услышал мычание коровы. Летя и кувыркаясь, Пашка убедился: да, это его боднула корова, она, наклонив голову, бежала за летящим Пашкой, явно намереваясь боднуть ещё.

Пашка сгруппировался, приземлился на ноги и что было мочи побежал к лодке. Оглянулся: коровёнка не отставала. Она догнала Пашку как раз у обрыва и долбанула рогами под жопу ещё раз.

Второй полёт был более длительным. Пашка упал на спину на береговой песок, хорошо ещё, что не на камень. Очнувшись, он посмотрел на обрыв: коровёнка стояла наверху и, покачивая головой, укоризненно посматривала на него, мол, чё же ты так, пошто пастбище моё нарушил? Пришла боль, такая сильная, что не давала двигаться. Пашка дополз до лодки, упираясь плечом, столкнул её с берега, и, уже теряя от боли сознание, залез-таки на нос. Надо было отплывать на разу, нельзя было поддаваться боли. Превозмогая себя, Пашка прикрыл базуку брезентом, опустил моторы, завёл тот, что заводился от стартера и поехал домой, думая: как отшлюзоваться?

В полубреду доехал до шлюза, его ворота были открыты, и Пашка под матюги диспетчера проскочил в шлюз. За "Волго-Доном" стояли две лодки. Пашка попросил мужиков помочь ему отшлюзоваться, сказав, что упал с дерева и повредил спину. Мужики без энтузиазма привязали Пашкину лодку к своей. Поплавок на стене шлюза то и дело застревал в полозьях, "Волго-Дон" мулил винтами, лодки вертело во все стороны, сверху текли струи грязной воды — шёл процесс шлюзования. Пашка уловил момент поспокойнее и попросил мужиков дать провожатого: сам вывести лодку из шлюза он был не в силах. Те, увидев две бутылки, ломаться не стали, а провожатого дали до города.

Провожатый завёл оба мотора, через сорок минут были в городе. Мужик выключил реверс, подгрёб к посадочной, вышел, положил весло в лодку и оттолкнул её. Пашка включил реверс и потихоньку поехал на дачу. После широкой Шексны он чувствовал себя в Ягорбе, почти как дома. Боль не утихала. Пашка с разгону выскочил на берег у своей дачи, чтобы не унесло лодку, заглушил моторы и пополз к соседу. Тот спал богатырским пьяным сном. Пришлось его растолкать. Сосед долго врубался в ситуацию, но сделал всё, что от него требовалось: под присмотром Пашки (в лодке лежала базука) выкатил из гаража телегу, столкнул в воду, загнал на телегу лодку, закатил в гараж. Потом отнес Пашку в дом, положил на кровать.

Боль не унималась, стали пить водку. После третьего стакана Пашке полегчало, он уснул. Утром Пашка не смог встать. К обеду приехала жена, поохала, поехала за костоправом. Пашка наказал ей заехать к Шибздику и пригласить его на дачу. Через два часа приехал костоправ, стал щупать спину. Пашка орал от нестерпимой боли. Костоправ, сказав, что обезболивающий укол не сочетается с водкой, велел выпить ещё поллитру. После этого долго мял спину, в спине что-то щёлкало. Не дождавшись окончания процедуры, Пашка уснул.

А когда проснулся, рядом сидел Шибздик. Этот верный друг кормил-поил Пашку неделю, поливал грядки и даже выпалывал сорняки. И развлекал больного недавно купленной видеокамерой. Пашка тоже научился пользоваться дорогой игрушкой: предстоял угон катера, и сначала надо было заснять издалека, как его заводить — управлять, чтобы в час Х не допустить ошибки.

Костоправ дело своё сделал профессионально: на третий день Пашка начал вставать, а через неделю спина болеть перестала.

Однажды вечером на дороге остановился самосвал, шофёр ходил и спрашивал у всех, не нужен ли куряк. Пашка подошёл к забору.