Закон Долга. С востока на запад - Гюрза Левантская

посередь леса в шалаше, зарывшись в одеяло и не показывая оттуда носа. Я за год столько ошибок совершила, сколько на всю прошлую жизнь не придётся. Мне одна умная женщина говорила про «делать шаги» и «продолжать идти». Знаешь, помогает. А за подруг твоих прости. Я сама не своя становлюсь, когда дело Варна касается. Он ведь неплохой. Когда в бутылку не лезет. Да и беда его племени… Вы бы поняли друг друга, если б поговорили.

— Никогда! Его присутствие причиняет Великому боль! Если бы ты была обычной амелуткой, не видать тебе входа в Руин-Ло. Вас обоих пропустили только из-за того, кто ты есть. И мы все будем рады, выпроводив вас.

— Значит, ему намеренно делали больно?! — Ира взвинтилась на месте.

— Нет. Просто показали, что он тут не всесильный вожак. И научилась бы ты контролировать гнев нир-за-хар, вестница. А то ведь и пожалеть недолго, — бросила она.

— Это что, угроза?

— Нет. Просто о своих способностях надо знать всё. А не топтаться, как слепой детёныш горо в поисках сиськи. Если войдёшь в боевой раж, пострадают твои друзья.

Ира замерла, ощутив холод по позвоночнику.

— Куда войду?

— Гнев ящериц не знает границ. А в погоне за боевым триумфом они могут терять разум, не разделяя своих и чужих, не чувствуя боли. Драка ради драки. Убийство ради убийства. Пока не иссякнут силы. И многие бы отдали всё, чтобы не видеть потом дело лап своих. Мне неприятно это говорить, но узнала бы ты у своего ящера, что да как. А то с тобой находиться — держаться начеку. И да, я уже показала то, что велел владыка.

С этими словами Енна пошла обратно по туннелю, не оборачиваясь, чтобы посмотреть, идёт ли за ней Ира.

Шаманка довела Иру до селения, прервав попытки задавать вопросы дальше, и оставила одну. В шалаш Ира не вернулась. Уснуть после увиденного — какое там! Придавленная новыми знаниями, она уселась у костра вместе с караульными. Линно-ри молча протянул ей корни тима, нанизанные, как шашлычки, на палочку. Она вгрызалась в еду, наблюдая, как постепенно светлеют стволы деревьев от подступающего рассвета. Тишина уютно окутывала со всех сторон, будто не было вокруг ни противников, ни союзников. Только свои.

Когда рассвет уже вовсю касался корней, мимо них снова прошла Енна, за которой следовали Терри-ти и Лэтте-ри. Линно-ри едва кивнул Мрат и Римлу, но те ответили полновесным кивком. Дайна-ви уходили, чтобы узнать рецепт спасения своего народа.

Ира проводила их взглядом.

— Мрит… не…

— Мрат.

— Мрат, скажите, а когда кончится ваша караульная служба? Я бы хотела искупаться перед отъездом и посмотреть последний раз на зверей в озере. Но одна идти не хочу.

— Пошли, — сказала женщина, переглянувшись с Римлом. Тот молча подбросил очередное полено в костёр и обернулся на шум выбирающейся из шалашей смены. Ира на секунду метнулась в шалаш — прихватить сменное белье. Всё же не настолько она приобщилась к природе, чтобы чувствовать себя комфортно без купальника.

Эйуна, прекрасно ориентировавшаяся на петляющих дорогах Руин-Ло, вывела её на Песчаную поляну, сбросила одежду и с разбегу нырнула в озеро. «И правда, как рыба», — усмехнулась Ира, в спешке стаскивая сапоги. Над поверхностью уже вытягивали шеи «жирафы», призывно хлопая ластами. Мрат соревновалась с одним из них в скорости, наворачивая круги по периметру озера. Ира приметила знакомую шею с умильной усатой головой и, стрясая с рук нижнюю рубаху, бросилась навстречу.

Обнять смешное и до жути милое создание, и в душе не осталось ничего, кроме радости. Будто ткнулась лицом в собачью шерсть. И плевать, что шерсти нет и в помине, а вместо неё холодная и мокрая кожа. «Фыр-фыр-фыр», — затряслись усы, и «жирафа» потащила Иру в воду, толкая мордой, чтобы поскорее уйти с мелководья.

Смех был нужен. Как глоток горячего чая для замёрзшего. И Ира отфыркивалась, смахивала с глаз воду и, обняв широкую шею, ныряла, чтобы успокоиться, посмеяться. Согреться. Холод и страх в её мироощущении уже некоторое время были синонимами. Виноват ли в этом союз с Варном, для которого это так и было, или злополучная холодная ночь, чуть не забравшая Лэтте-ри и его близких, — она не знала. Чтобы обрести силы, надо прогнать страх. Чтобы прогнать страх — согреться. И способов она уже знала куда больше, чем банальное одеяло: адреналин, опасность, полёт, сражение, гнев — всё то, что заставляло бурлить кровь. И конечно, смех был в этом списке.

На берег её вытолкнула подружка по плаванию. Звери, как и в прошлый раз, сами решали, когда попрощаться и уйти обратно в свою подводную пещеру. Ира напоследок погладила лысую голову, провела пальцами по складкам на шее. Вот ведь! Теперь и вполовину такой радости от плавания не получишь, когда будешь купаться где-нибудь в Подмосковье.

Она поискала глазами Мрат. Та тоже приплыла к берегу с приятелем, но их прощание ограничилось гляделками. Широкая туша чуть мотнула головой и ушла под воду вместе с сородичами.

Мрат начала было одеваться, но внезапно замерла. Ира проследила этот взгляд, направленный ей за спину, и еле нашла в себе силы обернуться, ожидая увидеть что угодно — от паука с арбуз размером до стаи дэфов на расстоянии прыжка.

Подняв глаза, она ощутила, что сердце стучит через три удара на четвёртый, а после срывается вскачь. В десятке шагов от неё на песке, приподняв голову и опираясь на конечности, застыл Низз.

Мысли нельзя контролировать. «Как ты подполз, что я тебя не заметила?!»

Ответ не последовал. Зато в голову влилась волна усмешки. Ира осознала: несмотря на то, что перед ней странное и могучее существо, хозяин Руин-Ло, она с лёгкостью перешла на ты. И наконец, поняла, почему ящеры никогда не выкают. Вещателям это не нужно. Им не требуется танец из этикета и взаимного узнавания, чтобы постепенно проникать в зону комфорта существа и выяснять, где в этой зоне их собственное место. Как далеко можно зайти, не прилетит ли нож в спину, не окажется ли тот, напротив, гнилым обманщиком. Шкура не врёт. Заставить её некоторое время не выдавать эмоции стоит титанических усилий. А вещание — квинтэссенция правды. Коснулся чужого разума, и он уже свой, понятный. Без двойного дна. Будто знакомы много лет.

Вот и сейчас Ира, будучи ошеломлённой внешним видом Червя, чувствовала Низза, в котором не было ни подвоха, ни желания причинить вред. Она не могла знать, что именно привело его сюда. Таких щитов, как у него, ради чтения мыслей ей не