Девушка "амальфи" - Ребекка Уинтерз

В душе Аннабел пожалела, что не сможет в этом наряде появиться на ферме. Она хотела выглядеть красивой… для Лукки.

– Вот что вам следует сделать: откинуться на корпус автомобиля и протянуть руку к грозди винограда. Вы не можете удержаться от того, чтобы не попробовать его.

– Будьте осторожны – не капните соком на одежду, – предупредила Марчелла.

Аннабел посмотрела на Джованни:

– Я должна съесть виноград?

– Пока еще не знаю.

В результате он был удовлетворен ее позированием и без того, чтобы она ела виноград. Обе, и Аннабел, и Марчелла, облегченно вздохнули.

Базилио хлопнул в ладоши:

– Встречаемся утром в понедельник в Сорренто. Ровно в восемь.

Значит, она свободна на полтора дня. Аннабел вернулась в вагончик, чтобы переодеться и удалить макияж. Она села в машину и посмотрела на часы – еще нет даже часа дня. Она ощутила себя школьницей, прогуливающей занятия.

Лукка наверняка удивится, услыхав, как она подъезжает к дому. Он не ждет ее раньше вечера. Интересно, не будет ли слишком навязчиво, если она спросит, позвонил ли он отцу? Она приедет на ферму, освежится, постарается выкинуть из головы волнения и потом погрузится в созерцание восхитительных картинок природы, которую можно встретить только в этой части земного шара. Но когда она подъехала к дому, то увидела припаркованную машину.

Она подумала, что, возможно, приехал один из сводных братьев Лукки. С поручением от отца. Но это не был автомобиль «амальфи», и шикарным его тоже не назовешь. Конечно, приехать мог кто угодно, но ясно, что Лукка не один.

Аннабел вышла из машины, не зная, чего ожидать.

На кухне никого не было – голоса доносились из гостиной, говорили по-итальянски. Один голос был женским.

Конечно, останься Аннабел на кухне, Лукка не узнал бы, что она в доме. Ей не хотелось, чтобы он подумал, будто она подслушивает, поэтому пришлось торопливо пройти по коридору мимо гостиной, надеясь, что он ее не заметит.

Краем глаза она увидела, что он обнимает темноволосую женщину. Женщина была возраста Аннабел. Рыдания прерывали ее речь. Кто это? Прежняя подружка? Вероятно, она была его близкой знакомой, а иначе он не позволил бы ей сюда приехать.

Аннабел едва успела закрыть дверь спальни, как раздался стук. Это он.

– Аннабел?

– Да?

– Я бы хотел, чтобы вы познакомились со Стефаной. Она жена моего друга летчика Лео, который погиб.

– Я… я сейчас приду, – запинаясь, ответила она.

Какая драма у этой женщины! А ей, дурочке, пришло в голову, что та здесь совсем по другой причине. Причесавшись, она пошла в гостиную, обставленную в деревенском стиле. Аннабел раньше не была там, лишь раз заглянула.

Лукка сидел в кресле напротив Стефаны, которая устроилась на кончике обитого розовой материей дивана. Как только Аннабел появилась в дверях, Лукка встал:

– Прошу вас, синьорина Марш. Познакомьтесь со Стефаной Беральди. Я рассказал ей, что вы работаете у моего отца.

Когда женщина поднялась, Аннабел увидела, что она беременна. Скорее всего, уже шесть месяцев. Сердце у нее дрогнуло, потому что ребенок будет расти без отца.

– Здравствуйте, синьорина, – с сильным акцентом сказала Стефана по-английски.

– Здравствуйте, синьора Беральди. Мне очень жаль – я знаю про вашего мужа. У меня нет слов, чтобы выразить свое сочувствие.

Карие глаза Стефаны наполнились слезами.

– Трудно поверить, что его нет. Я приехала поговорить с Луккой. Я попросила его стать крестным нашей девочки, когда она родится.

Лукка перевел взгляд на Аннабел:

– Я сказал Стефане, что почту за честь. Она приехала из Неаполя, чтобы попросить меня лично.

Стефана подавила слезы:

– Мы с мужем говорили об этом, когда он в последний раз приезжал в отпуск. Он любил Лукку.

– Насколько мне известно, Лукка тоже любил вашего мужа. – Аннабел никогда не забудет его рыданий, когда он заново переживал страшные моменты воздушного боя, во время которого погиб муж Стефаны. Ей повезло хотя бы в том, что Лукка – ее друг на всю жизнь.

Стефана улыбнулась ему сквозь слезы:

– Мне пора.

– Я провожу тебя до машины.

Аннабел пожала Стефане руку:

– Хорошо, что вам не очень далеко ехать в вашем положении. Берегите себя и ребенка.

Та кивнула:

– Буду беречься. Она – это все, что у меня осталось от него.

Слезы покатились у нее по щекам, и они с Луккой ушли. Аннабел смотрела на них из двери кухни.

В свое время она хотела, чтобы у них с Райаном был ребенок, несмотря на то что их брак дал трещину. Но сейчас она не была уверена в том, хорошо бы это было. Стефане предстоит растить дочь одной, а это очень тяжело. Весь груз ответственности на ней. Если только Стефана снова не выйдет замуж. Но это может произойти не скоро.

Задумавшись, Аннабел смотрела, как Лукка и Стефана разговаривают у машины. Наконец она уехала, а Лукка вернулся в дом. Все переживания отразились у него на лице.

– Вы долго с ним дружили? – спросила Аннабел.

– Последние пять лет.

– И наверняка были очень близкими друзьями, раз она захотела, чтобы вы стали крестным отцом их ребенка.

– Между пилотами существует особая связь, братская. Мы обсуждали, чем займемся после службы, планировали совместный бизнес. Но судьба распорядилась по-своему.

Аннабел положила ладонь ему на руку:

– Она очень милая. А в том, что из вас выйдет замечательный крестный, я не сомневаюсь.

– Почему вы так решили?

– Как же вы можете им не стать, когда были лучшим другом ее мужа? Когда вы бредили во сне, я поняла по вашему голосу, как вы его любили. Я уверена – он там, на небесах, радуется тому, что вы станете крестным отцом их ребенку.

Потухшие глаза Лукки жили.

– Вы как лекарство. Почему вы сегодня так рано вернулись?

– Все хотели поскорее отправиться на уик-энд.

– Отец улетел утром в Милан. Выходит, вы больше не задействованы на съемках и свободны?

– Он улетел? – Аннабел повернулась к Лукке. – Откуда вы знаете?

– Я позвонил ему вчера поздно вечером и все рассказал.

Ей хотелось броситься ему на шею от радости.

– Все? На самом деле?

– Si.

У нее на глаза навернулись слезы.

– Слава богу. – Новость означала для Гвилио следующее: ему придется передвинуть презентацию. Неудивительно, что он отправился в Милан сделать новые распоряжения персоналу, которому предстоит проявить чудеса расторопности.