Миллионер из подворотни - Татьяна Корсакова

– Все, Северин, я удаляюсь. Будут проблемы, звони. Да, вот еще что: ты сам-то краснухой болел? Это я к тому, есть у тебя иммунитет или нет…

– Понятия не имею.

– Ничего, в ближайшем будущем узнаем, – обнадежил Макс. – Счастливо оставаться! – Он подхватил свой саквояжик и скрылся за дверью.

Илья устало опустился в продавленное кресло и с опаской посмотрел на флакон, привязанный к торшеру. Жидкости в нем оставалось меньше половины. После нехитрых расчетов выяснилось, что капельница закончится примерно минут через сорок. А что будет, если Сима во сне пошевелится? Что, если игла сместится или, того хуже, проткнет вену? Ну почему все медики такие прожженные циники! В этом нет ничего сложного… Как же! Может, для человека с медицинским образованием и нет ничего сложного, а ему-то, простому обывателю, каково? Верхне-наружный квадрант – придумают же…

Все! Так и свихнуться недолго. Не надо думать о всяких медицинских ужасах. Лучше подумать о предстоящем в понедельник разговоре с заказчиком.

Пять минут Илья старательно размышлял о работе, а потом не выдержал, подошел к Симе.

Может, из-за болезни, а может, из-за приглушенного света она казалась очень юной. Интересно, сколько ей лет?

Он осторожно, чтобы, не дай бог, не зацепить капельницу, опустился на колени перед диваном. Кожа и волосы девушки были влажными. Что-то такое говорил Макс про хороший признак. Это хороший признак? Илья провел указательным пальцем по ее шее, как раз вдоль лихорадочно бьющейся жилки. Сима вздохнула и открыла глаза.

– Привет, – сказал он.

– Привет. – Она слабо улыбнулась.

– Тебе лучше?

Пусть бы она сказала, что ей намного лучше и что его помощь больше не требуется!

– Намного лучше. Спасибо. – Сима посмотрела на флакон. – Долго еще?

– Минут тридцать.

– Илья, ты иди. Уже поздно. – Ее улыбка стала извиняющейся. – Я сама. Спасибо тебе и за доктора, и вообще…

Ну вот и хорошо! Он выполнил свой гражданский долг, оказал девушке посильную помощь. Теперь можно с чистой совестью уходить.

– Никуда я не пойду. Доктор сказал, что тебе нужен уход.

Он передумал в последний момент. Ладно, присмотрит за ней до утра. Все равно завтра суббота, можно прийти на работу чуть позже.

– Спасибо, не нужно. – Сима попыталась сесть.

– Куда? Капельница! – Илья перехватил ее руку.

Кажется, игла на месте. Слава богу!

– Завтра придет Инна. Все будет хорошо, – пыталась протестовать Сима.

– Конечно, все будет хорошо! Завтра придет твоя подруга, а до утра с тобой побуду я. И не спорь!

Сима отвернулась к стене.

Ну что за день такой невезучий! Мало того что чувствует она себя ужасно, так еще Илья пришел… Нет, конечно, хорошо, что он пришел. Плохо, что она в таком виде.

– Доктор сказал, что тебе нужно много пить. Хочешь, я заварю чаю?

– Нет! Я не хочу пить!

Господи, ну что же это такое?! Какой чай?! Она и так уже хочет в туалет. Скорее бы закончилась эта проклятая капельница! Все-таки ужасно, что Илья решил остаться, ей теперь так неловко…

Илья посмотрел на Симу с легким удивлением:

– Не хочешь чаю, ну и ладно. Не нужно так волноваться.

– Прости.

– И извиняться тоже не нужно. Что ты все время извиняешься?

Он вернулся в продавленное кресло и нервно забарабанил пальцами по подлокотнику.

Дернул же его черт остаться! Валялся бы сейчас перед теликом с баночкой пива. Так нет же, в благородного рыцаря решил сыграть! Вот, теперь приходится терпеть капризы какой-то девчонки. Сам виноват…

Илья устроился поудобнее в своем антикварном кресле и сам не заметил, как задремал.

Для Симы время тянулось мучительно. Наконец флакон опустел. Она посмотрела на Илью. Кажется, он спит. Вот и хорошо. Пусть спит.

Девушка осторожно вынула иглу из вены, согнула руку в локте и стала тихонько выбираться из-под вороха одеял. Пришлось немного постоять, подождать, пока перестанет кружиться голова. После укола температура спала, и мокрая насквозь майка неприятно липла к телу. Простыня и наволочка тоже были мокрыми. Ей срочно нужно в душ. Нельзя оставаться в таком виде. Сима оглянулась на Илью – тот сладко спал.

На цыпочках она вышла из комнаты.

После душа стало намного легче. Впервые за день Сима почувствовала себя нормальным человеком… ну, почти нормальным. Она закуталась в махровый халат, подарок Инки ко дню рождения, и вышла из ванной.

– Ты почему не в постели? – услышала она сердитый голос.

Илья уже не сидел в кресле, он стоял в коридоре, прямо напротив ванной.

– Я принимала душ. – Сима прошла в гостиную, присела на краешек дивана.

– Что? Ты сошла с ума! Тебе нужно лежать, а не душ принимать! Быстро в постель!

– Не кричи. Соседей разбудишь.

– Плевать мне на соседей! – продолжал бушевать Илья.

– А мне не плевать. Мне с ними жить, – отрезала Сима.

Илья осекся. Оказывается, у кошечки есть коготки. Она их только что продемонстрировала.

– Ты права. Извини.

– Не нужно извиняться. – Она улыбнулась: – Хочешь спать?

– Честно говоря, да.

– На антресолях в прихожей – сумка. В ней надувной матрас. Достань, пожалуйста, а я пока перестелю постель.

Илья послушно направился в прихожую. Там его ждало новое потрясение – роскошный надувной матрас, стоивший, пожалуй, больше, чем вся имеющаяся в квартире мебель. И при всех своих достоинствах это чудо немецкой технической мысли пылилось на антресолях.

Пока Илья возился с компрессором, Сима перестелила постель.

– Мне постельное белье не нужно, – отказался он от простыни и одеяла. – В квартире тепло, а спать в одежде мне не привыкать.

– Как хочешь, – она пожала плечами.

– Удобная штука. – Илья плюхнулся на матрас. – Здесь запросто поместятся двое.

– Наверное. – Сима села на диван, потянулась к настольной лампе. Раздеваться при свете она стеснялась. Даже несмотря на то, что Илья отвернулся.

Свет погас.

– Спокойной ночи, Сима. Поправляйся, – послышалось из темноты.

Илья проснулся в семь утра и долго соображал, где он. Определившись наконец с местоположением, он поднял голову и посмотрел на спящую на диване девушку. Она лежала на животе, подсунув руки под подушку. Длинные волосы занавешивали лицо, черным каскадом спадали на пол. У Ильи снова появилось желание потрогать их. А потом он увидел все остальное… Сбившееся одеяло и перекрученную футболку. И обнаженные по самое нельзя стройные ноги, и перекрещенные тонкие лодыжки, и по-детски розовые пятки, и вызывающе белую на фоне смуглой кожи полоску наивных хлопчатобумажных трусиков…