Возмездие богов - Франческа Пелуссо

Вновь избранный Сын Солнца подмигнул Алиссе, и Чандра прищурилась.

Люциан попрощался с Дочерью Леса и начал подниматься по лестнице. Чандра поспешила обратно в свою комнату, а он ее не заметил.

Тихонько закрыв дверь на задвижку, Чандра улыбнулась. Теперь, когда Люциан был здесь, рядом с ней появился союзник. Наконец-то она почувствовала себя менее потерянной.

На следующее утро Селесту разбудил щебет птиц. Аромат свежеиспеченного хлеба мягко щекотал ноздри. Соседняя сторона кровати была пуста. Значит, Макена уже на ногах. Было странно не заснуть рядом с Натаниэлем и не чувствовать его близость. И теперь, проснувшись, не смотреть ему в лицо. Зато Селесте понравилось то, что она проговорила со своей самой близкой подругой до глубокой ночи, нравилось быть рядом с ней. Давно такого не было. Раньше Макена часто ночевала у Селесты, вплоть до того момента, когда Макена официально стала ее горничной. Тогда им обеим было по тринадцать лет. С тех пор Макене уже не подобало спать вместе со жрицей, которой она служила.

Но даже тогда Селеста не хотела придерживаться этого глупого предписания. Какой бы ответственной она ни была, это правило для нее не имело никакого смысла. И все же она не делала этого до сегодняшнего дня. Теперь на помощь жрице пришли обстоятельства, потому что на Сохалии было слишком мало места, чтобы предоставить каждому из многочисленных гостей отдельную кровать. А поскольку горничные должны были ночевать у своих жриц, чтобы быть к их услугам, получилось так, что Макена и Селеста спали в одной постели. И хотя Макена всегда настаивала на соблюдении правил, она была рада такому исключению. Они словно вернулись в детство. Когда Макена вызвалась быть горничной, она хотела выполнять свои обязанности так, чтобы ею были довольны. И Селеста не могла бы гордиться ею больше. Сирион еще никогда не знал более послушной служанки. И никто из тех, кто был связан с Селестой, не мог быть ей ближе. Она не променяла бы Макену ни на что на свете.

– Доброе утро, – раздался в этот момент веселый голос ее лучшей подруги, которая, открыв дверь, вошла в комнату с подносом, полным всевозможных вкусностей.

На лице жрицы засияла улыбка.

– Доброе утро. Но ты ведь знаешь, что тебе не нужно приносить мне завтрак в постель, правда? – Она бросила на Макену укоризненный взгляд, но та отмахнулась.

– Только из чистой корысти, в конце концов, это завтрак на двоих. – Она подмигнула Селесте и осторожно поставила поднос на кровать. – Когда ты вчера ночью несколько раз прижалась ко мне, я немного забеспокоилась, но, думаю, тебе просто нравится обниматься.

Широко распахнув глаза, Селеста уставилась на подругу, отчетливо ощущая, как к щекам приливает жар. Она прижималась к Макене? Во сне? Как неудобно.

– Извини, этого больше не повторится, – пробормотала она. В состоянии бодрствования Селеста легко могла дать такое обещание. Но что она будет делать во сне – другой вопрос.

Макена тихо рассмеялась:

– Пустяки. По-видимому, сегодня ночью ты искала близости кого-то определенного. Отсюда и завтрак. – Она указала на свежий хлеб, два стакана молока, фрукты и сыр. Все выглядело просто потрясающе.

Но Макена снова направилась к выходу из комнаты. Селеста приподняла бровь:

– Ты куда? Всего хватает.

В глазах Макены зажглись веселые огоньки.

– Пока нет. Я же сказала, что это – завтрак на двоих, но второй человек – не я.

В этот момент, как по команде, в маленькую комнатку вошел широко улыбающийся Натаниэль. Он с удовольствием уставился на голые ноги Селесты, торчащие из-под одеяла.

– Это заговор? – весело спросила Селеста, хотя совершенно не возражала против такого сюрприза.

– Нет, как я уже сказала, только корысть, чистая корысть, – объявила Макена. – А сейчас я сама пойду завтракать. Получайте удовольствие. И постарайтесь держать себя в руках.

Макена усмехнулась, и Селеста прикусила язык. Но уйти так легко она своей подруге не дала.

– Дай угадаю, у тебя тоже завтрак на двоих? Тебя, видно, ждет привлекательный мужчина с красивыми карими глазами и трехдневной щетиной на лице? – усмехнувшись Макене, поинтересовалась Селеста.

Но та только высунула язык и скрылась за дверью. Нат, тихо рассмеявшись, преодолел последние несколько метров, отделявших его от Селесты, и сел к ней на кровать.

– Элио и Макена? У них теперь все официально? – спросил Натаниэль, закидывая себе в рот крупную виноградину.

Селеста покачала головой.

– Если бы все было официально, она бы не использовала тебя в качестве прикрытия. – Она похлопала по месту рядом с собой, где ночью спала Макена. Нат, усмехнувшись, подсел ближе к ней.

– Милая ночнушка. Но мне ты больше нравишься в моих рубашках, – засмеялся он, комментируя ее одеяние. Его зеленые глаза сияли.

Жрица нахмурилась. Ее ночная рубашка была кремовой и длинной, но сейчас, когда девушка сидела, ткань едва доходила ей до колен.

– Тебя здесь не было, так что мне негде было взять рубашку, – возразила она, пожимая плечами и прислоняясь к нему. Голова девушки склонилась на плечо Натаниэля, и жрица наслаждалась исходящим от него теплом.

– Возможно, мы сможем заключить компромисс с Элио и Макеной. Ты спишь со мной, Элио занимает твое место. – Опустив руку на ее обнаженное колено, Нат пальцами рисовал на нем маленькие кружочки. Селесту тут же охватила приятная дрожь.

Как бы Селесте ни нравилось представлять себе такую возможность, это было невозможно. Девушка недовольно прищелкнула языком.

– Я очень неуютно чувствую себя рядом с Захирой и как-то не хочу с ней связываться.

Септина Сохалии была очень своеобразной женщиной, и Селеста никак не могла ее понять. Несмотря на способность жрицы видеть ауры людей, Захира для нее была словно слепое пятно. С таким раскрашенным лицом и отталкивающим характером септина казалась инородным телом в ослепительно переливающемся разными красками море королевского двора.

– Даже ради меня? – поддразнил Нат, толкая ее плечом.

Селеста покачала головой.

– К тебе это не имеет никакого отношения. Ты же заметил, что мужчинам и женщинам здесь разрешается жить вместе только после брака? Я не хочу нарушать эту традицию.

По мнению Селесты, это было бы неправильно. Ей казалось, что она в чужой стране, по крайней мере, это в отдельной провинции. И было бы невежливо пренебрегать царящими здесь обычаями и традициями.

Нат рядом с ней тихонько рассмеялся.

– А вот это, – пальцы Натаниэля порхали по ее обнаженной коже, – не нарушает этой традиции?

Когда этот мужчина так прикасался к ней, Селеста теряла способность мыслить ясно. Поэтому она слегка шлепнула его по пальцам и бросила на него настойчивый взгляд.