Превозмоганец-прогрессор - Серг Усов

К наступлению темноты Игорь устал очень сильно, даже при том, что воду надо было черпать не из глубокого колодца, а из пары родников, наполнявших небольшие, вкопанные в землю срубы и истекающие к небольшой речушке, служившей прачечной и ванной для рабов и канализацией для всего населения замка-поселения.

После храмовой бани, Игорь, уже с обоими товарищами-водоносами, успел ещё и поработать для наполнения поилки конюшни. Заодно, полюбовался на амазонку, дочь владетеля баронессу Эфру Рой, которая в окружении троих прилично одетых девушек-сверстниц — приживалок или подруг — развлекалась? тренировалась? — стреляя из лука стрелами с тупыми наконечниками по живым мишеням, в качестве которых выступали два покорно стоявших раба, один из которых был совсем старым.

В чём уж эти бедолаги провинились, но находились они от амазонки не далее, чем в сотне шагов, и при каждом удачном её попадании вскрикивали.

— Тоже сука конченая, — вынес свой вердикт попаданец.

В барак они пришли затемно, и устраиваться на ночлег пришлось при чадящем свете двух факелов — по одному в мужском и женском отделениях. На новичка внимания почти не обращали — все были достаточно уставшими от дневной работы и отупевшими от всей своей жизни.

— Переходи к нам, — пригласил Имарис, чувствующий к Игорю искреннюю симпатию после того, как свалил на него работу у жреца, — Одрий сюда ночью или утром не заходит.

Как оказалось, приглашение попаданца в одну дружную водоносную компанию имело и ещё один толк — работавший сегодня при кухне Ловик не только сам подкормился, но и позаботился о своих коллегах, спрятав за пазухой целую горку вываленных сейчас на подстилку чьих-то объедков.

Сильно привередничать Игорь не стал, но из угощения взял только не надкусанное.

— Ловик, — обратился он к казавшемуся более толковым из этой пары водоносов, — А почему вокруг поселения стен нет? Или у вас господа дружно живут.

Хихиканью своих новых товарищей попаданец не удивился, знал, что спрашивает глупость. Кольт его просветил насчёт того, что местные владетели воюют друг с другом почти непрерывно.

— Говорят, хозяин хотел, — пояснил ему раб, — Но все деньги за магию отдал. Он всегда может с семьёй в башне укрыться, а нас в лес отправить, если вдруг кто-то из соседей решит напасть. Вот только, ни у кого нет желания сейчас ссориться с господином с тех пор, как он стал иск-магом. Разве что барон Цеввер, но он, вроде бы, дружен с хозяином. И вокруг ведь посты и патрули. Как к нам незаметно подобраться? — Ловик такой наивностью чуть не заставил попаданца засмеяться, — А ты что, спать не хочешь? Можем ведь и завтра поговорить.

Спать Игорь хотел, но ему надо было этой ночью обязательно навестить Густа. Тот, поди, очень скучает. Дом, где жили восемь или девять неженатых баронских вояк, Егоров уже снаружи внимательно осмотрел и план ночного несчастного случая с одним из дружинников в общих чертах составил. Осталось только дождаться пока все уснут.

Даже доведённые до скотского состояния люди всё равно остаются людьми. В этом Игорь убедился, став свидетелем шуток, которыми перебрасывались между собой рабы и рабыни, хотя, казалось бы, большинство из них еле волочило ноги от усталости и толком не было накормлено — в бараке выдавали только скудный завтрак, а обедали и ужинали невольники там, где работали.

— Эй, Ловик, — Игорь едва не задохнулся, когда справа от него начали укладываться двое из пятёрки мужиков, работавших на свинарнике, — Надо было не мне к вам переселяться, а вам ко мне.

Внутри помещения и так не французским парфюмом пахло, а с появлением свинарей впору было кричать караул.

— А-а, — понял всю глубину мыслей нового товарища водонос, — Не обращай внимания, Игорь. Привыкнешь.

"Вот уж дудки, — подумал попаданец, — Даже не собираюсь. Ноги надо делать отсюда, и как можно быстрее", но вслух, понятно, ничего не сказал. Промычал что-то неразборчивое и стал делать вид, что готовится уснуть.

Невольники угомонились примерно через час, когда на улице уже стемнело, но Егоров понимал, что приступать к задуманному ещё рано — дружинники так не умаялись за день, как рабы, и хоть вина и сивухи местное воинство, свободное от дежурства и патрулирования, употребляло в количестве, вызывающем у попаданца чувство недоумения, наверняка оно быстро не угомонится.

Свои болотники Игорь снял ещё по дороге к замку, заменив их на местные обмотки. Кстати, его способ наматывания ткани, как портянок, подобный армейскому, оказался намного удобней и практичней, чем манера, принятая у аборигенов. У них он только позаимствовал, как правильно стягивать ткань на ногах бечевой.

Почти в полной темноте — свет пробивался только через дверные щели от размещённого над бочкой с водой коптящего факела — выждав необходимое время, Егоров бесшумно соорудил на ногах себе новую модель обуви и аккуратно двинулся между храпящими, бормочущими, сопящими или беззвучными телами.

Дверь барака была скрипучей, поэтому времени на её тихое открытие он затратил минут пять, не меньше.

Одна из лун давала достаточно света, чтобы можно было ориентироваться не на ощуп, и бывший сержант спецназа, умело используя полную темноту, которую давали тени от зданий и заборов, двинулся к цели. Трупная вонь от виселицы, мимо которой ему пришлось пройти, ещё раз ему напомнила о необходимости соблюдать крайнюю осторожность — не только сапёры, случается, ошибаются один раз.

В доме для холостых дружинников, кажется, все спали. Во всяком случае, стоя перед одним из распахнутых настеж окон — вообще, в этой мини-казарме они закрывались только ставнями — Егоров никаких звуков, кроме храпа, не услышал.

Карниз располагался на высоте ему по грудь, а ширина окна была достаточной, чтобы Игорь мог в него свободно пролезть, что он и сделал совершенно бесшумно.

Среди двух дружинников, развалившихся на толстых тюфяках, уложенных на топчаны, в первой комнате, в которую проник попаданец, его приятеля Густа не оказалось.

Много раз в своей жизни Егоров убеждался, что закон упавшего обязательно маслом вниз бутерброда или, как его иногда иначе называли, закон всемирного свинства — это не пустая шутка. Своего "клиента" он обнаружил в самой последней из четырёх осмотренных им комнат. Зато и утверждение, что нет худа без добра, также в данный момент подтвердилось — сосед Игоревского кровопийцы-доставалы храпел как паровоз.

Егоров внимательно посмотрел на мирно сопящего и улыбающегося во сне Густа — наверняка, поди, не Пальма-де-Майорка снится, и не Канны с Ниццей, где ласковый прибой, а удачная с Густовой стороны издёвка над ненавистным иноземцем — схватил его левой рукой за подбороток, а правой за затылок и резким движением свернул врагу шею.

Чтобы сдержать предсмертные судороги молодого дружинника, Игорь навалился на него всем телом, и зажал Густу рот ладонью, не допуская всхрипов. Хотя, это всё можно было считать лишней перестраховкой — за переливчатыми руладами пахнувшего жутким перегаром соседа не было бы слышно и трубного зова предвестника Апокалипсиса.