Автостопом по Галактике. Ресторан "У конца Вселенной" - Дуглас Адамс

– «Золотое сердце» ложится на орбиту, – говорила Триллиан. – Координаты планеты в точности соответствуют твоим предсказаниям.

Зафод повернулся на шум.

– Форд! – позвал он. – Скорей иди сюда! Посмотри! Форд приблизился и посмотрел – на экране горела череда цифр.

– Узнаешь эти галактические координаты? – спросил Зафод.

– Нет.

– Сейчас я тебе подскажу. Компьютер!

– Привет, ребята! – восторженно откликнулся компьютер. – Тепленькая у нас компания, да?

– Заткнись, – грубо буркнул Зафод, – и дай изображение на экраны.

Свет в рубке погас. Только огни приборных индикаторов отражались в четырех парах глаз и на чернильно-черных, девственно пустых экранах.

– Узнаешь? – прошептал Зафод. Форд нахмурился:

– Э-э… нет.

– Что ты видишь?

– Ничего.

– Узнаешь?!

– О чем ты?

– Мы в туманности Лошадиная Голова. Вокруг кромешная тьма.

– И я должен был это узнать по пустым экранам?

– Внутри пылевой туманности экраны слепнут, – возбужденно проговорил Зафод и громко рассмеялся: – Эй, здорово, просто великолепно!

– Мы торчим в облаке пыли – чего тут великолепного? – поинтересовался Форд.

– Что бы ты ожидал здесь найти? – спросил Библброкс.

– Ничего.

– Ни звезд, ни планет?

– Конечно.

– Компьютер! – заорал Зафод. – Обзор на 180 градусов – и без комментариев!

Вначале казалось, будто ничего не изменилось. Затем появилось изображение двух звезд, большой и маленькой, и на их фоне – багровое свечение, тонущее во мраке, ночная сторона планеты.

– Нашел! – дико завопил Библброкс, молотя кулаками по пульту. – Нашел!

– Что нашел?! – не выдержал Форд.

– Самую невероятную изо всех когда-либо существовавших планет, – торжественно объявил Зафод.

(Выдержка из «Путеводителя „Автостопом по Галактике“», стр. 634784, раздел 5а. Статья под названием «Магратея»)

«Давным-давно, в седой древности, в старые добрые времена Галактической империи, жизнь была полна событий и в основном свободна от налогообложения. Могучие корабли бороздили просторы Вселенной в поисках сокровищ и приключений. В те исторические дни дух был непреклонен, ставки – высоки, мужчины были настоящими мужчинами, женщины – настоящими женщинами, а маленькие косматые твари с Альфы Центавра – настоящими маленькими косматыми тварями с Альфы Центавра.

Многие, разумеется, сказочно разбогатели, но в этом не было ничего противоестественного или зазорного, ибо беден, по сути, не был никто – по крайней мере никто из достойных упоминания. Для самых удачливых жизнь в конце концов стала довольно скучной и однообразной. И вот начало им казаться, что все дело в каком-то изъяне, присущем мирам, где они жили: то погода под вечер портится, то день на полчаса длиннее, то розовое море не того оттенка.

Так сложились предпосылки для развития феноменальной формы индустрии – строительства суперроскошных планет на заказ. Зародился этот новый вид услуг на Магратее, где инженеры-гиперпространственники высасывали материю через белые дыры и лепили из нее мечту: золотые планеты, платиновые планеты, мягкие резиновые планеты, подверженные планетотрясениям…

Дела пошли так успешно, что Магратея очень скоро превратилась в богатейшую планету всех времен, а Галактика впала в крайнюю нищету. Равновесие было нарушено, и империя развалилась. Мертвенная тишина пеленой окутала миллиарды голодных миров, и только изредка скрипели в ночи перья ученых, воспевающих в научных трактатах достоинства плановой экономики.

Сгинула в небытие и Магратея; даже память о ней превратилась в сказочный миф.

В наше просвещенное время никто, разумеется, всей этой чепухе не верит».

Артура разбудила шумная перепалка. Он встал и прошел в рубку.

– Ты просто рехнулся, Зафод! – отчаянно размахивал руками Форд. – Магратея – миф, нелепость!

– И все же мы лежим на ее орбите, – настаивал Библброкс.

– Послушай, лично ты можешь лежать на чем угодно, – многозначительно сказал Форд, – но если…

– Компьютер! – гаркнул Зафод.

– О Боже…

– Привет! Говорит Эдди, ваш бортовой компьютер. Настроение у меня – лучше не бывает! С огромным удовольствием прогоню через себя любую программу, которую вы вздумаете запустить.

– Определи-ка для начала наше местоположение, – велел Зафод.

– Раз плюнуть, старина!.. Мы на орбите легендарной планеты Магратея, высота – триста миль.

– Это ничего не доказывает, – возразил Форд. – Я бы такому компьютеру и собственный вес определить не доверил!

– Зафод, – вмешалась Триллиан, – подходим к дневной стороне планеты. – И добавила вполголоса: – Еще неизвестно какой…

– Эй, ты на что намекаешь? Планета ведь оказалась именно там, где я ожидал?

– Да, не спорю, действительно – планета есть. Только я не возьмусь отличить Магратею от любого другого безжизненного каменного шара. Между прочим, скоро рассвет.

– Хорошо, хорошо, – пробормотал Зафод. – Пусть хоть глаза порадуются… Компьютер!

– О, сколько лет, сколько зим! С превеликим уд…

– Заткнись и дай нам панораму планеты.

Ничем не примечательная темная масса заполнила экраны. Все смотрели на нее во внезапно наступившей тишине. Зафод от возбуждения дрожал.

– Летим над ночной стороной! – торжественно провозгласил он. – В трехстах милях под нами поверхность планеты…

Зафод Библброкс пытался придать моменту подобающее величие. Магратея! Его неприятно уязвил скептический настрой Форда. Магратея!!!

– Через несколько секунд, – продолжил он, – мы увидим… Глядите!

Торжественность наконец-то достигла апогея. Даже самый бывалый межзвездный бродяга невольно затаит дух перед сказочно красивой картиной рассвета, наблюдаемой из космоса, но восход двойной звезды – одно из чудес Галактики.

Из кромешной тьмы ударил луч слепящего света. Он потихоньку полз, растекался прозрачной полосой, и вдруг показались два пылающих горнила, пронизав огнем черные края горизонта. Разреженная атмосфера планеты сразу заиграла яркими красками.

– Заря!.. – выдохнул Зафод. – Двойные светила Солианис и Рам!

– Или какие-то другие, – тихо заметил Форд.

– Солианис и Рам! – капризно повторил Зафод. Звезды на всю катушку засверкали в космической ночи, и в то же время раздалась почти неслышная призрачная музыка: то с закрытым ртом мычал что-то Марвин, иронично выражая свое неувядаемое презрение к людям.