Супермен для феминистки - Алина Кускова

– Что тут у тебя происходит? – Василиса прервала разговор с соседками и обернулась. Возле нее стоял Степанов. Он довольно улыбнулся, глядя на Василису, и недоуменно приподнял брови, оглядывая всю картину в целом.

– Да так, мелочи жизни, – махнула рукой Василиса.

– Хороши мелочи, – не согласилась Раиса Егоровна, – мы поймали маньяка, а она его сдавать куда следует не хочет, говорит, что это ее бывший супруг. Вы только, Андрюшенька, посмотрите на него, – ничего общего с Забелкиным! Рубашка несвежая, лицо голодное, на ноге, только вглядитесь, гипс!

– Может, он там хранит свои драгоценности, – усмехнулся Степанов, приглядываясь к мужчине, лежащему у Василисиных дверей. – Да нет, это не маньяк, это точно Забелкин.

– Вот видите, – обрадовалась Василиса, – что я вам говорила?! Это мой бывший муж, а не маньяк-одиночка. Хотя, судя по тому, как он себя со мной сегодня вел, все может быть.

– А! Значит, признаете, что он – маньяк!

– Дорогие дамы, не глумитесь над увечным мужичком, – Степанов выразил мужскую солидарность, – это точно наш бывший сосед Забелкин, который, по всей видимости, пришел к своей, я надеюсь, все еще бывшей жене Василисе.

– Да, это так, – качнула головой Василиса, – я – бывшая, точно. Только мне его все равно нужно куда-то деть.

– Правильно, голубушка, в тюрьму его!

– Вы уж извините, Раиса Егоровна, но я лучше его домой отвезу, родители, небось, уже беспокоятся.

– И у маньяков есть родители, – задумалась старушка, – я бы своего маньяка в детстве прибила.

Василиса хотела вызвать такси, но вместо него вызвался Степанов. Он предложил отвезти полупьяного и полуживого Забелкина на своей «девятке». Василиса согласилась. Конечно, она не хотела бы связываться ни с кем из мужчин, принимать от них какие-то знаки внимания и помощь. Но в этом случае она снова оказалась в затруднительном положении. И в очередной раз рядом с ней, как по мановению волшебной палочки, оказался Андрей Степанов. Он подхватил бесчувственного Забелкина легко, как пушинку, и поволок вниз. Что ему придавало силы? Наверное, осознание того, что он помогает женщине.

Очнулся Забелкин в родительской квартире, куда его привезла Василиса. Проходить она не стала, а оставила Забелкина у двери, заранее позвонив. Родители сказали, что, когда они открыли дверь, к ним в коридор ввалился он. От него пахло алкоголем и лекарством. В его руках был крепко зажат кабачок. Это все, что ему удалось отвоевать у Василисы. Забелкин заскрипел зубами и сжал кулаки. Ничего, он еще ей покажет. Она что-то там говорила про Алевтину. Значит, точно без нее не обошлось. И ей он тоже покажет. И старушенциям с овощами. Он им всем покажет! Было бы что показывать. Но он найдет. Вот только нога успокоится. Но время не терпит, его уже торопят. Завтра начнут звонить, эти люди не любят промахов, они могут убить и за меньший грех. Может, навести их на Василису? Сказать, что она виновата, и попытаться исправить ситуацию? Телефон зазвонил, и Забелкина передернуло.

– Что будем делать? – осторожно поинтересовался Степанов, когда его «девятка», облегченная на одну мужскую единицу, остановилась у Василисиного подъезда. – Может, позовешь чайку попить, поговорить о жизни?

– Не могу, – смутилась Василиса, – мне завтра рано утром на работу. К тому же, понимаешь, сегодняшняя встреча с Забелкиным основательно испортила настроение. Мне нужно переключиться, я знаю, но пока не получается.

– Не переживай, – вздохнул Степанов, – я все пониманию. Тяжело сразу отрезать, выкинуть из своей жизни то, к чему привык, притерпелся.

– Нет, я отрезала и выкинула. Но с этим обстоятельством мне еще нужно освоиться. Безусловно, пять лет жизни не прошли даром. Но боюсь, они сработали, как пресс, – придавили меня. Теперь я потихоньку распрямляюсь и становлюсь прежней.

– Ладно, распрямляйся. Я тебе мешать не стану. Ты же всегда знала, что я к тебе очень хорошо отношусь. Если что, то я рядом.

Василиса улыбнулась и открыла дверцу. Она знала, что все это время он был рядом. И сейчас тоже вместе с ней. Хороший парень, настоящий друг, проверенный с детства. Почему она не вышла замуж за него? Ах, да. Он же и не предлагал. А что теперь изменилось? Он наконец-то решил проявить свои чувства. И вновь делает это так непонятно. Но более понятно ей и не надо. Она действительно сейчас распрямляется, пусть подождет. Пусть все мужчины подождут. Возможно, одному из них еще повезет.

Она открыла квартиру, включила свет и подошла к зеркалу. Миловидное личико, красивые глаза, и нос нормальный, вешаться на нем не хочется. Хорошенькая барышня. Чего-то не хватает. Чего-то основательного, чтобы придало облику значимость. Холодности? Нет, на мужчин от нее и так веет могильным холодом. Уверенности? Вот чего ей до сих пор недостает. Уверенности в своих силах. При случае она может показать себя агрессивной и твердой. Но только при случае, а нужно, чтобы она, эта самая уверенность, была у нее всегда. Может, стоит потренироваться перед зеркалом? Просыпаться по утрам и твердить себя: «Я очень уверенная, я самая уверенная в себе женщина». И вечером, перед тем как лечь в постель, повторять то же самое. Вбить себе в голову эту уверенность в собственных силах.

Все следующее утро Василисе пришлось пробегать по этажам. Федор ни разу не попался ей на глаза, зато Боб Кутейкин так и норовил подставить подножку. В прямом, а не переносном смысле этого слова. Весть о том, что она свалилась в объятия состоятельного клиента, ударив при этом Федора между ног, его просто взбудоражила. Остальные сотрудники только тихо посмеялись. Ничего себе девица позволяет. То подожжет кабинет, то поддаст начальнику. До нее себе такого еще никто не позволял. Сотрудники поглядывали на Василису с изумлением, догадываясь, что не все здесь просто. Наверняка эта девица чья-нибудь бесталанная дочь, пристроенная в их контору для того, чтобы не слонялась без дела по улицам и не создавала проблемы богатому папеньке.

Так думал и Кутейкин, а потому преследовал Василису, улучая момент и подставляя ей свой костыль – так, во всяком случае, обозвала его ногу сама Василиса, – увидев ее перед собой в очередной раз. Но Кутейкин не сдавался. Он караулил Василису у каждого кабинета, куда она заходила по делам. Его лакированная туфля сорок пятого размера преследовала туфельки с кристаллами Сваровски. Он жаждал получить Василису в объятия, как вчерашний бизнесмен. В конце концов, тот был у них лишь мимоходом, а он, Кутейкин, здесь навсегда. И он в отличие от всех остальных – мачо!

Дверь кабинета, куда вошла Василиса, распахнулась. Лакированная туфля приняла позицию «на изготовку!» и не удержалась. Вернее, не удержался Кутейкин. Опора в виде кресла, на которую он облокотился, оказалась на колесиках. Не выдержав веса местного мачо, она отъехала на безопасное от него расстояние, а он потерял равновесие. Махая в разные стороны руками и ногами, как ветряная мельница, Боб Кутейкин свалился… По лестнице поднимался Федор. Он еле успел подхватить летящего подчиненного и вместе с ним приземлился на площадке перед ступеньками. Через минуту на ступеньках уже стояла Василиса и изумленно смотрела вниз, где ее шеф обнимался с Кутейкиным, лежа на полу.