Свобода от равенства и братства. Моральный кодекс строителя капитализма - Александр Никонов

Главный рулевой – товарищ Сталин – так излагал свое видение экономики: «а) потребовать от кулаков немедленной сдачи всех излишков хлеба по государственным ценам…» Это было первым пунктом его предложений по обеспечению страны хлебом. Но мы знаем: везде, где ущемляется роль денег, их дефицит приходится покрывать насилием. Поэтому вторым пунктом в экономике товарища Сталина логично значилось: «б) в случае отказа кулаков подчиниться… конфисковывать у них хлебные излишки в пользу государства с тем, чтобы 25 % конфискованного хлеба было распределено среди бедноты и маломощных середняков по низким государственным ценам… Вы скоро увидите, что эти меры дадут великолепные результаты…»

Результаты большевистского управления экономикой действительно были великолепны – в стране начался голод. Это случилось потому, что урожаи стали быстро падать (зачем что-то выращивать, если все равно отберут?), а сбор хлеба в закрома государства, напротив, возрос, поскольку реквизировали порой все подчистую. И где-то эти кривые должны были пересечься…

К тем, кто мешал ведению планового хозяйства, ЦК ВКП(б) настоятельно требовал «…применять суровые репрессии, осуждение на 5–10 лет заключения в концлагерь, а при известных условиях – расстрел».

Это вместо денег…

Большевики, стараясь «третьим путем» догнать передовые страны, по сути, сделали шаг назад – вновь ввели феодальное рабство, закрепостив крестьян: свободная внутренняя миграция крестьянам была запрещена, сельским коммунистическим рабам даже не выдавали паспорта, чтобы не сбежали с земли. (Любопытно, кстати, что тем же самым путем закрепощения крестьян пошел позже и коммунистический Китай. И точно так же, как у нас, результатом социалистического эксперимента стал беспрецедентный голод, подобного которому не было за всю историю Китая – за три года умерло 27 миллионов человек. И это не считая тех 30 миллионов китайцев, которые погибли в результате репрессий и умерли в концлагерях.)

Поначалу, конечно, русским крестьянам все происходящее не понравилось: обещали одно, когда царя свергали, а сделали, блин, совсем другое!.. И они начали повсеместно бунтовать. В ответ большевики бросили против своего народа армию. Это можно было бы назвать второй серией Гражданской войны, если бы не было обычной бойней – бунтующие села косили из пулеметов и использовали против крестьян химическое оружие.

В 1932 году товарищ Молотов, инспектировавший Украину, честно доложил партии, что большевистское регулирование сельского хозяйства привело богатейший хлебный регион страны к голоду. Раздутые трупы женщин, детей и стариков валялись на Украине по всем обочинам.

– Голод? – недоуменно переспросило партийное руководство. – Ерунда! Мы же строим общество справедливости и изобилия! Империю добра! Это при капитализме трудящиеся влачат жалкое существование, а у нас все по-другому… Пускай дохнут.

Три миллиона человек умерло на Украине за один только год. Зерно, которое большевики не успели вывезти в центр, потому что не было вагонов, гнило под дождями и снегом в огромных кучах прямо на станциях, но дистрофиков с огромными глазами, пытавшихся взять костлявой рукой горсть этого зерна, отстреливали часовые в буденновках. А крестьян, бежавших от голода с Украины, ловили и насильно возвращали назад – подыхать, как партия велела.

Голод был не только на Украине. Моя мать родом из Тамбовской губернии. Самое сильное впечатление ее детства – постоянная нехватка того, что можно было бы съесть. Ее сестра Лида, которой сейчас за восемьдесят, до сих пор отъедается, никак остановиться не может. А самое главное удивление крестьянских детей той эпохи (кому повезло дожить) – нынешнее изобилие на полках магазинов. Им до сих пор кажется, что это какое-то временное, эфемерное чудо. «Все есть в магазинах!» – последние пятнадцать лет поражаются мои родители, дядья и тетки.

И до сих пор главные слова, которыми постсоветские люди оценивают качество отдыха своих друзей или родственников в каком-нибудь турецком отеле или российском пансионате – это слова о еде: «А чем кормили? Угу… Значит, не голодали».

…Когда я писал свою книгу про климат, часто приезжал на квартиру гениального климатолога Владимира Клименко. И как-то раз сказал ему, что древний угловатый чемодан, который лежит у него на шкафу, давным-давно уже неплохо было бы выбросить.

– Что вы! – отмахнулся Клименко. – Это чемодан моей мамы. Она же с Украины. А люди, пережившие голод на Украине, никогда ничего не выбрасывают.

Они никогда ничего не выбрасывают, наши родители, пережившие Совок! Они приучили к этому и меня…

Недавно жена начала разбираться в шкафах на предмет инвентаризации своей одежды. Нашла много нового и интересного. Периодически выходила ко мне, стучащему на компьютере, крутилась и хвасталась обновками. Половину найденного, правда, потом выкинула… И это бы еще ничего! Но затем она взялась за мои вещи.

– Вот эту рубаху ты носишь?

…Я вообще-то рубахи уже много лет не ношу – летом хожу в футболке, а зимой на футболку надеваю свитер и куртку. Присутственных мест не посещаю, потому пиджаков не имею вовсе. А все рубашки остались от прошлой жизни…

– Не выбрасывай.

– А штаны вот эти?

– Ничего не выкидывай! Такие отличные штаны…

– Да ты же из них уже вырос! На пузе не застегнутся.

– Ты что, сдурела?! Хочешь выкинуть еще вполне хорошую вещь? Совсем не рваную?!.

– Да куда ты в ней пойдешь?

– Молчи! Вот будет война, надену. И рубаху тоже.

– Квартиру захламляешь только…

– Давай тогда отдадим бедным.

– Каким бедным, где ты этих бедных наблюдал в последний раз? Вчера в мусоре видела – кто-то выкинул почти новую соковыжималку.

– А ты знаешь, что в Африке люди от голода пухнут?

– Ну пускай съедят твою рубашку! Отнеси им. Ты когда в ближайшее время в Африку собираешься?

– Ну ладно, ладно, давай на дачу отвезем. Только не выбрасывай. Это же уму непостижимо…

Все, что жалко выбрасывать, мы с папенькой каждый год в прицепе свозим на дачу – мебель, сапоги, польты старые, чемоданы угловатые, палочки деревянные. Там все как-то бесследно растворяется и совсем не мешает.

Родовая травма двух поколений…

Ладно, возвращаемся к нашим баранам – большевикам… Они построили в стране то, что всегда получается при строительстве светлой утопии – концлагерь, опоясанный колючкой государственной границы – чтоб осчастливливаемые граждане не разбежались.

Большевистская попытка планового развития экономики с помощью мудрых руководящих указаний партии не удалась – первый же пятилетний план был с грохотом провален. Планировали выработать 22 млрд кВт·ч электроэнергии, а наработали только 13,5. Планировали добыть угля 75 миллионов тонн, а добыли на десять миллионов тонн меньше. Планировали наплавить чугуна 10 миллионов тонн, а выплавили 6,2. Автомобилей задумали сделать 100 тысяч штук, а сделали чуть меньше 24 тысяч. Минеральных удобрений намечтали выпустить 8 миллионов тонн, выпустили – 0,9. И так куда ни кинь, по всем строчкам – провал полный.