Похоронный марш марионеток - Фрэнк Де Фелитта

— Да, конечно. Я… Карлотта, мы убираем во всех ванных комнатах, ведь так? Пользовались ими или нет. Comprende?[42]Таковы правила отеля.

Темные глаза Карлотты потемнели еще больше.

— Я только рада, что не мыла там, мистер Корнелл. А то я сейчас была бы мертвой. Ни тебе священника, ничего. Бум, и все.

Ни Хиршу, ни менеджеру нечего было противопоставить такой безупречной логике.

В другом углу номера двое детективов в штатском допрашивали коридорного, Армандо Лупа.

Хирш поднялся со стула с бирюзовой обивкой, медленно обошел номер и остановился на пороге ванной комнаты; эксперты почувствовали на себе его пристальный взгляд и прервали работу. Они обернулись, пытаясь угадать настроение шефа, и, как преданные собаки, ожидали приказов.

Хирш вошел в ванную. Он знал, что Сантомассимо и Бронте последовали за ним, но упорно продолжал хранить молчание.

Один из детективов осторожно вынул из сливного отверстия ванны конец электропровода, оба усика которого были оголены. Другой конец провода уходил в отверстие в полу под раковиной. Детектив вытащил провод и с победной улыбкой протянул его Хиршу.

— Гениально придумано, — сказал он. — Убийца сверлит дыру в сливной трубе — мы нашли металлическую стружку на полу, — потом просовывает оголенный конец провода в сливное отверстие и закрывает его пробкой. — Детектив перегнулся через край ванны, нажал на рычаг и закрыл слив, продемонстрировав, как это было. Затем обернулся, улыбаясь тем, кто следил за его действиями. — Другой конец он вставляет в розетку, даже не прячет, оставляет на виду, надеясь, что она не заметит, и она действительно не заметила. Она встает в ванну, видит, что надо открыть слив, наклонятся к рычагу, и съезд для нее заканчивается, не успев начаться.

— О черт, — проворчал Хирш и, помолчав, добавил: — Вначале улетный секс, потом распухшие яйца. Игры сумасшедшего. Только этого мне не хватало.

— Действовали наудачу, так ведь? — спросил Сантомассимо. — Убийца не мог знать, кого поселят в этот номер и кто станет его жертвой.

— Может быть, и так, а может быть, и нет, — буркнул Хирш. — Я не знаю, кто в отеле имеет доступ к журналу регистрации.

С лицом, навсегда уставшим за четырнадцать лет трудной полицейской службы, он повернулся к Сантомассимо — аккуратному, подтянутому, одетому во все черное и смахивавшему на молодого Марчелло Мастроянни.[43]Бронте на фоне напарника выглядел героем раннего Феллини — взъерошенным, неуклюжим провинциалом.[44]Но Хирш хорошо знал, чего на самом деле стоит этот мнимый провинциал Бронте.

— О, Сантомассимо, привет! — воскликнул он, словно только сейчас заметил коллегу. — Это же не твоя территория. Я тебя не вызывал. Или ты участник съезда?

— Простое любопытство, Нат. Услышал по рации, и интуиция подсказала, что следует заглянуть.

— И что ж тебя так заинтересовало?

— То, каким способом совершено убийство.

— Да уж, полный идиотизм, — согласился Хирш. — А не вы ли, ребята, занимаетесь тем странным убийством на пляже? Прямо какая-то гангстерская казнь! Я слышал, много шума из-за этого поднялось.

— Газеты читаешь?

— Нет, видел вчера в вечерних новостях Стива Сафрана. Как этот парень умудряется так быстро все разнюхать? Ему что, сама смерть назначает место встречи?

— Наверное, Нат.

Лейтенант Хирш усмехнулся, заметив встревоженное выражение лица Бронте.

— Бегун, — взволнованно произнес сержант, — был убит игрушкой — самолетом, начиненным взрывчаткой. Я слышал, жители Палисейдс установили наблюдение за пляжем. Может, и здесь поработал тот же самый псих, а, Фред?

— Возможно, — ответил Сантомассимо.

Бронте толкнул его локтем в бок.

— Пошли отсюда, — сказал он.

— Подожди, Лу, — остановил его Хирш, — я еще не договорил с Фредом.

С этими словами он по-отечески обнял Сантомассимо за плечи, хотя тот был на четыре дюйма выше его, и подвел к зеркалу, где они сели на мраморный приступок.

— Подумаем о сходствах, Фред, — начал Хирш с нарочитой рассудительностью, словно собирался читать лекцию по логике. — Убийство совершено без каких-либо видимых причин. Жертву ничто не связывало с убийцей. Девушка — всего лишь одна из трехсот участников съезда секретарей. То, что именно она поселилась в номере двенадцать ноль семь, — случайность. Ни одной версии на этом не построить.

Хирш замолчал.

— Я слушаю, продолжай.

— Хорошо. Теперь вернемся к парню на пляже. Ни свет ни заря бежит человек по побережью. Можно допустить, что убийца где-то прятался и поджидал его. А может быть, и нет, может быть, все произошло совершенно спонтанно. Подвернулась интересная мишень. Проснулся спортивный азарт. Началась игра. Modus operandi, Фред… О боже! Игрушечный самолет. Оголенный провод в душе. Шансов раскрыть эти два идиотских дела столько же, сколько у меня получить «Оскар» за лучшую мужскую роль. Это чересчур даже для Лос-Анджелеса.

Бронте подошел и сел, втиснувшись между Сантомассимо и Хиршем.

— Нет, Фред! — запротестовал он. Затем повернулся к Хиршу. — Послушайте, лейтенант, вам не удастся спихнуть это дело на нас только потому, что мы проявили к нему интерес. У нас, помимо убийства на пляже, еще тринадцать дел.

— Успокойся, сержант, — сказал Хирш. — И давай-ка повежливее. Спихивать на вас я ничего не собираюсь. И вообще-то я с лейтенантом Сантомассимо разговариваю. — Он отвернулся от Бронте и перешел на шепот: — Ну, что думаешь, Фред? Два трупа, а убийца один, так ведь? Да не смотри ты на Бронте! Смотри на меня. Убийца один и тот же?

Сантомассимо посмотрел на провод, оголенный конец которого лежал на тряпке. Медь желтовато поблескивала, как глаз змеи, угрожающий и загадочный.

— Да.

— Да брось, Фред, — зашипел Бронте и провел ладонью по лысеющей макушке.

— Это так, Лу, — тихо сказал Сантомассимо. — Ты и сам это знаешь. Ну и что? — Он повернулся к Хиршу. — Ты хочешь передать это дело мне, лейтенант?

— Нет, нет, Фред. — Хирш поднял вверх руки. — У меня нет таких полномочий. Я смогу передать его только в том случае, если ты пришлешь на него запрос. Я, в свою очередь, возражать не стану и начальство свое сумею убедить, что так будет разумнее. Что скажешь на это, Фред?