Крик молчания - Миранда Ли

Одри осталась сидеть на табурете у стойки для завтрака, пытаясь проглотить свой кофе как можно быстрее. После вчерашнего она знала, что Лавиния спустилась сюда не только ради аспирина — его хватало и у нее в спальне. Откровенно говоря, она не была настроена выдерживать маневры мачехи.

Но ей не удалось отделаться от нее слишком быстро. Прежде чем Одри успела исчезнуть, Лавиния уже сидела с другой стороны стойки и смотрела на нее непреклонным взглядом.

— Ну? Ты не собираешься рассказать мне о своем загадочном Мистере „Рыцаре“?

Одри беспечно, как ей показалось, пожала плечами.

— А что говорить? Я думаю, Эллиот все рассказал о себе прошлой ночью.

— Едва ли. Он лишь сообщил нам кое-какие факты, не более того. И вправду, Одри, что за игру ты играешь?

— Игру? — Одри почувствовала, как румянец выступает на ее щеках. Словно она в чем-то виновата. Что ты имеешь в виду?

— Ну, тебе следовало бы знать, что этот мужчина шокировал твоего отца и меня. Мы никак не ожидали такого. Мы постарались спрятать наши чувства вчера вечером, но ты и сама понимаешь, что мужик слишком стар для тебя, не говоря уже обо всем остальном Одри уставилась на свою мачеху, полагая, что она отнюдь не прячет своих чувств. Лавиния возжаждала Эллиота как сучка кобеля в период течки.

— О? — Ее голос был напряжен, горло сжимала судорога, и она с трудом поборола свой гнев. — Мне-то показалось, что Эллиот понравился папе. Тебе-то он точно понравился.

Лавинию, похоже, задело последнее замечание. Но она быстро пришла в себя.

— Ну, конечно, он нам понравился. Мистер Найт настоящий чаровник. Весьма обаятельный! Но у него темное прошлое, не говоря уже о странной женитьбе на очень состоятельной женщине, по возрасту старше его. Интересно, как скоро они развелись бы, если бы его бедная жена не умерла так вовремя. Я слышала, она была совсем непривлекательной.

Ее жесткие темные глаза многозначительно оглядели Одри.

— Тебе, должно быть, пришло в голову, что Эллиот Найт это, может быть, второй Расселл?

Сердце Одри сжалось, но она пыталась дышать спокойно и не изменила выражения лица.

— Второй Расселл? Не вижу ничего похожего…

— Ах ты, бедная, добрая, наивная дорогуша, — вздохнула мачеха. — Я думала, что ты это поняла: Расселла интересовали только твои деньги, не так ли? Отец и я с самого начала догадались об этом.

Одри с трудом подавила кипящий гнев, обволакивающий ее. Сейчас тактика Лавинии была очевидна. Оскорбить, умело замаскировав оскорбления нежностями, а потом ловить кайф от произведенной таким образом боли. Но зачем ей это было нужно. Может, из ревности? Или просто из-за своей сучьей природы? Одри об этом не знала, и в общем-то ей было наплевать. Она знала только одно: она больше не будет послушной жертвой.

Одри поставила на стол кофейную чашечку, за которую держалась как за спасательный круг.

— Вот как? — огрызнулась она. — Так почему, черт возьми, вы не предупредили меня? С какой целью вы оставили меня в неведении?

Удивление от такого неожиданного нападения расширило холодные черные глаза Лавинии.

— Ну… я… э… Мы не хотели причинять тебе боль, дорогая. К тому же Варвик думал, что тебе было полезно выходить в свет и все такое, несмотря ни на что.

— Ты хочешь сказать, что папа терпел какого-то альфонса, пытавшегося соблазнить меня ради семейного состояния, только чтобы у меня было несколько свиданий? Изумительно! Мне придется спросить его, когда он вернется домой, какие соображения привели его к подобным выводам. Я-то думала, что его возмутит тот факт, что у него на службе такой гад ползучий!..

— Ну, конечно же, Варвик не думал, что Расселл действительно соблазнил тебя.

— О? Ты хочешь сказать, что он мог поверить в то, что такой мужчина мог выводить меня в свет на протяжении месяцев, ничего при этом не пытаясь сделать? Как лестно!

Одри изобразила сухой смешок.

Лавиния уставилась на нее так, словно не узнавала свою падчерицу или не понимала, откуда взялась у той новая манера поведения.

— Нет… он… я… Ну, я сказала, дорогуша, отцу, что Расселл не делал этого. Твой отец был озабочен твоими проблемами и я постаралась погасить его опасения. Я сказала, что ты доверилась мне и сказала, что Расселл был превосходным джентльменом.

Сердце Одри сжалось при упоминании о беспокойстве отца. Это утвердило ее в надежде, что он все же любил ее.

— Но зачем ты это сделала, Лавиния? — безжалостно спросила она.

— Я… я… — Волнение мачехи проявилось в ее заикающемся голосе и в румянце, появившемся на лице. — Я не хотела беспокоить Барвиха, — выпалила она прежде, чем взяла себя в руки, высокомерно откинув при этом голову.

— Ты же знаешь, какие они, отцы. Их всегда волнуют подобные вещи.

А затем Лавиния сменила тему разговора, улыбнулась медленной, лукавой улыбкой.

— Испорченные мужчины могут очень даже возбуждать, разве нет? Мужчины вроде Эллиота…

— Эллиот вовсе не испорченный! — вступилась Одри в его защиту. Самообладание покинуло ее на секунду.

— Разве? — Лавиния снова хохотнула, только на этот раз весьма самодовольно. — Совершенно ясно, — ты не знаешь на самом деле этого человека. Ты точно не была пока еще с ним в постели, иначе ты не делала бы таких наивных заявлений.

Она посмотрела на падчерицу сочувственным взглядом.

— Разреши мне подсказать тебе кое-что, дорогуша. Не старайся выглядеть недотрогой. Для этого ты недостаточно богата…

Нанеся этот прощальный удар, Лавиния выскользнула из кухни.

Одри сидела еще некоторое время, содрогаясь. Сучка! Несчастная, испорченная, ревнивая сучка!

Она все еще пыталась сдержать свой гнев и боль, когда она услышала из-за все еще раскачивающейся кухонной двери, как дедушкины часы пробили одиннадцать. Почти одновременно раздался звонок у входной двери.

— О, нет… Эллиотт, — простонала она.

До чего же нынешняя ее реакция не похожа на вчерашнюю, подумала Одри, с отчаянной слабостью соскальзывая с табуретки и неохотно направляясь к входной двери. Если бы не Лавиния, Одри сказала бы ему, что передумала и что поучится вождению где-нибудь еще. Чтобы покончить с этой дружбой прежде, чем она могла принести ей новые страдания. Но Одри просто не стерпела бы саму мысль о неизбежном в этой ситуации злорадстве мачехи.

Однако, когда она уже бралась за дверную ручку, ее осенила интересная идея. Реализовав эту идею, она могла бы покончить с проблемой, которую представляла собой Лавиния. Интересно, почему она не подумала об этом раньше?..

Но один вид Эллиота ошеломил ее и заставил забыть о своих планах. Одетый в синий джинсовый комбинезон, белую майку с короткими рукавами и белые кроссовки, он выглядел даже более сексуальным, чем накануне ночью. А то, что он не побрился, придавало ему необычную привлекательность. Смешанные ветром волосы свободно нависали надо лбом. Свободная, даже небрежная одежда привлекала внимание к атлетической силе его впечатляющего, очень мужского тела, начиная с широких плеч и кончая узкими бедрами и длинными мускулистыми ногами.