Золотая гондола - Барбара Картленд

Весь вечер он досаждал ей вопросами, предложениями, просьбами, суть которых сводилась к тому, что ему совершенно необходимо остаться с ней наедине. Но она успешно ускользала от прямого ответа. В конце же, когда они прощались, он, целуя ей руку, вложил в этот жест одновременно нежность и настойчивость.

– Вы беспощадны, – прошептал герцог почти неслышно.

Она подняла на него глаза, но в его взгляде было столько всепоглощающего желания, что она испугалась. Забыв обо всех наставлениях сэра Харвея, она буквально вырвала свою руку.

Паолина присела в низком реверансе и, поднимаясь, старалась не смотреть на герцога. Она знала, что его глаза следили за ней, но ей удалось, не отводя взгляда от пола, с холодным достоинством выйти из комнаты, тем самым давая ему понять, что считает его настойчивость неуместной.

Только оказавшись в гостинице и почувствовав себя в безопасности, Паолина задумалась о том, что именно вызвало у нее такой страх. В конце концов комплименты – это то, что раздает каждый итальянец любой женщине, пожилой или молодой, красивой или не очень. А флирт здесь обычное явление. Почему же она тогда так реагировала на ухаживания герцога? Ей стало стыдно за свое глупое и наивное поведение, особенно после того, как сэр Харвей в недвусмысленных выражениях подтвердил, что именно такой она и была.

– Вы выглядели плохо воспитанной недотрогой, – раздраженно сказал он. – Вам следовало бы быть болеелюбезной с герцогом, не слишком, конечно, но вы должны были показать хотя бы, что вам приятно его общество, то, что он говорит. В конце концов, вы вряд ли еще встретите много столь же влиятельных людей.

Когда Паолина осталась одна в своей комнате, она горько заплакала. Ей так хотелось угодить сэру Харвею, сделать все так, как он говорил, а сегодня вечером она однозначно провалилась.

Но утром, когда прибыли цветы с запиской от герцога, раздражение сэра Харвея пропало.

– Возможно, вы были правы, – сказал он. – По-видимому, его только раззадоривает такое равнодушие. У него достаточно женщин, которые вешаются ему на шею.

К облегчению Паолины, сэр Харвей решил на сегодня отказаться от посещения замка герцога. И когда позже пришел мажордом от герцога и принес приглашение в театр на вечерний спектакль и последующий ужин, сэр Харвей отказался, сказав, что его сестра еще не оправилась от переезда, а у него на вечер другие планы.

– Пусть строят догадки, – заявил он после ухода мажордома, что привело Паолину в состояние, граничащее с восторгом.

Теперь, взглянув на цветы и записку, лежавшие перед ней, она позволила себе усмехнуться.

– Итак, он женится на принцессе д'Эсте? – спросила она. – А мне казалось, вы упомянули о том, что он убежденный холостяк.

– Слухи в этом городе утверждают, что это брак по расчету, слияние двух самых могущественных семей, которые правят этой частью Италии вот уже почти пять столетий.

– Ну, я надеюсь, что она будет счастлива с ним, – сказала Паолина, улыбаясь. – Мне не жаль.

– Вы слишком разборчивы в отношении мужчин, – заметил сэр Харвей. – Я надеюсь, что в Венеции вы не будете так явно показывать свою приязнь или неприязнь.

Тон его был строгим, и веселье исчезло с лица Паолины.

– Я постараюсь быть любезной со всеми, – пообещала она.

– А теперь не хотите ли немного прогуляться? – спросил сэр Харвей. – Погода ясная. Мы можем нанять экипаж, но мне кажется, что, если мы просто не спеша пройдемся по главной улице, ваши достоинства предстанут перед всеми в самом выгодном свете.

– С большим удовольствием, – ответила Паолина.

Бросившись к себе в комнату, она накинула поверх плеч легкий шарф и надела соломенную шляпку, отделанную лентами и кружевом. Вернувшись в гостиную, девушка не могла удержаться от мысли, что она и сэр Харвей со стороны должны выглядеть на редкость эффектной парой.

Сэр Харвей был одет в один из своих новых камзолов и украшенный вышивкой жилет с жабо из венецианского кружева. Он казался таким красивым, что она бы не удивилась, если бы все женщины оборачивались в его сторону, стоило ему пройти мимо.

Огромное число людей, разряженных по последней моде, наслаждались свежим воздухом в парке, изобиловавшем цветами и расположенном в самом центре города. Весело журчали струи фонтана, ароматный запах цветущих апельсиновых деревьев наполнял все вокруг.

Без сомнения, появление сэра Харвея под руку с Паолиной произвело на собравшуюся в парке публику сильное впечатление, на что он и рассчитывал. Они медленно брели по аллее, по-видимому, погруженные в разговор, пока один из гостей, которого они видели накануне на обеде у герцога, не приблизился, чтобы приветствовать их. Низко поклонившись и поднеся к губам руку Паолины, он спросил, не окажут ли они ему честь отобедать этим вечером у него.

– Мой дворец находится совсем недалеко от города, – сказал он им. – Возможно, нам удастся убедить герцога присоединиться к нам, но он обычно предпочитает обедать у себя в замке.

– Тогда, прошу вас, не надо настаивать! – воскликнула Паолина. – Признаться, ваша милость, для меня было бы гораздо интереснее завести новые знакомства. Мне кажется, что здесь, в Ферраре, есть много приятных молодых людей, и мне очень хотелось бы встретиться с ними.

– Ваше желание для меня закон, – галантно ответил ей молодой итальянец. – Я устрою прием в вашу честь, синьорина, чтобы вы могли сделать свой выбор. Надеюсь, мое приглашение принято?

– Принято, – со смехом ответила Паолина.

Когда они разошлись и были уже достаточно далеко, она сказала сэру Харвею:

– Какой милый человек. Кто он?

– Граф Пьеро Россити, – ответил сэр Харвей. – Только я не понимаю, почему он показался вам милым. Большего нахала я не встречал в своей жизни.

– Как вы можете так говорить? – воскликнула Паолина. – Я нахожу, что с его стороны было очень мило пригласить нас.

– А мне он сразу не понравился, – сказал сэр Харвей. – И я полагаю, что мы вряд ли будем присутствовать на этом вечере.

– Да, но мы не можем сначала принять приглашение, а потом не прийти, – сказала Паолина. – Это невежливо.

– Это мне решать, – заявил сэр Харвей тоном, не терпящим возражений.

Паолина вздохнула, но решила, что лучше ничего не говорить. Они продолжали свой путь, но уже молча, и она не могла понять, что ему так не понравилось. Но к тому времени, как они вернулись в гостиную, он пришел в прежнее расположение духа и развлекал ее рассказом о том, как он со своими друзьями пытались покорить Альпы, но в результате получили только обмороженные пальцы ног.

В гостиной они разговаривали и отдыхали до часа дня.

– Сегодня мы обедаем у графа и графини Мауро, – обратился к ней сэр Харвей. – Но это еще не скоро. Я думаю, что успею прокатиться верхом. Я так привык к физическим нагрузкам, что эта ленивая, размеренная жизнь вызывает у меня головную боль.