Супермен должен умереть - Сергей Сергеевич Мусаниф

* * *

Для своего брифинга Харитонов выбрал наш рабочий кабинет. Стеклорез уже был там. Часы на стене показывали половину шестого, рабочий день должен был вот-вот закончиться, но покой, похоже, мне даже не приснится.

Харитонов быстро ввел нас в курс дела, и я сразу же понял, что дело было швах.

Чрезвычайное происшествие, код «12-красный».

Примерно три часа назад городские джедаи уловили колебание силы. Они тут же бросились искать причину, по которой нарушилось равновесие, и даже сумели локализовать район, как вдруг необходимость в поисках отпала, так как причина обнаружила себя сама.

Ей оказался самосвал «Камаз», раскрашенный в оранжевые цвета муниципальной службы. Он въехал в город по Волоколамскому шоссе и двигался в сторону центра. Естественно, все необходимые пропуска у него были. Чуть меньше часа назад он выбрался из пробки на Ленинградском проспекте и встал в пробку на Тверской-Ямской.

Простояв на месте около двадцати минут, «камаз» опрокинул кузов и высыпал на стоящий позади него «лексус» груду камней, кирпичей и битого асфальта.

Водитель «лексуса» погиб на месте, но само это происшествие на код «12-красный», разумеется не тянуло.

А вот когда эта груда камней, кирпичей и битого асфальта начала шевелиться, уплотняться и приобрела чудовищно гуманоидную форму, стало ясно, что мы имеем дело с суперменом, причем весьма агрессивно настроенным.

Проблема усугубилась тем, что магистр Винду и боевое ядро ордена отбыли куда-то в провинцию и на столичной планете отсутствовали. За ними уже выслали шаттл, то есть, вертолет, но это требовало времени, и капитан Харитонов заверил нас, что в ближайшие два часа нам придется обходиться без Безопасника.

Сейчас эта хреновина под рабочим названием «голем» застыла каменной статуей постмодернизму посреди Тверской-Ямской, что в самом центре города, и орошалась каплями моросящего осеннего дождя. Голем был раза в два выше породившего его самосвала, и почти таким же в ширину. По самым скромным прикидкам весил он около десяти тонн, плюс-минус, и было совершенно непонятно, чего от него ждать.

Ясно только, что ничего хорошего.

Улицу уже перекрыли, зевак со смартфонами попытались разогнать, и…

— Это всего в паре кварталов отсюда, — сказал Харитонов. — Пойдете туда наблюдателями. За оцепление не лезть, не провоцировать, скиллы не применять, в боевое столкновение не вступать ни в коем случае. Если возникнет опасность, по возможности постарайтесь спасти гражданских. Если такой возможности не будет, уцелейте хотя бы сами.

Звучало это донельзя оптимистично.

— Чего там наблюдать? — возмутился Стеклорез. — Это ж центр города, там камер больше, чем людей, а людей там явно до хрена. Что мы там сможем увидеть, чего камеры не отследят?

— Человеческий глаз — инструмент более надежный, — отрезал Харитонов. — Еще вопросы?

— Пистолет дадите? — спросил я. — «Парабеллум»?

— Стажерам не положено.

И мы выдвинулись, только куртки захватили. Я бы еще и зонт захватил, но его у меня не было. Канул в Лету во время спешного переезда под прикрытием доблестных представителей управления Н.

Кварталов там, конечно, оказалось не два, а все пять, но когда мы прибыли на место, ситуация не сильно изменилась.

Дождь моросил, голем стоял, оцепление держало периметр. Я обратил внимание, что оцепление состояло в основном из дэпээсных и пэпээсных машин. «Наших» было всего две, остальные, видимо, все еще стояли в вечерних городских пробках.

Зевак вокруг было полно. Кто-то переживал за свою машину, брошенную на проезжей части в опасной близости от монстра, кто-то пилил видео для своего бложика на ютубе, кто-то просто застрял здесь, потому что движение не близлежащих улицах тоже оказалось парализовано.

Стеклорез посветил удостоверением эника и выбил нам наблюдательный пункт на втором этаже какого-то сетевого кафе. Мы устроились за столиком рядом с окном, откуда открывался прекрасный вид и на голема, и на ребят, мокнущих в оцеплении. Если бы еще и кофе удалось за казенный счет заказать, вообще была бы не работа, а мечта.

Но Стеклорез заверил меня, что в авансовый отчет эти расходы включить не получится, и, скрепя сердце, я расплатился с официантом наличными. А цены там, между прочем, очень даже не гуманные.

Пока я добавлял сливки и размешивал сахар, Стеклорез выудил свой планшет и принялся возить пальцем по экрану.

Голем стоял.

— Надо бы водителя самосвала поискать, — заметил я. — Наверняка он что-нибудь интересное расскажет.

— А чего искать-то? — спросил Стеклорез. — Видишь грязное пятно на асфальте рядом с кабиной? Это водитель и вряд ли он нам что-то расскажет. Первая и пока единственная жертва нашего «12-красный».

— А парень в «лексусе»?

— Погиб до того, как образовался голем, — сказал Стеклорез. — Черт знает, какой статус ему в официальном зачете присвоят.

На капот одной из стоявших в оцеплении машин забрался мужик с матюгальником и обратился к голему с речью. Он сообщил груде камня, что та использует свой скилл общественно опасным способом, нарушая таким образом пункт 13 закона о некстменах, и что ей следует немедленно разоружиться, сдаться и проследовать в тюрьму, а то будет хуже.

Ответа, разумеется, не воспоследовало.

Стеклорез сверился с планшетом и сообщил, что Безопасник уже в пути и прибудет в город минут через сорок-пятьдесят, максимум час.

И в этот момент, на третьей неделе службы, я понял все, что следовало знать об управлении Н, последней линии обороны, которая стоит между нами и ними и как там дальше по тексту.

Они ни хрена не контролировали ситуацию. Они понятия не имели, что делать. Во всемогущей в глазах общественного мнения структуре царил полный бардак, иначе бы они не послали двоих стажеров на место события, не дав им оружия, цели или хотя бы каких-нибудь инструкций.

Мелкие проблемы они решали при помощи своей раздутой репутации и огнестрельного оружия разной степени летальности. При возникновении более серьезной угрозы они задействовали Безопасника, Якута и еще парочку особо мощных некстов, надеясь, что те как-нибудь затащат любую ситуацию. И сейчас они придерживались ровно той же стратегии — оцепили место и ждали прибытия кавалерии.

Но что они будут делать, если кавалерия задержится в пути?

Я хлебнул кофе. За такие деньги он мог быть и получше.

Голем все еще стоял и мок. Оцепление тоже. Если все так пойдет и дальше, этот эпизод окрестят как «великок стояние в центре Москвы».

— Унылое какое-то ЧП, — поделился я своими мыслями.

— Тоже не понимаю, чего он ждет, — сказал Стеклорез. — Как ты думаешь, некст там внутри?

— Это ж насколько сумасшедшим надо быть, чтобы влезть внутрь этой хреновины?

— Может, его скилл по-другому не работает, — сказал