Сквозь все преграды - Мэри Спенсер

Место, выбранное им для отдыха, находилось довольно высоко в горах. Внизу расстилалась золотистая долина. Но Мариетта села спиной к этому восхитительному зрелищу и, словно старательная ученица, корпела над своими книгами. Мэтью беспокойно расхаживал по полянке, и вдруг ноги сами принесли его к камню, на котором устроилась его спутница. Прошло минут пять, прежде чем он сказал — насколько мог, непринужденно:

— Жарко сегодня, да?

— Да, — согласилась она. — Довольно тепло. Мэтью почесал затылок.

— Вам, я вижу, нравятся эти… стихи. Мариетта ответила, не поднимая головы:

— Да, очень.

Вновь наступило молчание, и Мэтью понял, что она не желает вступать с ним в разговор. Ну и ладно. Он сделал попытку, и если она не пошла ему навстречу… он забудет об этом. Мэтью продолжал потирать шею, ноющую, будто больной зуб. Наверное, все эти дни его тело немеет и ломит оттого, что он спит на земле. Правда, сегодня, лежа рядом с миссис Недотрогой, Мэтью глаз не сомкнул, но дело не в этом, а в том, что, честно говоря, он стал стар для таких приключений.

«Господи помилуй, сорок лет! — мрачно думал Мэтью. Через несколько дней ему стукнет сорок. И что тогда делать? Он поставил ногу на бревно, оперся о колено рукой и принялся рассеянно созерцать красоты природы. Прежде Мэтью не строил планов на будущее, так как не верил, что доживет до такого возраста. Кроме того, ему и в голову не приходило, что правительство может отнять значок у вполне дееспособного, энергичного полицейского.

Но теперь до пенсии осталось совсем немного, и надо было что-то решать. Джимми и Элизабет, конечно, хотят, чтобы он жил с ними в «Лос Роблес», однако самому Мэтью эта идея не слишком нравилась. Одно дело — погостить дома пару недель, а вот осесть там навсегда… Через некоторое время он, конечно, почувствует себя лишним.

А может, отправиться путешествовать? Есть масса интересных мест: Монтана, Дакота…

Мариетта вдруг громко откашлялась и спросила:

— А вы любите поэзию, маршал Кейган?

Ей самой показалось странным называть его так официально после всего, что было между ними ночью.

— Ну, — медленно начал Мэтью, охотно вступая в разговор. — Я мало стихов знаю. А те, что знаю, они не для женских ушей, если вы понимаете, что я хочу сказать.

Мариетта не смогла удержаться от смеха:

— Да, я знаю, о чем идет речь, маршал. Мэтью снова перевел взгляд на долину.

— А ваш муж, наверное, любил стихи. Вон сколько у него книг.

— И это нас сближало. Мы оба обожали поэзию. Он знал много стихов наизусть, и мне очень нравилось слушать его. У него был такой красивый голос, — грустно сказала Мариетта. — Мы провели за этим занятием много чудесных вечеров.

Мэтью едва не съязвил, что мистер и миссис Колл были весьма забавной супружеской парой, но вовремя сдержался.

— Мой младший брат и его жена тоже любят читать вслух по вечерам после ужина. Элизабет, моя золовка, без ума от поэзии. Романтичной особой, конечно, ее не назовешь, но она полагает, что сама поэзия очень романтична.

— Да, конечно! — тут же согласилась Мариетта. — Когда Дэвид читал мне вслух… О, это было очень романтично! — добавила она, отлично сознавая, что это не так, так как Дэвид ценил в стихах только размер и форму. — Он особенно любил одно стихотворение — «Прощание. Запретная печаль» Джона Донна. Вам знакомо это имя?

Мэтью застонал, вспомнив о стихах, которые читал два дня назад.

— Что это за название? Звучит как похоронный марш.

Мариетта снова залилась смехом, да таким искренним, что Мэтью тоже не удержался. Может, она и гордячка, но чувство юмора у нее, несомненно, есть. Во всяком случае, его шутки Этти понимает.

— Очень хорошее название, — возразила Мариетта и улыбнулась так, что у Мэтью вспотели руки. — Джон Донн посвятил это стихотворение своей жене. Им предстояло пережить долгую разлуку. В нем говорится о том, что их любовь сильна и никакие расстояния не страшны ей. Они — две половинки одного целого, как две части компаса. Она — центр, а он — стрелка, которая движется по кругу. И даже когда он путешествует, то есть, образно говоря, делает круг, они все равно остаются вместе, потому что жена, будто якорь, притягивает его к себе.

— Вот как? — искренне удивился Мэтью, так как это интересное объяснение было трудно связать с туманными фразами, которые он вчера прочитал. — Великолепно! Умно! А кто этот Донн? Друг вашего мужа? Тоже математик?

— О Господи, разумеется, нет! Джон Донн жил в семнадцатом веке, в Англии. Он был священником.

— А вот это плохо. Неудивительно, что он писал стихи, — добродушно сказал Мэтью.

— Что вы имеете в виду? — удивилась Мариетта.

— Ну, священники, проповедники… Больше всего на свете они любят слушать себя. Неудивительно, что они заставляют людей читать свои цветистые слова.

Мариетта взглянула на него с любопытством:

— Наверное, вы не слишком часто ходите в церковь, маршал Кейган?

— В общем, да, — усмехнулся он. — Золовка настаивает, но мне не хочется. Я ничего не имею против Господа Бога, хотя у меня с ним есть серьезные разногласия. Мы не мешаем друг другу, просто каждый идет своей дорогой: он своей, а я своей.

— Как это грустно, — прошептала Мариетта. — А я думала, что человеку с такой профессией вера нужна хотя бы для того, чтобы сохранить здравый рассудок.

— Рассудок! — с горечью воскликнул Мэтью. — Я хотел бы одного, миссис Колл, — остаться в живых. Верующих людей много. И что из того? Лэнг Тайне был очень набожен. Молился день и ночь, будто он святой Петр, и меня заставлял вставать на колени. Он всегда говорил: «Если Бог на твоей стороне, малыш, он проведет тебя сквозь огонь и воды».

— Сквозь огонь и воду? — спросила Мариетта.

— Лэнг часто цитировал этот стих из Библии. Там что-то насчет людей, которых Бог проводит через огонь и воду.

— В места изобилия, — добавила Мариетта.

— Верно, — кивнул Мэтью. — В места изобилия. Господи, какая чепуха! Старина Лэнг уж точно не попал в места изобилия. Все его молитвы оказались пустой тратой времени. И мои, похоже, тоже. Я молился изо всех сил, но Бог меня не услышал или, может быть, внимания не обратил. Это был самый большой урок, который я получил от жизни! — Он молниеносным движением вытащил револьвер из кобуры и показал его Мариетте. — В нашем мире Бог — это закон, а мой стальной малыш — судья и исполнитель приговора. Если вы хотите благополучно пройти сквозь огонь и воду, Этти, вам надо полагаться только на себя. Ну, и еще на помощь друга, может быть.

— О, Мэтью, — грустно сказала Мариетта. — Что же с вами случилось? Откуда такие мысли?

— Наверное, я тоже прошел сквозь огонь и воду. С полицейскими такое случается часто.

— Вам просто надо было выжить, — мягко возразила она. — Но это не значит…