Перворожденная - Юстина Южная

Вечер окончательно сменился ночью, в зарослях у озера отрывисто закричала птица, в подступавшей к речушке роще послышался треск. Кабаны? Как бы их тропа не пересеклась с тропой Исилвен. Эльфы, конечно, умеют управляться с лесом и его обитателями, в этом одно из преимуществ их магии, но все равно тревожно.

Финеас уже всерьез начал волноваться, когда Исилвен наконец появилась. Она вновь обрела если не спокойствие, то его видимость. Дышала ровно, на лицо вернулись краски, однако все еще оставалась напряженной. Подойдя к дому, девушка вдруг опустилась на ступеньки рядом с темным магом. Некоторое время молчала – Финеас ждал, – затем повернулась к нему.

– Мастер Юрато, могу я тебя просить задержаться здесь? Известие, которое ты принес, слишком… значимо. Мне необходимо подумать и принять решение. И, возможно, после этого мне понадобится помощь.

Финеас повел рукой, соглашаясь.

– Дом, где я жил, разрушен, возвращаться мне некуда. Так что какая разница.

Исилвен кивнула:

– В таком случае предлагаю тебе кров и трапезу. Не очень богатые, правда.

Она слабо улыбнулась. Финеас – ей в ответ.

– Я никогда не жил во дворцах, леди Исилвен. Почту за честь принять твое приглашение.

Улыбка эльфийки неуловимо померкла. Хотя она не произнесла ни слова, магу отчего-то подумалось, что, в отличие от него, она-то во дворцах раньше жила. И лишь Всемогущий знает, какая сила ее заставила от них отказаться и поселиться в одиночестве в этой глуши.

– Моя комната в твоем распоряжении, – проговорила она. – Не опасайся, ты ничем меня не стеснишь. Мы не нуждаемся во сне в той степени, что люди, мне совершенно ничего не стоит бодрствовать несколько дней.

Вот тут Финеас был тверд.

– Благодарю, но я не стану лишать хозяйку удобств, к которым она привыкла. Я видел тут пару циновок – этого достаточно. А походное одеяло у меня всегда с собой.

Исилвен согласилась, так что вскоре Финеас уже устраивался на полу перед тлеющими в очаге угольками. В комнате было тепло, и темный маг сам не заметил, как провалился в глубокий сон без метаний и сновидений.

Утро встретило его туманом и прохладой. Исилвен опять где-то бродила по холмам, и Финеас решил быстренько искупаться в озере, несмотря на ледяную воду. Купание взбодрило и даже придало сил, из-за чего маг чуть не заподозрил чары фейри, но поразмыслив, отказался от этого предположения. Позавтракав остатками вчерашних лепешек, он смастерил нехитрую удочку и отправился на лов – нужно же было хоть как-то отблагодарить хозяйку за приют. Особых успехов на рыбацком поприще не снискал, но несколько рыбешек все же перекочевали из озера в кухонный котел.

С Исилвен они встретились далеко за полдень. Эльфийка сидела на скамье возле дома и сухой веточкой чертила на земле причудливые узоры. Радости в ее взгляде по сравнению с вчерашним днем не прибавилось. Но она была сдержанна и сосредоточенна. Увидев Финеаса, уронила ветку, окликнула его:

– Мастер Юрато, я бы хотела с тобой поговорить.

Девушка подвинулась, приглашая темного мага сесть, и он последовал приглашению.

– Мастер Финеас, ты ведь был боевым магом и нанимался в разные отряды. И сейчас, ты говоришь, для тебя больше нет ни занятия, ни цели… Скажи, пойдешь ли ты со мной, если я решусь разыскать одного чародея? – Эльфийка говорила отрывисто, иногда замолкая и сильно сминая платье у колен. – Путь, возможно… нет, скорее всего, будет опасным. И еще опасней – встреча с этим колдуном. Мне нужна чья-то помощь. Я тут знаю мало людей и прочих существ, так уж вышло. Ни один сид не способен отправиться со мной столь далеко, а мастер Диар, единственный, кто мог бы… его больше нет. Поэтому я и прошу тебя. У меня есть золото, чтобы оплатить твою работу. Но работа не будет легкой.

Она остановилась и подняла глаза на мага.

Финеас смотрел вдаль, на горы, обрамлявшие Лох Тей. По ним, словно дикие козы, скакали тени облаков, пролетавших в вышине. Ветер гнал их все дальше и дальше, к великому Западному океану.

– Нет ни одной причины, по которой я мог бы отказаться, леди Исилвен. Но у меня есть одно правило.

Темный маг непроизвольно коснулся левого бока. Там прятался шрам – напоминание о том, что случилось, когда единственный раз он этому правилу изменил. Именно тогда Финеас был вынужден искать пристанища, чтобы залечить раны. Именно тогда наткнулся на Салику и главу ее магов, мэтра Лидио.

– Я никогда не берусь за дело, не получив точных сведений о нанимателе и о предстоящем задании. Поэтому мне нужно знать, кто этот маг и почему ты хочешь его найти. А почему он так опасен, я пойму из твоего рассказа.

Исилвен закусила губу и крепко сжала пальцы. На сей раз пауза длилась еще дольше.

– Я желала бы пойти в этот поход в одиночку и оставить свой рассказ при себе, – проговорила она тихо. – Но я не справлюсь одна. Однажды уже не справилась. И, конечно… мой сопровождающий имеет право знать, с кем ему придется иметь дело.

Она выпрямилась, во взгляде появилась твердость, словно Перворожденная приняла решение.

– Я расскажу тебе, кто такой Зафир.

* * *

Исилвен бежит по полю. Ромашки щекочут колени, белые лепестки взмывают в небо и снежинками оседают на макушке, пальцы измазаны в желтой пыльце. Исилвен встречает свое седьмое лето.

Эльфы не появляются на свет взрослыми и умудренными опытом, что бы ни шептали суеверцы. Они рождаются, как простые смертные, просто это случается гораздо реже, чем у людей. И у них такие же крохотные ручки и ямочки на щечках, такая же доверчивость во взоре и такая же беззащитность перед распахнутым миром. Даже разум Перворожденных, пробуждающийся гораздо раньше, чем у детей людского рода, не спасает их пока от наивного простосердечия; они восхищаются каждой частичкой огромного мира, видят прекрасное в обыкновенном.

Исилвен бежит, и ее лавандовое платьице плещет меж хрупких стебельков. Скорее, скорее! Навстречу ей, такой же восторженный и счастливый, несется мальчишка с золотыми кудрями. Анарвэ – Солнечное дитя, ее лучший друг и вообще лучший на свете.

Они встречаются на середине поля, на мгновение замирают в смущении, а затем Исилвен бросается мальчишке на шею. Он улыбается ей, открыто и ясно, роется в маленьком кошельке, пристегнутом к поясу, достает оттуда что-то блестящее и протягивает девочке.

– Это тебе, – говорит он и прибавляет с гордостью: – Сам сделал.

На ладошке лежит колечко. Оно деревянное, но с камнем, скрепленным тонкой серебряной струной. Камень мерцает опаловым, в глубине таится небесная лазурь. Исилвен склоняется над ним не дыша, она никогда такого не видела.

– Он редкий, называется «лунным», – бормочет Анарвэ и отчаянно краснеет.

Девочка бережно надевает колечко на палец – оно ей точно впору.

– Спасибо, – шепчет она. – Чудесное… А это для тебя.