Возвращение - Геннадий Ищенко

– Василий Павлович, этот инструмент не годен к работе, тем более по железу. Прошу выдать нормальный напильник!

– Ишь ты! – Он с любопытством на меня посмотрел. – Ты прав: напильник дрянь. А где я возьму другие? С этим инструментом работает полсотни человек, а мне его меняют в лучшем случае раз в три года.

– Тогда давайте мы не будем сейчас уродовать руки, а я в понедельник принесу шесть-семь хороших напильников. Я думаю, что наш полк поможет с инструментом. За два раза заменим их все. Могу заняться этим прямо сейчас.

Результатом этого разговора было то, что меня освободили от занятий. Я оставил дома портфель и побежал в штаб. Летом часто околачивался на территории полка и даже обедал в солдатской столовой, чтобы не возвращаться домой, поэтому меня знали и через вертушку проходной пропустили без разговора, услышав стандартное «к отцу». В штабе тоже не возникло сложностей. Кабинет отца был на втором этаже, куда я поднялся мимо поста у знамени полка.

– Тебя чего принесло? – спросил отец. – Почему не позвонил?

Я объяснил ему ситуацию и стал ждать. Отец сходил к начальнику штаба, и через десять минут из автохозяйства принесли десяток новеньких напильников. На следующий день они очутились в школьной мастерской, а мой дневник украсила очередная пятёрка, на этот раз по труду. Пятницу я не заметил, так быстро она прошла. В субботу у нас был первый в этом году урок физкультуры. Пока не похолодало и не пошли дожди, мы занимались на пустыре за школой, где на дорожках и площадке для прыжков в длину был насыпан песок. Этот урок у нас традиционно был последним в расписании. Проводил его наш физрук – крепкий молодой мужчина, на которого засматривались старшеклассницы. Мы сделали разминку, побегали и разошлись по домам. Занятия в зале нравились больше, но их время ещё не наступило. Итак, я отучился свою первую школьную неделю. Пианино продали, но купить гитару на выходные не получилось. Надо было ехать в Минск, и сделать это отец хотел сам. Всю субботу он не вылезал со службы, а по воскресеньям работали только некоторые продовольственные магазины.

– Не огорчайся! – сказал он мне. – Во вторник я должен ехать в штаб округа, заодно зайду куда надо по твоему вопросу.

Прошёл сентябрь. Мои спортивные занятия дали неплохие результаты: увеличились бицепсы, появились грудные мышцы и начало нарастать мясо на плечах. Ноги тоже окрепли и стали не такими худыми. Дома не было напольных весов, поэтому я не знал, какой набрал вес, но рубашки стали тесными. Отжимался уже полсотни раз и мог пробежать до железнодорожной станции и обратно, что и делал каждый день, когда по утрам не было дождя. А это в один конец около трёх километров. Теперь для занятий стали нужны гантели, о чём я и сказал отцу, получив сначала заверения в том, что на хорошее дело денег не жалко, а потом и сами гантели, как я и просил, по три килограмма. Асаны стали выполняться легко, а неделю назад я добавил к ним несколько упражнений для дыхания и увеличения размеров грудной клетки. Ещё раньше состоялся разговор с родителями о пении.

– Папа, я хочу научиться петь! – сказал я отцу, когда он после ужина прилёг на тахту.

– И что для этого нужно? – спросил он. – Яйца?

– Петь с твоим голосом? – вмешалась в разговор сестра. – Мама, Гена решил стать певцом!

– Яиц не нужно, – ответил я отцу, проигнорировав её наезд. – Я хочу использовать йогу.

– Но ты же и так делаешь свои асаны, – сказала с кухни мама. – Что ещё нужно?

– У йоги много направлений, – объяснил я. – Хочу использовать мантра-йогу. Поэтому с вами и разговариваю. Если начну её применять, не поставив вас в известность, подумаете, что я рехнулся.

– А что в ней такого? – забеспокоилась мама.

– Ничего страшного, – успокоил я, – просто необычно. Мне нужно подолгу издавать звуки, которые называются мантрами. Вы не против?

– Хорошо, что у нас комнаты в разных концах квартиры, – сказала сестра, – но всё равно закрывай дверь. Мне хватает твоей гитары.

С того вечера я стал ежедневно тратить по полчаса на мантры. Гитара, которую ругала Таня, давалась тяжело. Видя, как я мучаюсь с самоучителем, отец договорился с одним из лейтенантов, живших в однокомнатных квартирах первого из наших домов, и тот показал мне, как пользоваться инструментом, а заодно настроил мою гитару. Сейчас я пытался по памяти разучить одну-единственную мелодию, которая наконец начала получаться.

С выполнением своего плана тоже неплохо продвинулся. Вчера записал события девяносто восьмого года и закончил вторую тетрадь. В школе всё как-то успокоилось. Незаметно для себя я выбился в лидеры класса, оттеснив Валерку Дегтярёва. Мне это было не нужно, но не спорить же с классом, тем более что это лидерство проявлялось только в отношении одноклассников и не давало никаких преимуществ. Я по-прежнему на большинстве уроков планировал свои вечерние записи и приносил домой в дневнике пятёрки, радуя родителей. Были и четвёрки, но редко. Девчонки вроде угомонились, а Люся с Леной дружили как прежде.

Сегодня было воскресенье, и на завтрак собралась вся семья. Обычно у нас во время еды не разговаривали, но по воскресеньям это правило часто нарушалось.

– Нина говорила, что ты знаешь анекдоты, – сказала мама. – Она узнала об этом от сына.

– Он рассказывает анекдоты всей школе, – выдала меня Танька. – Говорят, рассказал даже Новикову.

– Ты рассказал директору анекдот? – не поверила мама.

– А что, директор уже не человек? – прожевав макароны по-флотски, ответил я. – Подошёл ко мне в вестибюле и спрашивает, правда ли то, что я рассказываю в школе анекдоты. Я их к тому времени уже мало рассказывал, но не врать же? Потом спросил, приличные или нет и попросил рассказать один. Ну я ему и рассказал.

– И что? – заинтересовалась мама.

– Посмеялся и пошёл рассказывать учителям. Как раз была большая перемена.

– А нам расскажешь? – спросил отец. – Говорят, смех продлевает жизнь.

– Слушайте, – сказал я. – Сын говорит матери, что больше не пойдёт в школу. Она его спрашивает почему, а он отвечает, мол, ну её, эту школу. Опять Кузнецов будет бить учебником по голове, Васильев начнёт целиться из рогатки, а Воронин поставит подножку. Не пойду. А она ему говорит, что ты, сынок, должен идти. Во-первых, уже взрослый, сорок лет исполнилось, а во-вторых, ты же директор школы.

– И он смеялся? – спросила мама.

– Вы же смеётесь.

– И где он только их берёт! – сказала сестра. – Наши мальчишки вытянули из него десятка три.

– Чаще ходи в библиотеку, – посоветовал я.

– И все приличное? – спросил отец.

– Неприличного нет, – ответил я. – Есть недетские анекдоты, но я их не рассказываю. Например, что мозги и грудь у женщины напоминают сообщающиеся сосуды. Чем больше одно, тем меньше другое.

– Глупый анекдот, – обиделась мать, у которой груди были приличных размеров. – Лучше тебе вообще это прекратить.