Мастер силы - Андрей Жвалевский

– Ну вот, - Портнов выглядел довольным, - вот мы и сформировали стог сена, в котором уже можно искать иголку.

– И как мы будем её искать? - Леденцов оптимизмом не заразился.

– Методом старика Оккама. Просто выбросим все сено.

Ворошить "сено" оказалось задачей нудной. Поначалу Емельян Павлович пытался участвовать полноценно, но к исходу третьих суток махнул на все обеими руками. Он давно мечтал поваляться где-нибудь на берегу моря с увлекательным чтивом в руках. В библиотеке Ивана Ивановича нашёлся Шекли. Вместо берега Леденцов использовал диван, а вместо шума моря - монотонное бормотание Портнова ("Брат не мог… четверо… как со сроками? Со сроками никак"). Емельян Павлович даже не сразу реагировал, когда Иван Иванович подзывал, чтобы разобраться с какой-нибудь проблемой. Например, часто ли ему пишут вологодские родственники по маминой линии или кто ему порекомендовал секретаршу.

Каждый час Портнов объявлял перерыв. На десять минут в комнату допускался усилитель Сергей Владиленович, и Емельян Павлович под мудрым руководством Ивана Ивановича думал хорошее - о работе, о здоровье, о спокойствии в городе, об отсутствии преступности.

Последняя задача поставила Леденцова в тупик.

– Как можно представить отсутствие? Это всё равно что кричать тишину.

– Да, - соглашался Портнов, - мастером сглаза быть проще. Но вы всё-таки постарайтесь. Представьте тёмную подворотню, одинокую девушку. А вокруг никого. Или, ещё лучше, пусть навстречу ей попадаются мужские силуэты, но никто не трогает и даже не грубит.

Емельян Павлович постарался. Он закрыл глаза и очень живо вообразил себе проходной двор возле своего дома. Там постоянно роились подозрительного вида подростки. Самого Леденцова они не задевали, а вот Катюша боялась подворотни панически и ходила только вцепившись в руку любимого мужчины. Леденцов представил, как лёгкая фигурка кутается в плащ и жмётся к стенке - подальше от пацанов с гитарой. Жмётся напрасно, потому что парни смотрят мимо неё, занятые ленивым разговором. Один из них даже здоровается с Катенькой… то есть с девушкиной фигурой. Дальше она идёт по пустому двору, благополучно минует его и выходит на улицу. Пусть это будет улица Розы Люксембург. Имя пламенной революционерки не спасает район от недоброй криминальной славы. Время от времени девушка встречает одиноких и не слишком трезвых мужчин, дважды - компании лихих юношей. Никто из них не пытается выведать, который час, или предложить себя в качестве провожатого. Девушка идёт все смелее, распрямляется, не шарахается от случайных прохожих.

Леденцов улыбнулся. Он уже научился чувствовать помощь своего усилителя. С ним думается легко и картинка получается чёткой и насыщенной. Самое смешное, что Владиленыч сам эту картинку не видит, просто чует верхним чутьём желание Леденцова и наваливается изо всех своих лингвистических сил, чтобы облегчить, ускорить и улучшить.

Емельян Павлович погонял виртуальную девушку по всем неблагополучным местам города, несколько раз заставлял её общаться с незнакомыми - и всякий раз все обходилось в высшей и средней степени прилично.

– Достаточно, - услышал Леденцов голос Ивана Ивановича, - и так сегодня кривая правонарушений ухнет до уровня августа 1973 года.

– А что случилось в 1973? - спросил Емельян Павлович, раскрывая глаза.

– Премьера фильма "17 мгновений весны". Когда он шёл, уровень бытовой преступности и мелкого хулиганства падал до нуля. Спасибо, Сергей, а теперь нам нужно поработать вдвоём.

Но поработать вдвоём не получилось. Не успел Леденцов отыскать нужную страницу в Шекли, как во входную дверь позвонили. А через секунду знакомый до боли в перепонках голос кричал:

– Что вы врёте? Он здесь! Вон его плащ! А возле подъезда машина стоит. Я сейчас сама милицию вызову! Устроили киднеппинг, сволочи!

– Не надо милицию, - сказал Емельян Павлович, выходя в прихожую. - Здравствуй, Катёна. Чего буянишь?

С этого дня Катенька стала приходить часто и внезапно. Это не очень нравилось Ивану Ивановичу, но он сумел выбрать правильную тактику общения с этой порывистой и капризной особой. Портнов молчал и улыбался. Скоро Катя считала хозяина квартиры своим сторонником и едва ли не поклонником.

Именно ему она чаще всего рассказывала, как "в тот вечер" она долго гуляла безо всякой цели, заходила во всякие ужасные места, но её нигде не обидели, даже не приставали почти.

– Я уж подумала, что причёска помялась или тушь потекла. Вы знаете, сейчас почти вся тушь течёт. Даже "Макс-фактор". У меня случай был: смотрю я "Марию". Предпоследнюю серию. Сижу, нервничаю, чипсы от волнения ем, а тут бац - свет отрубили. Я так плакала! А может, я от чипсов располнела? Поэтому они не приставали?

– У вас великолепная талия! - заверял Портнов. - В старину такой талии можно было добиться только с помощью корсета.

– Да? А я вообще-то хотела бы потолстеть. Чуть-чуть. Я уж чего только не делала. Даже пиво со сметаной пила.

Иван Иванович молчал и улыбался. Иногда целый час.

И после каждой такой содержательной беседы становился все задумчивее.

Однажды утром - было уже совсем жарко, и Емельян Павлович явился на партию анализа без пиджака - Портнов не встретил его, как обычно, вопросом типа: "А к дантисту вы когда в последний раз ходили?". После традиционного зелёного чая он вдруг сказал:

– Кажется, я знаю вашего доброжелателя…

"Кажется, - подумал Леденцов, - я тоже. И уже давно".

Но вслух он поинтересовался:

– Вы закончили анализ списка?

– Даже половины не прошёл. Но в этом нет нужды.

– Катя? - утвердительно спросил Емельян Павлович.

– Да, вы оказались правы. Она довольно серьёзный мастер сглаза. Поначалу Екатерина относилась к вам легкомысленно. Вернее, изо всех сил старалась так относиться. Видите ли, у неё есть печальный опыт…

"Её печальный опыт, - подумал Леденцов, - это не твоего гигантского ума дело. Это касается только её. В крайнем случае, её и меня".

– Я знаю, - Емельян Павлович сжал губы, - не стоит про её опыт.

– Не стоит, да. Так вот, пока она держалась, вы были в безопасности. Больше того, вы искренне желали ей добра, каковое Катенька и получала. Нет, я не о материальных благах. Вы знаете, что она почти перестала хворать? А раньше это было для неё серьёзной проблемой.

Леденцов почувствовал укол ревности. Мало того, что Иван Иванович рассуждает об интимных подробностях Катиной жизни - так он ещё, оказывается, знает о них больше, чем сам Леденцов.

– Это она вам рассказала? - Емельян Павлович смотрел на собеседника с открытой неприязнью.

– Не мне. И не рассказала. Прошу прощения, но я попросил Александра поболтать с вашей дамой тет-а-тет.